Враг божий - Бернард Корнуэлл

Я развернулся и пошел прочь.

Он рассмеялся и крикнул мне вслед:

– Кровь, лорд Дерфель! Кровь! Вот чем кормятся боги! Твоя будет знатным пойлом! Я заставлю принцессу Кайнвин выпить ее на моем ложе!

С этими словами он пришпорил лошадь и поворотил ее к своим людям.

– Их семьдесят четыре, – сказал Галахад, когда я наконец его нагнал. – Семьдесят четыре копья. У нас тридцать шесть копий, один умирающий и две женщины.

– Пока они не нападут, – заверил я. – Будут ждать, когда мы найдем Котел.

Кайнвин должна была мерзнуть, босая, в тонком платье, однако она вспотела, как в летний полдень. Она пошатывалась и вздрагивала, как я на Долфорвине после снадобья из серебряного кубка; Нимуэ ее поддерживала и, что странно, тащила в сторону. Темные всадники Диурнаха не отставали; их рассыпанное кольцо вместе с нами продвигалось в глубь острова.

Кайнвин, несмотря на транс, почти бежала, бормоча слова, которые я не мог разобрать. Глаза ее были пусты. Нимуэ постоянно тянула ее в сторону, заставляя держаться овечьей тропы, идущей под склоном увенчанного серыми камнями холма. Чем ближе мы к нему подходили, тем сильнее Кайнвин упиралась, так что под конец Нимуэ пришлось изо всех сил удерживать ее на тропе. Кайнвин причитала и сетовала, потом принялась отбиваться от Нимуэ, но та упрямо тащила ее дальше. И все время люди Диурнаха двигались вместе с нами.

Нимуэ выждала, когда тропка выведет нас почти к самому каменистому гребню, и тут наконец отпустила Кайнвин.

– К камням! – завопила она. – Все! Бегите к камням!

Мы побежали. Только тут я разгадал замысел Нимуэ. Диурнах не решался нас тронуть, пока не поймет, куда мы направляемся. Если бы он увидел, что Кайнвин идет к холму, он послал бы туда десяток своих людей, а остальным велел захватить нас. Теперь, благодаря предусмотрительности Нимуэ, мы оказались под защитой каменных глыб – тех самых, которые, если Кайнвин не ошиблась, четыре с половиной столетия оберегали Котел Клиддно Эйддина.

– Бегом! – кричала Нимуэ.

Вокруг всадники подхлестывали пони, чтобы перерезать нам путь.

– Бегом! – снова заорала Нимуэ.

Я подхватил носилки Мерлина. Кайнвин уже карабкалась по камням, Галахад кричал воинам, чтобы те заняли позицию среди глыб. Исса держался рядом со мной, готовый сразить любого всадника, который посмеет сунуться слишком близко. Гвилим и еще трое моих людей подхватили носилки с Мерлином и взбежали к подножию камней, как раз когда нас настигли первые два всадника. Они кричали и гнали пони вверх. Длинное копье нацелилось в меня, но я отбил его щитом и тут же взмахнул своим. Стальной наконечник, словно палица, ударил пони по голове. Тот заржал и завалился набок. Исса копьем пронзил первому всаднику живот, я замахнулся на второго. Древки столкнулись. Всадник едва не прорвался мимо меня, но я схватил его за черные клочья лент и сдернул с низкорослого скакуна. Он вкинул руки и упал. Я ногой придавил его горло, поднял копье и вогнал наконечник в самое сердце. Острие пробило и плащ, и кожаные латы; через мгновение на черную бороду ирландца выплеснулась кровавая пена.

– Отступайте! – крикнул Галахад.

Мы с Иссой перебросили щиты и копья тем, кто уже укрылся за камнями, и сами полезли вверх. Черное копье ударилось о камень позади; в следующий миг сильная рука ухватила мое запястье и потянула вверх. Мерлина также втащили на вершину и бесцеремонно бросили на макушке, образующей подобие каменной чаши. Посреди, как собака, рылась Кайнвин. Ее вырвало, руки непроизвольно подергивались, разгребая месиво из рвоты и мелких камешков.

Холм идеально подходил для обороны. Противник мог карабкаться только на четвереньках, мы же стояли на вершине. Редким смельчакам, отважившимся взобраться наверх, доставался удар острием в лицо. В нас летел град копий, но мы высоко держали щиты и оставались невредимы. Я поставил шестерых воинов в центральной котловине, чтобы они щитами закрывали Мерлина, Кайнвин и Нимуэ, а остальных распределил среди глыб. Кровавые щиты, бросив пони, снова пошли в атаку; несколько минут мы лихорадочно орудовали копьями. Наши не пострадали, лишь одному из моих людей распороли руку, неприятель же унес к подножию холма четверых убитых и шестерых раненых.

– Так-то помогают им щиты, обтянутые кожей девственниц, – заметил я.

Мы ждали новой атаки. Вместо этого Диурнах в одиночку въехал на склон.

– Лорд Дерфель! – позвал он своим обманчиво-приятным голосом и, когда я выглянул из-за камней, наградил меня безмятежной улыбкой.

– Моя цена выросла, – сказал король. – Теперь за быструю смерть ты должен будешь отдать мне и принцессу Кайнвин, и Котел. Ведь вы за ним пришли, разве нет так?

– Котел принадлежит всей Британии, о король, – отвечал я.

– А ты считаешь, что я недостоин стать его хранителем? – Он печально покачал головой. – Лорд Дерфель, ты легко бросаешься оскорблениями. Как ты сказал? Моя голова в выгребной яме? Какая же робкая у тебя фантазия! Моя побогаче будет, я сам порою удивляюсь. – Он помолчал и взглянул на небо, словно гадая, долго ли еще до темноты. – У меня мало воинов, лорд Дерфель, – продолжал он все тем же рассудительным тоном, – и я не хочу, чтобы они погибали на ваших копьях. Однако рано или поздно вам придется выйти из-за камней. Я подожду, а тем временем моя фантазия достигнет новых высот. Кланяйся от меня принцессе Кайнвин и скажи, что я жду не дождусь более близкого знакомства.

Он глумливо отсалютовал копьем и отъехал к всадникам, которые теперь кольцом окружали холм.

Я спустился в котловину и понял, что никакие наши находки уже не помогут Мерлину. На его лице лежала печать смерти, челюсть отвисла, глаза были пусты, как пространство между мирами. Зубы клацали, показывая, что он еще жив, однако тоненькая ниточка, на которой держалась его жизнь, могла оборваться в любую минуту. Нимуэ, забрав у Кайнвин нож, ковыряла мелкие камешки в центре котловины, сама же Кайнвин, совершенно выжатая, смотрела на нее, прислонясь к камню и дрожа мелкой дрожью. Транс прошел. Я помог ей отчистить руки и набросил на нее одежду из волчьей шкуры.

Кайнвин натянула перчатки.

– Мне приснился сон, – сказала она, – и я видела гибель.

– Нашу? – с тревогой спросил я.

Она мотнула головой.

– Гибель Инис Мона. Я видела ряды солдат, Дерфель, в римских нагрудниках и бронзовых шлемах. У каждого правая рука была в крови по самое плечо, потому что они просто убивали и убивали. Шли через лес шеренгой и убивали. Клинки вздымались и падали, женщины и дети бежали прочь, но бежать было некуда, солдаты догоняли их и рубили. Маленьких детей, Дерфель!

– А друиды?

– Все погибли. За исключением трех, и они принесли Котел сюда. Яму выкопали заранее, до того, как римляне переправились через пролив, и положили его здесь, а потом забросали камнями из озера. Посыпали все пеплом и развели огонь, чтобы римляне ничего не заподозрили. А закончив, с пением пошли в лес умирать.