Точка-джи-эл - Борис Долинго

Официантка принесла восхитительно пахнущий кофе и пузатые бокалы с тёмно-янтарным коньяком, источающим божественное благоухание.

– А как долго вы этим занимаетесь? – спросил Быков.

– На Земле? Конкретно по программе вербовки землян около двухсот ваших лет. А всего около шестисот лет мы обустраиваем иные миры для Содружества Идентичных и заселяем Галактику себе подобными.

– Перекрываете, значит, кислород разным тараканам?

– Почему перекрываем? Мы не захватываем заселённые миры, даже если там имеются пригодные для нас, идентичных, условия. Мы создаём на свободных местах более широкий ареал обитания себе и тем, с кем мы генетически совместимы. Это вполне этичный подход: мы не тормозим развитие других миров, не ускоряем развитие тех, что нам дружественны – как я говорил, очень важно не нарушать естественный ход развития цивилизации, дабы не создать иждивенческого настроения и не вызвать комплекса неполноценности. За этим, кстати, следят – и мы, и наши противники, согласно закону о «Естественном Ходе Событий». Также давно принят некий «договор о ненападении». Согласитесь, войны в космосе – страшная вещь. Но ведётся много подпольных игр. Например, недоброжелатели вполне могут подправить орбиту астероида, пролетающего мимо планеты с иной расой, вызвать там повышенную сейсмическую активность или что-то подобное. Порой бывают и локальные стычки. Приходится следить за противниками, а они следят за нами. В общем, почти как у вас на Земле, только масштаб галактический, понимаете?

– Кажется, понимаю, – вздохнул Быков, нюхая коньяк.

Он не был знатоком французских коньяков, но запах свидетельствовал, что напиток великолепен, хотя и сделан, возможно, из опилок или чего похуже.

«Странно, а почему они не могут договориться с «чужими», – подумал Александр. – Почему нужно обязательно находиться в состоянии конфронтации?» Пример Земли не вполне уместен: у нас хотя пространства вроде на всех хватает, но ведь всех не поселишь на Средиземноморских курортах и всем не дашь нефтяные месторождения. Так что наши подспудные распри, в общем, понятны. А здесь, на просторах Галактики, что делить? Планет и звёзд – полно! Неужели есть фактор «борьбы за пространство»?! Ведь у какой-нибудь голубой звезды типа Сириуса вряд ли станут жить люди?

Он так и спросил у Виктора Францевича. Орханин усмехнулся:

– Вы правы, у Сириуса мы жить не будем. Как и камалы, как и ратлы, как и все остальные. Все обнаруженные формы жизни существуют только на планетах так называемого «земного типа» в очень узком диапазоне температур, типов атмосфер и тому подобного. Да, изредка встречаются экзотические формы жизни в метановых атмосферах вроде как на вашем Титане или в океанах Европы…

– Это вы э-э… спутники Сатурна имеете в виду? – уточнил Быков.

Кирилл Францевич кивнул:

– Сатурна и Юпитера. Европа – спутник Юпитера. Так вот, но такие экзожизни нигде не породили разумных обитателей. Разум возник только на землеподобных планетах. А землеподобных планет в Галактике в пригодном для жизни виде очень мало. В том смысле, чтобы не только масса планеты была близка к земной – таких-то пруд пруди…

– Но вы же говорите, что переделываете планеты, создаёте нормальную атмосферу, и так далее… – снова перебил Быков, и спохватился: – Извините, что перебиваю, ради бога!

Его наниматель усмехнулся:

– Да ничего! У нас же не лекция, а диалог…

Орханин объяснил, что да, они терраморфируют планеты, говоря земным языком, но Содружество Идентичных – не боги. Они могут создавать атмосферу, почву. Но помимо этого надо, чтобы у планеты имелось подходящее внутренне строение: металлическое ядро, жидкая токопроводящая мантия, так как у планеты, на которой комфортно жить, должно быть магнитное поле. Не будь его на Земле, никакой жизни там бы не появилось: солнечный ветер сдул бы атмосферу, а радиация убивала бы жизнь в зародыше. Кроме того, спектр излучения звезды должен быть близок к солнечному. Помести Землю в систему звезды с мощным гамма-излучением – никакое магнитное поле не поможет. Так что СИ берётся за преобразование только таких планет, которые имеют соответствующее внутреннее строение, у которых наличествует магнитное поле нужной напряжённости и конфигурации, и которые расположены в системах звёзд, сходных с теми, вокруг которых вращаются планеты идентичных. Плюс расстояние до звезды должно быть приемлемое: менять орбиту или вешать искусственное светило рядом с планетой нецелесообразно. Так что подходящие планеты – редкость.

– Но звёзд же – сотни тысяч, а планет – миллионы, выбирай – не хочу! – не унимался Александр.

– А найти подходящую планету в необъятной Вселенной – задача ох как не простая. Вселенная слишком большая. Кроме того, мы же не по всей Галактике летаем – процентов двадцать охвачено. А некоторые сектора уже под юрисдикцией камалов – там нам искать нельзя. В общем, мало нужных планет, Саша, мало. И для нас мало, и для чужих. Мы бы не занимались преобразованием планет, если бы хватало тех, на которых – бери и живи! Да и тех, которые можно преобразовать, тоже мало. Так что создаём базы, расширяем ареал обитания, иначе там, где могли бы жить мы, будут жить камалы, ратлы и тому подобные.

Александр покивал – да, судя по всему, космический океан, это не океан Земли. Островки, на которых можно жить, встречаются куда реже.

Он обвёл взглядом раскинувшийся вокруг парк, светившийся вечерними огоньками, словно пытаясь разглядеть за деревьями дорогу, бежавшую по берегу озера – пейзаж, столь очаровавший его на блуждающем интернетовском сайте. Да, похоже, в этом месте ему не удастся поработать.

– Эта планета – некая база? – спросил он.

– Точнее, один из будущих домов людей. То, что вы видите, полностью преобразованный участок. Вне ККС можно находиться, но там пока некомфортно. Правда, лет пять назад было вообще неуютно: температура за шестьдесят по Цельсию, высокий уровень радиации, всего три процента кислорода и тому подобные прелести.

Виктор Францевич тоже взял в руки бокал, и, чуть прищурившись, посмотрел на Быкова.

– Ну, что скажете?

Быков пожал плечами:

– Выбираю я?

– Само собой! Повторю ещё раз: то, что я предлагаю вам, куда более трудно и опасно, чем работа здесь вне купола. Да, это соответственно оплачивается, но дело, уверяю, не в этом. Дело в том, что вы сможете оказать своей расе куда большую услугу, и потому ваша работа будет куда более почётной. Хотя на ней люди гибнут чаще, чем на дезактивации танталовых песков и цементировании действующих вулканов.

Быков поболтал коньяк в бокале и снова понюхал.

– Вы думаете, я справлюсь?

– Я надеюсь! Необходимую подготовку вы получите по полной программе. Главное, что у вас есть нужный психологический настрой. Это – главное!

– Неужели один-единственный заданный вопрос так выделяет меня из остальных завербованных?

– Вы не поверите, но это – кардинальный вопрос! Далеко не в каждой группе новичков находится хотя бы один человек, кто такой вопрос задаёт.

Александр хмыкнул: надо же, каким он «особенным» оказался! Приятно слышать, но он понимал: это накладывает колоссальную ответственность – и перед самим собой, и перед Землёй, как ни пафосно звучит.

– Понятно, понятно, – пробормотал Быков. – А знаете, у меня ещё вопрос возник: как у вас с религией? Я заметил, что есть люди разных национальностей, и рас, но мне сказали, что тут нет культовых зданий – ни церквей, ни синагог. Это так?

– Именно так! Нам не нужны конфликты на религиозной почве, поэтому и отбираем атеистически настроенных людей.

– Но на Земле вы этим ситуацию ухудшаете…

Виктор Францевич чуть склонил голову:

– Мы последние годы работаем над компенсацией этого недостатка. Хотя альтеры серьёзно нам противодействуют. И у вас будет возможность поработать. – Он улыбнулся и поднял бокал: – Ну, за ваше решение!

Они чокнулись и выпили.

– А как зовётесь вы? – вдруг спросил Быков. – В смысле, ваш народ, ваша цивилизация?

– Если переводить дословно, – снова улыбнулся Виктор Францевич, – то мы зовёмся «люди». Вы выучите наш язык, вам придётся это сделать. Название исходной планеты звучит как «Орхан». Можете, если хотите, звать нас орханами!

– У нас, похоже, типы мышления родственные, да?

– Конечно! – Виктор Францевич поднял палец. – Рад, что вы меня понимаете. Нам теперь придётся тесно взаимодействовать, так что можете звать меня просто – Виктор. Конечно, у нас существует близкая к военной субординация, но на оперативной работе мы общаемся на короткой ноге.

– Ну, и когда приступать к оперативной работе? – осведомился Быков.

Виктор развёл руками:

– Да хоть прямо сейчас: допьём кофе и коньяк – и к знакомому вам самолётику. Отправимся назад, для начала в ваш город.

Александр хмыкнул:

– О как! В мой город под названием Земля….

– Ну, – Виктор улыбнулся, – можно и так сказать. А если точнее, «городок», небольшой «городок» на краю Галактики. Вы будете работать для того, чтобы он стал менее провинциальным, а другие будут его оберегать.