Жертвоприношение - Шэрон Болтон

Гиффорд подвел меня к двум мягким креслам, которые стояли в углу кабинета. После того как мы сели, он сказал:

– Сердце вырезали у свиньи. Люди Энди сейчас проверяют всех мясников на островах. Если в течение последних нескольких дней кто-то покупал свиное сердце, мы скоро об этом узнаем.

– Он все еще считает, что это чья-то глупая шутка?

Кенн кивнул.

– И я с ним согласен. А ты считаешь по-другому? Сама подумай, зачем убийце, если он до сих пор на острове, идти на такой огромный риск? Ведь ты могла его увидеть.

Тогда я уже была бы мертва.

– Энди делает все от него зависящее, чтобы держать это дело в секрете, – продолжал Гиффорд, – но в такой маленькой общине, как наша, невозможно соблюсти полную секретность. Кто угодно мог узнать о том, что ты нашла тело, о вырезанном сердце и о содержимом желудка жертвы. Конечно, эта шутка в очень дурном вкусе, но у людей иногда бывает довольно странное чувство юмора.

– Кажется, я не пользуюсь особой популярностью среди местного населения.

– Не думаю, что дело в этом. – Гиффорд встал. – Тебе нужно где-то переночевать сегодня, – сказал он. – Я бы предложил тебе одну из гостевых спален в своем доме, но не уверен, что это понравится Дункану.

Неожиданно я почувствовала, что не могу заставить себя посмотреть на него. Необходимо было срочно сменить тему.

– Инспектор Данн не говорил, как продвигается расследование? – спросила я, поскольку была убеждена, что местный полицейский будет гораздо откровеннее со своим земляком, чем со мной.

– Они практически уверены в том, что женщина была не местной. Она не похожа ни на одну из женщин, которые числятся в списке пропавших без вести. Сейчас Энди и его люди проверяют эти списки по всему Соединенному Королевству. Как только они найдут женщину, описание которой подходит к нашей жертве, будет проведена идентификация по зубам.

Я вспомнила о рентгеновском снимке, который лежал в моем портфеле. Наверное, у меня был чертовски виноватый вид, но даже если Кенн Гиффорд что-то и заметил, то не подал вида.

– В полицейском расследовании нет ничего увлекательного или эффектного. Обычная рутина. Но Энди и его люди хорошо знают свое дело, и рано или поздно их работа принесет результат.

– Может быть, но… – начала я и осеклась. Кенн с Данном знакомы еще со школы, меня же он знает всего несколько дней. Нетрудно догадаться, по отношению к кому он будет более лояльным.

– Но что? – подсказал он.

– Не знаю, но… иногда мне кажется, что… – Я осеклась. Кенн пристально смотрел на меня, ожидая продолжения.

Я поняла, что попалась, и придется договаривать все, что я хотела сказать. – Просто мне кажется, что он относится к этому делу недостаточно серьезно. Сначала найденное тело было археологической находкой, потом жертва стала не местной, и наконец прошлой ночью надо мной всего лишь глупо подшутили. Создается впечатление, что он сознательно преуменьшает серьезность ситуации, старается представить ее гораздо менее угрожающей, чем она есть на самом деле.

Кенн нахмурился, но я не могла определить, чем это вызвано. То ли он не поверил мне и разозлился, то ли поверил и встревожился.

– Дана Таллок тоже так думает, – сказала я. – Правда, она ничего не говорит, для этого она слишком большой профессионал, но иногда я понимаю, о чем она думает.

Гиффорд вздохнул.

– Тора, тебе следует кое-что знать о сержанте Таллок.

– Что именно?

– Возможно, я сейчас нарушаю профессиональную этику, но я бы не хотел, чтобы ты питала ложные иллюзии. Да и с Энди Данном мы знаем друг друга не первый год.

– Это я знаю. Вы все тут повязаны.

Гиффорд улыбнулся.

– Наши острова – не первое место службы Даны в качестве сержанта. До этого она была сержантом в Данди, а еще раньше некоторое время служила в Манчестере. Но она не смогла удержаться ни на одном из этих мест. Мне кажется, что служба на островах – ее последний шанс.

Я была потрясена.

– Но она такая… компетентная.

– О да, Дана Таллок, несомненно, очень одаренный человек. Показатели ее интеллектуального коэффициента вообще зашкаливают. Благодаря этому она и продержалась в полиции так долго. Но у нее есть другие проблемы.

– Какие, например?

Наш разговор нравился мне все меньше и меньше. Вчера вечером я начала испытывать искреннюю симпатию к сержанту Таллок, и мне было неприятно, что сейчас мы обсуждаем Дану за ее спиной.

– Я не очень хорошо помню курс психологии, но мне кажется, что у нее налицо все симптомы невроза навязчивых состояний. Думаю, что в прошлом у нее были какие-то пищевые расстройства – она слишком худая. Кроме того, у нее маниакальная страсть к порядку. Говорят, она способна прийти в ярость из-за того, что кто-то сдвинул стэплер на ее столе.

– Другими словами, она очень аккуратна. – Я огляделась. В моем кабинете, как всегда, был полный бардак. – Господи, я бы не отказалась от такой психологической проблемы!

– Вспомни, как она одевается. Всегда безукоризненно. Ты не задумывалась над тем, как ей это удается на зарплату сержанта? А ее машина? Мало того, что это «мерседес», так он еще и выглядит так, словно только что выехал из демонстрационного зала. Машины всех полицейских, которых я знаю, напоминают городскую помойку. Весь салон усеян окурками, объедками и обертками от батончиков «Марс». Дана пылесосит салон своей машины каждый день.

– На что ты намекаешь?

Гиффорд встал и подошел к окну.

– Говорят, что у нее большие долги, – сообщил он чайкам, которые летали снаружи, и снова повернулся ко мне. – Она тратит гораздо больше денег, чем может себе позволить, но не может остановиться. И она неспособна работать в команде. Ее скрытность бесит Данна и делает ее крайне непопулярной среди коллег. Любую критику она воспринимает в штыки, ей повсюду мерещатся заговоры и интриги.

Я вспомнила, как действовала Дана накануне вечером. Она предпочла меня своим коллегам и не захотела сообщить им, ни где она находится, ни чем занимается. Тогда мне это показалось странным, но сейчас я начинала понимать причины такого поведения. Теперь становилась ясной ее неприязнь к Данну и Гиффорду, а также просьба насчет конфиденциальных записей. Господи! Моя новая подруга оказалась психопаткой.

– По моему мнению, Дана Таллок нуждается в помощи квалифицированного психолога, – сказал Гиффорд. – Тебе же следует как можно скорее забыть о том, что произошло, и просто жить дальше.

– Ты мне уже об этом говорил.

– И буду повторять снова и снова. Возможно, это дело никогда не раскроют.

Я удивленно посмотрела на него.

– Спроси любого полицейского, – продолжал Гиффорд. – Все убийства, как правило, раскрываются по горячим следам, в первые двадцать четыре часа. С каждым днем след все больше остывает, и соответственно уменьшаются шансы раскрыть преступление. А этому следу уже два года. Кроме того, наша жертва не похожа ни на одну из женщин, пропавших без вести, и ни на одну из тех, кто рожал на островах в том году. Она почти наверняка не местная.

Я понимала, что он прав. В конечном счете, взрослые дяди всегда правы, разве не так?

Гиффорд взглянул на часы.

– Уже почти девять. Ты сегодня дежуришь?

Я кивнула. День предстоял еще тот. Сначала десять консультаций, а после обеда вдобавок два кесаревых сечения. Кроме того, сегодня выписываются Дженет и Тамари Кеннеди.

– Я тоже пойду, – сказал Гиффорд. – А то мистер Стивенсон, наверное, не может понять, куда это я пропал.

Гиффорд был уже на пороге, когда я окликнула его:

– Кенн, что значит аббревиатура KT?

Он обернулся.

– Какая аббревиатура?

– KT. Я обнаружила ее в записях о рождении детей в две тысячи пятом году.

– А, понятно. Я тоже интересовался, что это такое. KT значит «келоидная травма».

– Что-что?

– Этот термин был придуман в нашей больнице. Неудивительно, что он тебе незнаком. Секундочку, дай подумать…

Он прислонился к косяку и, глядя в потолок, задумался. Я наблюдала за ним. Слово «келоид» обозначает плотное разрастание соединительной ткани кожи, которое иногда происходит после травмы или операции. В результате может образоваться очень толстый или слишком рельефный шрам.

Через несколько секунд Гиффорд заговорил:

– Некоторое время назад в нашей больнице проводили исследования. Кажется, этим занимались какие-то студенты-дипломники. Я тогда уезжал и поэтому имею об их работе весьма смутное представление. А, вспомнил. Это своего рода генетическое отклонение, при котором рубцевание разрывов промежности после родов проходит с осложнениями. Поэтому когда такая женщина рожает второго ребенка, то могут возникнуть определенные трудности. Отсюда и термин «келоидная травма», KT.

– Кажется, мне стоит лучше ознакомиться с этой проблемой, – сказала я, испытывая огромное облегчение оттого, что хотя бы эту загадку можно смело вычеркивать из моего списка.