Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

меня почти не убила визжавшая тварь? А ты? – сердце леди дрогнуло. – Я не забуду, как ты рассёк ту гадину.

– Но прежде ты помогла мне, Лира, – вздохнул Азариэль. – Я думал, умру, когда меня охватила сумасшедшая тревога. Я думал, у меня лопнет сердце и выпрыгнет душа. Проклятое заклятье, – с подавленной ненавистью выдавил Азариэль и моментально успокоился. – Помнишь сам Алинор?

– Да. Там было красиво. Ох, вот бы там нам остаться. Хоть на пару дней. Жалко, что Орден запрещает… ты понял, – упаднически прозвучали слова, и Лира склонила голову от нахлынувшей печали.

– Почему?

На вопрос Азариэль получил странный ответ вместе с печальным взглядом красивейших глаз:

– Очень печально.

Приятный дружеский разговор прервала надменность одного из неофитов:

– О, некроматка и седой. Как же вы дополняете друг друга.

– Шагай отсюда, Мартин!

Дальнейших укоров, шуток и выпадов не последовало. Вместо этого Лира и Азариэль продолжили общение:

– Ты сегодня придёшь? – спросил юноша даму.

– Куда? На ваше собрание? А ты там будешь?

– Да, – улыбнулся эльф. – Я там буду. И ты приходи, мне будет очень приятно. Лира, за два года жизни в Ордене ты мне стала близка, как сестра.

– А Аквила? – нервически прозвучал вопрос. – Она…

– Старая подруга детства, – губы Азариэля расписала лёгкая улыбка, когда он прервал робкую речь Лиры. – Она и я из одного города. Да блин, ты же знаешь!

– Конечно, знаю… просто… просто…

– Что просто?

– Неважно, – отмахнулась Лира и повернулась в сторону Келий. – Мне нужно в казармы.

С замешательством на прекрасном лице девушка устранилась, направив шаг к большому холодному зданию, оставив парня одного.

«Седой» – пробежало в мыслях юноши, и он переключил внимание с Лиры.

– Как же вы все меня достали, – срывается с уст шёпот.

За то время, пока неофит с последнего задания находится в Цитадели, расспросы и шутки про седой волос льются нескончаемым потоком. Каждый норовит по-товарищески подтрунивать над резкой потерей цвета.

Однако подняв взгляд вверх, парень видит не место, где над ним будут шутить, а второй дом. Его лицо обращено к казармам или Кельям, в которых он провёл последние два года.

В его памяти отразились долгие, практически нескончаемые тренировки, переходившие резко в магическую и научную практику. И единственной отдушиной становились редкие миссии, на которые Регент отправляет неофитов, чтобы те набирались опыта. Стена, огромное многометровое возвышение из блоков стало грозной чертой между прошлой, вольной и свободной жизнью и бытием нынешним, наполненным испытаниями и тягостями службы.

– Как же бы хотелось… – грудь Азариэля наполнилась, и раздался тяжёлый выдох, в котором чувствуется горечь печали.

Его съедает желание, берёт страсть вернуться хоть раз домой. Увидеть тот городок вблизи Гринхарта, снова поговорить с Ульфриком или посмотреть на старый дом. Но указами Регента, воспрещено неофитам самовольно покидать Цитадель до их первой инициации в Рыцари, Маги или иную структуру, в которые появится желание пойти.

«Я – воин Ордена, я – исполню долг. Я служу этому миру и не могу нарушить клятвы» – пытается исторгнуть словами долга Азариэль печаль из души, но она волна за волной продолжает напирать.

Он знает, что всё делается для того, чтобы сберечь души неофитов, оставить их в чистоте и не подвергнуть их искушению зла, ибо никто не желает, чтобы слуга Ордена, покинув Великую Цитадель, совратился дурными идеалами и поставит своё мастерство против бывших братьев и сестёр.

В попытке уйти от печалей по лишению частички прошлого, он прокручивает у себя в голове все, что произошло за долгие дни тяжёлого пребывания в Ордене. Юноша больше не взирает с восхищением на броню и оружие рыцарей. Его не приводит в восторг вид Цитадели и красота природы вокруг, это всё стало настолько приевшимся и привычным, что удостаивать вниманием всю красоту было бы сущей глупостью, которая была не позволительна верному слуге Ордена.

Однако хоть и восхищения более нет, Азариэль с флегматичностью отмечает, что ни одна постройка, ни потеряла шика или красоты, которое было ранее. Он переводит взгляд с величественных каменных Келий, в три этажа на Академион. Высоченное здание, единственное, которое так же царственно устремляется в поднебесье острыми шпилями трёх башен, вырастающих из черепичного покрова крыши. Узкие и маленькие окна шести этажей в дневное время пропускают очень мало света, а башни и вовсе практически без вырезов для лучей солнца. Всё компенсируется чредой магических светильников, беспрестанно озаряющих стены Академиона.

В животе парня раздался звук голода, урчание потревожило его, и Азариэль перевёл взгляд к крайнему строению левой от башни чреды построек. Это кухонные помещения Ордена – два этажа просторных помещений. Широкие больше прямоугольные оконные рамы настолько огромны, что, кажется, будто вся кухня ордена выстроена из стекла и камень положен лишь как формальность.

– Кольцо…

Шёпот, тихий голос стал предтечей приятных мыслей. Разум юноши посетили воспоминания, как сегодня на рассвете он торжественно вознёс кольцо на тёмно-синее полотно одной из витрин, хранящихся в Зале Трофеев. Голова повернулась вместе с частью торса и Азариэль, через пелену водных завихрений фонтана, увидел Зал Трофеев, и его губы украсила улыбка самодовольства. Он и его подруга смогли отбить артефакт у некро-мага, они его убили и принесли мир да покой на земли Чейдинхола. Сам Ремиил назвал их молодцами и призвал удерживать такую же планку.

Но что за этим стоит? Где-то внутри души Азариэль чувствует великую печаль от того, что Тамриэль погружён в вечное кровопролитие и таким останется навсегда и ему придётся нести на себе тяжесть из убиенных чугунным грузом. Эта земля великого стона и горя, которой не хватает чего-то славного и жизнеутверждающего, того, что придало бы смысл бессмысленному существованию всем жителям Нирна. А сейчас? Азариэль сквозь меланхолию осознал, что без спасительной правды, победившей греховную смерть не ему, не кому-либо из его братьев и сестёр не спастись от зла.

Тем временем Зал Трофеев готовится принять ещё одну реликвию. Его друг – Готфрид смог добыть древний меч данмеров, несущий в себе страшную чуму. И четыре этажа, смахивающих на гротескное здание Имперского Города, обзаведутся ещё одной реликвией.

– Вот молодец, – отметил своего друга парень и с лёгким уколом вспомнил, что жизнь в Ордене накладывает свои особенности на старое общение с друзьями.

Азариэль помнит, отлично помнит, что всё началось с первой тренировки, когда валясь с ног и умывшись потом, он с остальными прошёл три раза полосу препятствий, а потом выслушивал гневные поучения от Ремиила, яростно убеждавшего, что их результаты худшие. А потом Азариэль попал, словно в безумно кружащийся водоворот событий, что захлестнул его на два года, что