Багряная планета. Научно-фантастическая повесть - Сергей Жемайтис

Вот когда начинается настоящая охота. Как оживился взгляд Вечно Идущего! Он по-настоящему счастлив. Появился обезумевший зверь! Надо настичь и уничтожить его, а не то он причинит неисчислимые бедствия!

У вас подобное рассуждение вызывает улыбки, а между тем эта мысль перешла у охотника из подсознания в сознание, и он сейчас живет только ею.

Охотник не отрывает взгляда от экрана радара, укрепленного на спине робота. Лим мчится по туннелю, прорытому его сородичами. Тенью мелькает его тельце. Вот семья Лимов со страхом бросается в боковые ответвления, уступая дорогу «безумцу».

Уникальный робот-следопыт угадывает каждый маневр несчастного Лима. Жертва держит курс на восток, подгоняемая все новыми порциями биовозбудителя.

Последний отрезок пути. Туннель ведет на поверхность. Вот зверек, тяжело дыша, сидит на бугорке, покрытом серым пеплом. Здесь, как видите, нет растительности. Здесь зона смерти.

Охотник далеко отстал. Во-первых, он уже немолод и давно исключен из лиги «пожирателей пространства», он способен только на легкую рысцу, кроме того, по условиям охоты необходимо уничтожить жертву на приличном расстоянии. Считается, что при этом у Лима есть шансы остаться живым.

Посмотрим, так ли это на самом деле.

Лим неподвижен: уже пущен в ход биологический излучатель, парализующий двигательные центры.

Охотник берет лучевой пистолет, снабженный оптическим прицелом.

С каким хладнокровием он поднимает его.

Мгновение, и на пепельном бугорке вспыхивает желтый шарик раскаленной плазмы, сизый дым заслоняет горы.

Уничтожено еще одно живое существо на Багряной. К охотнику спускаются легкие машины и один аэробус. Собратья по клубу наблюдали за охотой и засняли эту чудесную ленту. Вот они спешат к герою сегодняшнего дня, приветствуют его, поздравляют.

Герой растроган. Почести он принимает как должное. Не каждый день случается такая грандиозная охота. Он переутомился. Четыре робота несут его аэролет.

Долина преображается. Выпрямляются ветви кустарника. Гудят насекомые. Лимы выходят из нор и принимаются за свои повседневные дела. Я не стану громогласно навязывать свои выводы, только приведу еще всего лишь одно изречение Орущего в ночи:

«Если бы мы зло пресекали до его рождения».

ДВОРЕЦ ВЕЛИКИХ РЕШЕНИЙ

Черный цилиндр посреди зала, пульсирующий экран, у черных панелей — роботы, оранжевые кресла — все как в первый сеанс, только теперь у кресел слева стоял Барбаросса, мы так до конца и не поняли его роли, по всей вероятности, это был дублер Артаксеркса, а сейчас он выступал как его помощник. Барбаросса стоял возле моего кресла, и я чувствовал его гипнотическую силу. Блаженный покой охватил меня, мышцы расслабились, я ничего не забыл, но все дорогое для меня ка-к бы отстранилось, и я смотрел на это далекое снисходительным оком, будто перебирал пожелтевшие письма, прочитывал в каждом по нескольку строк, не сожалея о прошлом. И в то же время я знал, что самое важное впереди, что это важное произойдет скоро, стоит мне только захотеть — и я войду в это мерцающее марево на стене. Там вырисовывалась даль: оранжевая равнина, пятна растительности, полосы дорог, ведущие к городу, темные, почти черные, горы на горизонте с багряными отсветами. Так же неощутимо, как переход от яви ко сну, я перенесся в далекое прошлое планеты, только на этот раз путешествие протекало не в оранжевых креслах, а в дорожной машине без колес, с очень плавным, бесшумным ходом, в метре над дорогой, с дороги она не свернула ни разу, видимо, связанная с ней энергетическим каналом. Таких машин во множестве мы находили на гигантской свалке в пустыне, и сейчас наши ученые разгадывают секреты двигателя и потребляемой им энергии. Нас с Антоном поместили в четырехместный экипаж, два задних сиденья пустовали. Точно такая же машина, похожая на продолговатый стеклянный ящик с овальной крышей, мчалась впереди, сбоку от нас на такой же скорости держалось странное двухэтажное сооружение, похожее на земной автобус, в нем чинно восседало с десяток марсиан, хотя машина могла вместить в несколько раз больше. Пассажиры, видимо, что-то горячо обсуждали, так как некоторые плавно поводили руками, другие важно кивали или сосредоточенно глядели в глаза друг другу. Над нами с легким свистом пролетали спортивные одноместные и двухместные машины, похожие на гигантские разноцветные капли расплавленного стекла. Весь поток машин и по нашей дороге и параллельным с ней двигался к городу. Все это происходило в серой полумгле. Иногда видимость совсем исчезала, хотя в кабине было довольно светло: тусклое мерцание проникало сквозь прозрачную кабину.

— Воздух светится, — догадался Антон. — И все же какая пыль! Может, грязные стекла? Или нет. Смотри, стекла абсолютно чисты.

— Может, дым? — сказал я.

— Возможно. Но что горит?

В этот миг все вокруг залил ослепительный свет, наша машина вздрогнула, продолжая бесшумный полет. И еще несколько вспышек последовало одна за другой.

— Что-то у них происходит, — сказал Антон и, немного помолчав, сжал мою руку. — Не нравится мне эта поездка, Ив… Каким путем он нас всунул сюда? И зачем ему все это?

Такая же мысль уже не раз приходила и мне в голову, угнетало еще и то, что не было связи с кораблем. Только при въезде в шлюз городских ворот явственно раздался голос Макса:

— Говорит «Земля»! Антон, Ив! Где вы, что с вами?

— Все в порядке, — ответил Антон, — едем в местном такси с программным устройством.

— Мы вас совсем не видим, — раздраженно сказал Макс, — безобразие! Что-то там Арт со своими помощниками начудил.

— Успокойся, Макс, — сказал Вашата, на что тот ответил:

— Я спокоен, как озеро в штиль, и холоден, как лед в декабре.

— И будь еще благоразумен и справедлив, как Иван Петрович из Космоцентра. Ведь он первым будет просматривать твои записи.

— Антон! Ив! Что там у вас? На экране какие-то разноцветные пятна.

Антон начал тоном спортивного комментатора:

— Въезжаем в город через шлюз. Поток машин. Низкий туннель. Находимся во второй камере и довольно быстро переходим в третью. Облицовка из голубых плит или какого-то другого покрытия. Слышно, как работают воздушные насосы. Вот мы и в городе. Широкая улица с фиолетовой мостовой. Любимый цвет марсиан, но у него здесь какой-то особый, я бы сказал, оптимистический оттенок. На Земле фиолетовые тона у меня не были в числе любимых. Теперь же мне приятно погружать в них взор. Извините за высокопарный архаизм. По сторонам низкие дома с узкими окнами. В окнах черные стекла или своеобразные шторы, карнизы окон, двери из цветной глазури, на стенах фрески. На плоских крышах сады.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});