Десятый круг ада - Александр Андрюхин

Коломенцев внимательно посмотрел на собеседницу.

— Но откуда у вас эти цифры? Я не верю, что МВД и Минздрав когда-нибудь занимались подобными исследованиями.

— Совершенно верно, — улыбнулась журналистка. — В России нет такой статистики. Эти данные из-за рубежа.

— А им-то зачем это нужно? — искренне удивился президент.

— Вы сомневаетесь в точности моих данных?

Президент подумал и произнес:

— Я — нет. Но серьезные люди могут усомниться. А если цифры надуманны? Вдруг статистическое управление даст опровержение?

Журналистка улыбнулась.

— Вы же сами сказали, что никто никогда не производил подобных расчетов. Так что оправергнуть эти данные практически некому. Что вас смущает? Если факты убедили вас, то убедят и других. Главное здесь — не точность в цифрах. Главное — привлечь внимание общественности к этой проблеме.

Коломенцев внимательно вгляделся в разумные глаза журналистки и сильно пожалел, что попытался взять её нахрапом. Черт, так опозориться. А ведь она предлагает дело.

— Сколько вы хотите за вашу заметку? — спросил он деловито.

— Две тысячи баксов.

Президент задумался. Деньги его не смутили. Его смутило сотрудничество с той, с которой он уже потерпел поражение.

— Мы подумаем, — холодно произнес он. — Оставьте у секретаря ваш телефон.

4

Она поймала её у дверей редакции. Вероника птичкой выпорхнула из «мерседеса» и подлетела к журналистке в тот самый момент, когда та уже занесла над мотоциклом свою стройную ножку.

— Что же вы не ездите на «феррари»? — ласково пропела Вероника, пожирая девушку прищуренными глазами.

В натуре она оказалась намного эффектней, чем на фотографии. Мотоциклистка пристально посмотрела на появившуюся перед ней даму, после чего перевела внимательный взгляд на «мерседес», в котором сидели трое мужчин, и сразу все поняла.

— Вы, вероятно, жена Григория Алексеевича, — произнесла девушка с английским спокойствием. — Можете успокоиться, «феррари» я не приняла.

— Вам не понравилась машина? — расплылась в улыбке Вероника.

— Мне не понравился барский жест вашего мужа, — презрительно ответила девушка.

— А как вам вилла на крыше элитного дома? — поинтересовалась Вероника Аркадьевна. — Надеюсь, она-то вам пришлась по вкусу?

— Виллу я тоже не приняла, — усмехнулась журналистка и завела мотоцикл. — Я не принимаю подарков от мужчин подобного рода.

— Это какого же рода? — подняла бровь «президентша».

— Которые ничего не делают бескорыстно. Можете быть спокойны: у меня с вашим мужем нет никаких отношений. И, вероятно, не будет!

Произнеся это с усмешкой, она подмигнула и лихо рванула с места, обдав Веронику ревом и выхлопной синевой. Жена президента застыла на месте, из «мерседеса» вышел телохранитель и участливо спросил:

— Она вас обидела, Вероника Аркадьевна? Догнать?

— Вы её не догоните, — выпятила челюсть «президентша» и направилась к машине.

Теперь стало ясно все. Опасность намного сильнее, чем она предполагала. Этой шлюшке действительно не нужен «феррари» и действительно не нужен эксклюзивный коттедж на крыше элитного дома. Ей нужно все.

От этой мысли Вероника Аркадьевна побледнела. Ведь только благодаря ей создана эта мощная строительная империя. Что бы делал муж без нее? Сломался после первой неудачи! Она научила его держать удар. Она научила его стойкости, упорству и мужеству. Она из дня в день внушала, что ему нет равных по силе и уму не только в Москве, но и во всей России. Она заставила его поверить, что он самый талантливый, самый удачливый, самый неординарный из всех московских строителей, хотя, если быть откровенной, его способности весьма скромны. Но мужчине главное, чтобы им восхищалась женщина. Мужчине главное — надежный тыл, и тогда он своротит горы. А сколько сил затратила Вероника, чтобы изо дня в день вдалбливать в его тупую башку, что он самый красивый, самый неотразимый, самый обаятельный из всех мужчин и в постели ему нет равных. При этом, конечно, она намекала, что и лучше её в постели не найти… Словом, без её поддержки и внушений он бы никогда не стал тем, кем был теперь. И вот сейчас молодая свиристелка придет и заберет все?

— Ни за что! — прошептала Вероника Аркадьевна и велела ехать к мужу в офис. Давно она ему не вправляла мозги.

До того как женить на себе Гришу, Вероника дважды побывала замужем. Первый муж был видным, кучерявым и стройным. Он был эталоном мужской красоты, на него заглядывались женщины. Однако для супружеских обязанностей он оказался абсолютно непригодным. Нарцисс любовался только собой, а в постели был типичным импотентом. Второй муж был высоким брюнетом, вальяжным, неторопливым, умиротворенным, с многообещающим взглядом и с таким умным лицом, что рядом с ним любому было не по себе. На таких женщины падки, но, как после выяснилось, весьма напрасно. То, что обещал взгляд, было обманом чистой воды. Поначалу за выполнение супружеских обязанностей он принялся довольно активно, но к третьему году семейной жизни довел занятие любовью до одного раза в месяц. Вот не везет так не везет! А Веронике было всего тридцать один. Пришлось расстаться и с ним. Не закапывать же себя заживо! И тогда ей сведущие люди сказали, что если ей так важна в браке постель, то пусть возьмет в мужья либо лысого, либо пацана. Лысых импотентов не бывает. Они всегда неутомимы и непредсказуемы. Недостаток лишь в том, что одной женщины им всегда мало. Что касается пацана, то лет через десять природа начнет брать свое, и в конце концев он неизбежно оставит свою стареющую супругу ради юной кокетки. Жить с таким это изо дня в день доказывать, что в постели тебе нет равных.

Лысый не подвернулся, а подвернулся двадцатидвухлетний студент Московского архитектурного института Гриша Коломенцев. Многоопытная тридцатидвухлетняя Вероника с первых же дней их знакомства принялась вытворять в постели такое, что юный муж её боготворил. Но тогда он был молод и весь в её власти. А сейчас стал уверенным в себе мужчиной, сильным, богатым, крепко стоящим на ногах и уже, возможно, не нуждающимся в опыте своей жены.

— Поворачивай домой. Я раздумала, — произнесла Вероника.

И водитель круто развернулся на полосе, нарушив все правила дорожного движения. Жена президента молчала до самой Озерковской набережной. Выйдя из машины, она поманила пальцем детектива.

— Мотоциклистка должна исчезнуть, — шепотом произнесла Вероника и шагнула в дом, но на пороге неожиданно обернулась и добавила: — Вместе с мотоциклом…

5

Почему-то после ухода этой девушки Коломенцеву стало не по себе. В девицах подобного рода ему никогда не было отказа. Это был первый случай, когда его так безапелляционно «отшили». И выпроводил он её по-глупому. Получалось одно из двух: либо это мелкая месть за то, что она его отвергла, либо ему жалко двух тысяч баксов. И то и другое сильно царапало самолюбие.

Президент перечитал заметку журналистки и вдруг подумал, что себя он может реабилитировать только в том случае, если подловит её на подтасовке фактов. В данный момент они очень выгодно говорили в пользу элитных домов, которые возводила их корпорация. Если такой проблемы, которую подняла она, не существует, будет повод отчитать её по полной программе. Пусть знает: «Артстройинвест» не использует ложь в своих меркантильных интересах.

Коломенцев позвонил бывшему главному архитектору Москвы Арнольду Глазьеву. Тот едва узнал в президенте известной корпорации своего бывшего студента.

— Какие проблемы, Гриша? Всегда рад помочь.

— Ведутся ли у нас исследования о психологическом состоянии жильцов, живущих в многоквартирных домах?

— Могу вам с полной уверенностью сказать, в России никогда подобные исследования не велись, и, насколько мне известно, не ведутся по сей день. За рубежом — да. Такие исследования проводились в Америке, Канаде и Германии. Особенно пристально шло наблюдение за русскими, живущими в домах девяностой серии. Когда в конце семидесятых Советский Союз взял стратегический курс на строительство этих многоподъездных высотных коробок, весь архитектурный мир ахнул.

— Почему? — удивился Коломенцев.

— Это долго объяснять. Лучше прочтите статью немецкого архитектора Генриха Штольца в журнале «Штерн». По-моему, четвертый номер семьдесят четвертого года… Там он много любопытного пишет о специфических особенностях конструкции этих домов. Штольц называл их «мышеловками».

— Вряд ли я прочту. О чем там речь, если в двух словах?

— В двух словах не расскажешь. Но, в частности, там есть такая любопытная фраза: «С Россией не нужно воевать. Нужно только набраться терпения. Через пару десятилетий русских раздавят жилищно-бытовые проблемы». Понимаете, о чем речь?