История России. Том 2. XIX–XX века. Учебное издание - В. Болоцких

Главной причиной тяжёлого положения крестьянства было, по мнению Столыпина, не столько малоземелье, сколько преобладание общинного, уравнительного землепользования. В одной из речей он критиковал этот способ землепользования, указывая на отсутствие стимулов к более производительному труду, к использованию знаний и умений наиболее способных хозяев. В частности, Столыпин говорил: «Все будет сравнено, – [но нельзя ленивого] равнять к трудолюбивому, нельзя человека тупоумного приравнять к трудоспособному. Вследствие этого культурный уровень страны понизится. Добрый хозяин, хозяин изобретательный, самою силой вещей будет лишен возможности приложить свои знания к земле…

А эта уравненная и перекроенная Россия, что, стала бы она и более могущественной и богатой? Ведь богатство народов создаёт и могущество страны. Путём же переделения всей земли государство в своём целом не приобретёт ни одного лишнего колоса хлеба. Уничтожены, конечно, будут культурные хозяйства. Временно будут увеличены крестьянские наделы, но при росте населения они скоро обратятся в пыль, и эта распылённая земля будет высылать в города массы обнищавшего пролетариата».99

Распространена точка зрения, что целью Столыпина была расчистка пути для аграрного капитализма при сохранении помещичьего землевладения с помощью разрушения общины, превращения надельной земли в частную. Но это не совсем так, точнее, цели у Столыпина были другие, не о развитии капитализма он думал (для этого, наоборот, нужна была пролетаризация крестьянства, от которой он предостерегал).

Суть своего понимания реформы Столыпин выразил в речи 5 декабря 1908 г.: «Личный собственник… властен распоряжаться своей землей, властен закрепить за собой свою землю, властен требовать отвода отдельных участков её к одному месту; он может прикупить себе земли, может заложить её в Крестьянском банке, наконец, продать её. Весь запас его разума, его воли находится в его распоряжении: он в полном смысле слова кузнец своего счастья».100

Столыпин надеялся, что став полным собственником земли, крестьянин будет трудиться с большим усердием, тщательнее заботиться о земле, повышать урожайность и сможет прокормить себя и иметь возможность продавать излишки без особого расширения своих земельных владений. Образцом для него служили фермеры и хуторяне Прибалтики и Восточной Пруссии. В прибалтийском имении отца Колноберже он вырос, в Прибалтике начал свою карьеру, много занимался сельским хозяйством и дело знал. Только не учитывал, что природные условия в тех краях отличаются от условий в России и автоматически переносить опыт фермерских хозяйств Прибалтики на всю Россию было нельзя.

Столыпин также полагал, что с помощью мелкой земельной собственности можно сохранить крестьянство как сословие, избавить его от угрозы обеднения и пролетаризации, для чего предлагал дополнительные меры. В той же речи 5 декабря 1908 г. он говорил: «…ни закон, ни государство не могут гарантировать его (собственника – авт.) от известного риска, не могут обеспечить его от возможности утраты собственности, и ни одно государство не может обещать обывателю такого рода страховку, погашающую его самодеятельность.

Государство может, оно должно делать другое: оно должно обеспечить определённое владение не тому или иному лицу, а за определённой группой лиц, за теми лицами, которые прилагают свой труд к земле; за ними оно должно сохранить известную площадь земли, а в России это площадь земли надельной. Известные ограничения, известные стеснения закон должен налагать на землю, а не на её владельца… надельная земля не может быть отчуждена лицу иного сословия; надельная земля не может быть заложена иначе, как в Крестьянский банк; она не может быть продана за личные долги; она не может быть завещана иначе, как по обычаю».101 В пределах одного уезда также нельзя было покупать более 6 указных наделов (т.е. наделов, определённых по реформе 1861 г.).

Столыпин не раз говорил о необходимости сохранения надельной формы землевладения как основы сохранения крестьянства, но нигде не связывал распространение мелкой личной собственности крестьян на землю с развитием рыночных отношений и торгового земледелия. И это не случайно, потому что торговое земледелие и рыночные отношения неизбежно ведут к размыванию крестьянства как такового, к росту имущественной дифференциации крестьян, утере большинством их своих наделов и превращению в наёмных – сельских и промышленных – рабочих.

Так как во многих губерниях Европейской России имело место аграрное перенаселение и было ясно, что одним закреплением земли улучшить положение даже трудолюбивых крестьян нельзя, то Столыпин предусматривал помощь желавшим переселиться на окраины империи, где ещё была нераспаханная земля. Переселенцам выдавалась денежная ссуда, предоставлялись льготы при переезде, они наделялись пашней на новом месте.

Кроме создания личной собственности крестьян на землю и переселения, реформой предусматривалось расширение операций Крестьянского банка по оказанию помощи крестьянам в покупке и аренде земли, в межевании и другие меры.

Но сохранение крестьянства как сословия в начале XX в. было и невозможно – не было столько земли в России, даже на её окраинах, и, главное, не отвечало коренным интересам России. Решение задач повышения производительности труда в сельском хозяйстве, его интенсификации, использования сложных севооборотов, механизации сельского труда, тем более с использованием тракторов, было невозможно на небольших крестьянских наделах. Эти задачи были действительно одними из важнейших задач, стоявших перед Россией в начале XX в., но их решение было невозможно без индустриальной модернизации страны в целом, без развития торгового земледелия и скотоводства, а это неминуемо вело к исчезновению патриархального полунатурального крестьянского хозяйства.

Хотел того Столыпин или нет, но распространение частной собственности на землю среди крестьян и разрушение общины способствовало бы развитию аграрного капитализма и тем самым обрекало бы основную массу крестьянства на потерю привычного, патриархального, образа жизни и пролетаризацию. И не случайно проведение столыпинской реформы, выделение зажиточных крестьян на хутора и отруба встретило активное сопротивление большинства общинников.

По данным И. Д. Ковальченко, который опирался на донесения губернаторов, к 1 января 1916 г. выделились из общины и укрепили землю в личную собственность 2,5 млн дворохозяев (27% всех общинных дворов), имевших 15,9 млн десятин (14% всех общинных земель). Из них только 26,6% получили от сельского общества согласие на выход, 72,3% вышедших из общины получили разрешение от местных властей. Было отмечено много случаев морального и физического террора со стороны общинников по отношению к хуторянам и отрубщикам – недопущение на сельские сходы, оскорбления, потравы, лишения водопоев и даже поджоги.

То обстоятельство, что более четверти выделившихся крестьян «укрепили» за собой только 14% общинных земель говорит о том, что выходила в основном беднота, неспособная создать сильные хозяйства, вопреки надеждам Столыпина. Интересные данные о мотивах выхода крестьян из общин имеются в исследовании Московского общества сельского хозяйства. В 1909 г. (это пик реформы) укрепили землю в собственность для её продажи 52,5% опрошенных крестьян, из опасения потерять излишки земли при переделе – 27,3% и для успешного ведения хозяйства лишь 18,7%.102

Подворная перепись 1911 г. по Самарскому уезду, где число укрепивших землю дошло почти до 40%, показали, что среди укрепленцев настоящих хуторян менее трёх процентов (2,9%), выделилось на отруба 6,5%, а остальные владели землей чересполосно. О том, что цель Столыпина – создать достаточно многочисленный слой крепких мужиков в деревне – не была достигнута, говорят и результаты выборочного обследования 1913 г. землеустроенных хозяйств в 12 уездах в разных районах страны. Сам выбор уездов произведён с расчётом, чтобы представить более благополучные (в смысле положения хозяйств новых собственников) уезды. Так средний размер землевладения учтённых хозяйств на бывших надельных землях составил 11,5 десятин, а средний размер участка выделившихся из общин по стране равнялся 7,7 десятины. Результаты обследования представлены в таблице 7.

66% хозяйств имели на двор менее 10 десятин, в среднем по пять десятин на двор. Для всей этой категории, за исключением очень плодородных земель Правобережной Украины и разных особых условий, при уровне агротехники того времени, тяжести повинностей и правовой незащищённости крестьянина ведение рационального, прибыльного хозяйства было невозможным.103