Вольные Мальцы - Терри Пратчетт

— Ну так мож, чуток, — сказал Роб. — Но энти слова были волшебные. Леса в щепки, горы вдребезги, народу сотня-другая сгибла, типа того. И Король ушел в свой собственный мир. Житье здесь никогда не было пикником веселым, ведаешь ли, даже в стародавние деньки. Но жить можно, ежели ушами не хлопать, и тута водились цветики, птахи, летняя пора. Нынче все больше дрёмы, псы, кусючие феи да прочее такое, что заползает сюда из миров своих, и весь край в упадке лежит упамши.

Всякие штуки, которые взяты сюда из других миров, думала Тиффани, топая по снегу. Все миры сплюснуты вместе, словно горох в мешке. Или прячутся друг в друге, как мыльные пузырьки внутри мыльных пузырьков.

И ей представились всякие штуки, которые забираются из собственного мира в другой, так же, как мыши просачиваются в кладовку. Только бывают на свете вещи хуже мышей.

Что делал бы дрём, если бы попал в наш мир? Ты о нем никогда не будешь знать. Он будет сидеть в углу, а ты этого не увидишь, потому что он тебе не даст. Он изменит то, как ты видишь мир, навеет на тебя кошмары, сделает так, чтобы тебе жить не хотелось…

Ее Второй Помысел добавил: «Вот я и думаю, сколько их уже к нам залезло, а мы знать не знаем?»

А сейчас вокруг меня — Сказочная Страна, где грезы могут ранить. Есть место, где все истории — правда, и все песни — правда… Я еще подумала, что за странную вещь сказала келда…

Обожди-ка, сказал Второй Помысел Тиффани, это что было — Первый Помысел?

Нет, подумала Тиффани, это был Третий. Мысль о том, как я думаю о том, что думаю. Так мне думается, по крайней мере.

Ее Второй Помысел сказал: давайте все тут успокоимся, пожалуйста, голова все-таки не резиновая.

Лес все тянулся вокруг. А может, он был совсем небольшой, просто двигался вместе с ними. Это Сказочная Страна, чему тут можно доверять?

И снег по-прежнему исчезал там, где Тиффани оставляла следы, и от единого ее взгляда деревья пытались привести себя в порядок и выглядеть реальнее.

Эта Королева, думала Тиффани, ну… она ведь королева. У нее целый собственный мир. Она может с ним делать что угодно. А не делает ничего, кроме как воровством занимается и устраивает в чужой жизни бардак…

Вдали послышался топот копыт.

Она! Что мне нужно делать? Что сказать?

Нак Мак Фигглы отскочили в разные стороны и спрятались за деревьями.

— С дороги отсунься! — прошипел Роб.

— Он может быть с ней! — ответила Тиффани, нервно стиснув ручку сковороды и вглядываясь в голубые тени меж деревьев.

— И чего? Мы после сыщем способ, как его выкрасть! Она Кралева! Лицом к лицу ты не смогёшь ее побити!

Копыта стучали все громче, и теперь было похоже, что это скачет не одно животное, а несколько.

Из-за деревьев появился взмыленный, окутанный паром олень. Уставился на Тиффани безумными красными глазами, потом вдруг напружинился и перепрыгнул через нее. Тиффани обдало тяжелым запахом его тела, когда она пригнулась, и его пот капнул ей на шею.

Олень был настоящий. Такую вонищу представить невозможно.

А вот и собаки появились…

Первая тут же отхватила прямой удар ребром сковороды и покатилась по снегу кубарем. Вторая развернулась к Тиффани, но тут удивленно нагнула голову, глядя вниз. Под каждой лапой у нее в снежном взрыве появились пиктси. Трудно загрызть кого бы то ни было, если у тебя все четыре лапы резко разъехались в стороны, а потом другие пиктси запрыгнули псу на голову, и кого-нибудь когда-нибудь загрызть уже стало… вообще невозможно. Пиктси жутко не любили Мрачных Псов.

Тиффани запрокинула голову, глядя на вставшего перед ней белого коня. Он тоже был настоящим, насколько Тиффани могла судить. И на нем сидел мальчик.

— А ты еще кто? — спросил он. Это прозвучало у него как «А ты что за штуковина?»

— А кто ты? — сказала Тиффани, откидывая волосы с глаз. Это было лучшее, что в тот миг пришло ей на ум.

— Это мой лес, — проговорил мальчик. — Повелеваю тебе делать то, что я скажу!

Тиффани пристально вгляделась в его лицо. Тусклый, тухлый свет Сказочной Страны плохо помогал зрению, но чем дольше она смотрела, тем больше была уверена.

— Твое имя Роланд, верно? — сказала она.

— Не разговаривать со мной так!

— Да, точно. Ты сын Барона!

— Приказываю тебе молчать! — У мальчика на лице появилось странное выражение: он порозовел и сморщился, как будто старался не заплакать. Поднял руку, в которой держал хлыст…

Послышалось негромкое «чпок». Тиффани глянула вниз. Нак Мак Фигглы сгрудились в пирамиду под животом коня, по их плечам один пиксти только что взобрался наверх и перерезал подпругу.

Она вскинула руку и крикнула, постаравшись, чтобы прозвучало твердо:

— Сиди, не двигайся! Шевельнешься — упадешь с лошади!

— Это заклятье? Ты ведьма? — Мальчик бросил хлыст и вытащил из-за пояса длинный кинжал. — Смерть ведьмам!

Он рывком погнал коня вперед, и случилось одно из таких особых длинных мгновений, когда вселенная говорит: «оп-па», и, по-прежнему сжимая кинжал, мальчик скатился с коня в снег.

Тиффани знала, что дальше будет. Голос Роба отдался эхом среди деревьев:

— Вот щас ты попал, друган! Дайте ему!

— Нет! — завопила она. — Не трожьте его!

Мальчик отползал от Тиффани назад, не сводя с нее полных ужаса глаз.

— Я тебя правда знаю, — сказала она. — Тебя на самом деле зовут Роланд. Ты сын Барона. Говорили, что ты погиб в лесу…

— Не надо про это!

— Почему?

— Плохое случится!

— Оно уже случилось и продолжается, — ответила Тиффани. — Слушай, я здесь, чтобы спасти своего…

Но мальчик уже был на ногах и бежал прочь от нее, вглубь леса. Обернулся и крикнул:

— Отстань от меня!

Тиффани помчалась вслед, перепрыгивая через заснеженный бурелом, увидела мальчика впереди, он перебегал от дерева к дереву, пытаясь прятаться за ними. Потом остановился и поглядел назад.

Тиффани подлетела к нему с разбегу, со словами:

— Я знаю, как тебя отсюда вытащ…

… и начала танцевать.

Ее рука была в руке попугая. Или, по крайней мере, кого-то с головой попугая. Ноги сами несли Тиффани, двигаясь в идеальном ритме. Исполнили быстрый, легкий поворот, и теперь ее рука оказалась в руке павлина. Или, по крайней мере, кого-то с головой павлина. Она бросила взгляд через его плечо и поняла, что находится в зале — нет, в бальном зале, и этот зал наполнен танцорами в масках.

А, подумала она. Еще один сон. Смотреть надо было, куда бегу.

Музыка звучала странно. В ней был ритм, но приглушенный и причудливый, как будто играли задом наперед и под водой музыканты, которые никогда прежде не видели своих инструментов.

Тиффани надеялась, что на танцорах маски. Она заметила, что сама смотрит сквозь глазные прорези — хотелось бы знать, какая маска на ней. И еще на ней было в длинное платье, и оно поблескивало.

О-Кей, подумала Тиффани, тщательно следя за своими мыслями. Там был дрём, а я его в спешке проглядела. И сейчас я во сне. Но это не мой сон. Дрём должен сплетать его, пользуясь моими воспоминаниями, а там ничего подобного и близко нет…

— Фва ваа фвах ваа вха? — сказал павлин. Голос его был как музыка. Звучал почти словно голос, но не был им.

— О да, — сказала Тиффани. — Прекрасно.

— Фваа?

— О. Эмм… Вафф фавф фвафф?

Это вроде бы сработало. Павлиноглавый танцор слегка поклонился, грустно сказал:

— Мва ваф ваф, — и убрел прочь.

Где-то здесь находится дрём, сказала Тиффани себе. И он, должно быть, неслабый. Это большой сон.

Однако маленькие детали не удались. В зале были сотни гостей, но те, что вдали — хоть и двигались вполне нормально, были как те деревья: цветные пятна и полоски. Правда, чтобы заметить это, надо было смотреть очень внимательно.

Первое Зрение, думала Тиффани.

Гости в ослепительных костюмах и разнообразнейших масках спокойно проходили мимо нее под руку друг с другом, словно Тиффани была одна из них. Те, что не присоединились к новому танцу, направлялись к длинным столам, которые тянулись вдоль стены холла и ломились от яств.

Такие кушанья Тиффани видела только на картинках. На ее родной ферме никто не сидел впроголодь, но даже в самые изобильные дни — на Страшдество или сразу после осеннего урожая — она не видала такого зрелища. Еда на ферме в основном разных оттенков белого и коричневого. Никогда не ярко-розовая или голубая, и никогда сама собой не трясется.

Там было что-то на палочках, и что-то блестящее и мерцающее в чашах. Ничего простого. На всем был крем, либо шоколадные завитушки, либо тысячи маленьких разноцветных шариков. Все было или плетеное, или глазурованное, или добавлено к чему-то, или смешано с чем-то. Это была не пища. Это было то, во что превращается еда, если вела себя хорошо и попала в пищин рай.

Угощение предназначалось не просто для объеденья, но и для загляденья. Его обрамляли громадные сооружения из цветов и горы зелени. Прозрачные скульптуры высились, как ориентиры для путника, среди этого пейзажа лакомств. Тиффани протянула руку и дотронулась до сверкающего петуха. Он был изо льда, влажный под ее пальцами. Там и другие были: жизнерадостный толстый человечек, ваза с фруктами — все изо льда, лебедь…