Женщина в черном 2. Ангел смерти - Мартин Уэйтс

Мальчик стал карабкаться наверх.

Она заберется к вам в голову…

Джейкоб нащупал голову Евы и прижал ее лицо прямо к решетке. Теперь их разделяли лишь считаные сантиметры. Еву обдало запахом давно немытого тела, гнилых зубов, нестиранной, изношенной одежды. Она даже смогла рассмотреть крошечных вшей, копошащихся в седых волосах слепца.

– Она заберется к вам в голову, – заговорил старик торопливо, обдавая молодую женщину капельками брызжущей слюны, – и заставит делать всякое… Она так со всеми… с мальчиками и девочками, а у них – глазенки блестят, а зубки что твои жемчужинки…

Ева старалась смотреть мимо. Куда угодно, только не ему в лицо. Взгляд ее уперся в ремень его пояса – за ремень был заткнут большой, старинного вида ключ – и в сердце у нее пробудилась слабая, но ощутимая надежда. «Главное, пускай продолжает говорить, – думала она, – надо заставить его продолжать говорить».

– Если все дело в этом, – попросила она, – помогите. Как нам ее остановить?

Джейкоб принялся раскачиваться взад и вперед, будто в такт неслышимой для Евы музыке:

– И сгорали-то они, и травились, и в воде тонули… и от ножа погибали…

Ева тихонько протянула руку к ключу.

– Джейкоб… Послушайте, Джейкоб. Вы должны мне помочь. Там же дети…

– Ее годами никто не видел, – заорал вдруг старик громко и дико, и голова его яростно затряслась, – сгинула! А вы назад ее воротили, сгубили все! Уж теперь-то у нее сил поприбавится, сердцем чую!

Притянул Еву еще ближе к себе, и она затаила дух, чтобы не ощущать дурного запаха старческого дыхания.

– Но, Джейкоб, прошу вас! Что-то ведь мы можем, должен быть какой-то способ…

Отлично – она выхватила ключ из-за пояса.

– Воровка! – заорал слепец. – Ты… меня обокрала!..

С неожиданной силой отшвырнул молодую женщину прочь, да так, что она покатилась по каменным плитам пола. Отбежал подальше от калитки – и бросился на нее всем телом. Железная решетка затрещала, но устояла. Джейкоб взял разбег сильнее и снова бросился на нее. Старинная проржавевшая калитка начала постепенно поддаваться. Он попробовал в третий раз.

Старый замок не выдержал – и калитка распахнулась настежь, с грохотом ударившись о стену.

Внимательно глядя снизу вверх, Ева лежала тихо, совершенно бесшумно. Джейкоб, застывший в дверном проеме, отрезал ей путь к бегству. Калитка открылась, однако пленница по-прежнему оставалась в ловушке.

Джеймс вскарабкался на среднюю полку и пошарил в поисках опоры по следующей. Вот какого черта, спрашивается, нужно было банку ирисок запихивать на самую верхотуру? Видать, чтоб таким, как он, до нее не добраться, – резонно ответил сам себе, – и ухмыльнулся: толково придумано, да что-то не сильно помогло!

Джеймс протянул руку еще выше… ухмылка его поблекла и погасла. Живое, подвижное лицо застыло, окаменело, глаза не мигали. Шарившая по полке рука замерла. Он развернулся к той, чье присутствие ощутил наконец позади. Помолчал, кивнул, будто в ответ на некий немой приказ, и опять отвернулся к полкам.

Вскарабкался на следующую и потянулся к самой верхней. Там почти ничего и не было – только пыль, следы мышиных лапок и банка, на которой красовалось изображение черепа и костей.

Мышьяк.

У него за спиной в темных глазах женщины в черном заблестело мрачное торжество.

Никогда не вернешься…

Джейкоб сделал шаг в подвал. Прислушался, склонив голову набок.

– Ты никогда не вернешься, – сказал твердо и отчетливо. – Никогда ты не воротишься, никогда.

Ева отчаянно осматривалась, прикидывая варианты действий. У нее был лишь один шанс, и она им воспользовалась – успела проползти мимо Джейкоба на четвереньках, покуда слепец восстанавливал равновесие и дыхание после атаки на решетку. Старик молниеносно сообразил, что происходит, и уже наклонился, чтобы ее схватить, но молодая крепкая Ева оказалась быстрее. Ей удалось на четвереньках прошмыгнуть ему за спину и вскочить на ноги. Теперь – бежать в коридор. Подальше от него!

Джейкоб не услышал, а скорее ощутил ее движение – и брыкнул ногой.

Ева не удержалась – и повалилась навзничь.

Джейкоб двигается очень быстро, – понимала она, – надо немедленно подниматься, реагировать на острую боль в груди сейчас – недоступная роскошь. Так быстро, как только смогла, она поползла по коридору. Сначала – в первую комнату, с остатками костра. Там, оглядевшись в поисках чего-нибудь, что помогло бы спастись, Ева наткнулась взглядом на куклу Джуди, почти бесшумно ее подобрала, поднялась, стиснув зубы, чтоб не застонать от боли, и бросила игрушку в ту сторону, откуда приползла.

Джейкоб торопливо обернулся.

Ева с колотящимся сердцем понеслась вверх по винтовой лестнице.

Добежала до первого этажа – бессвязные угрозы Джейкоба доносились снизу, и Ева могла лишь надеяться, что шум, который он издает сам, помешает изощренному слуху слепца уловить ее осторожные движения, пока она кралась на цыпочках по сломанным половицам. Зря – Джейкоб прекрасно ее расслышал, его большие руки просунулись в дыру в полу и попытались поймать беглянку за щиколотку, утащить вниз.

– Ты… не вернешься!

Ева отскочила от пролома, добежала до двери, распахнула, вылетела из дома и вихрем понеслась по улице. Она слышала – Джейкоб что-то кричит позади, однако не остановилась, даже не обернулась. Просто бежала, бежала и бежала, пока не столкнулась с кем-то.

Только тогда она завизжала.

– Привет, старушка. Куда так торопимся?

Гарри.

Никогда в жизни Ева не была настолько счастлива встрече с другим человеком.

Джеймс тянулся рукой все выше и выше – вот его пальцы уже сомкнулись вокруг банки с мышьяком, вот он прижал ее к себе одной рукой, а другой взялся за крышку.

Внезапно его кто-то бесцеремонно стащил с полки.

Джеймс заморгал, будто вырванный из глубокого сна, и обернулся.

Перед ним стояла мрачная миссис Хогг.

– Ну, и что ты творишь? – полюбопытствовала директриса холодно.

Джеймс обвел взглядом кухню. Если честно, он понятия не имел ни где находится, ни как вообще здесь оказался. Смутно припоминалось лишь, что с ним был кто-то еще… но коли и так, сейчас этот «кто-то» пропал.

– Отправляйся, пожалуйста, немедленно в классную, к остальным ученикам, и оставь ириски в покое.

Джеймс, все еще не пришедший в себя, молча кивнул и поплелся прочь из кухни.

Джин, тоже намереваясь уйти, случайно заметила на стене кухни новую полоску черной плесени и вонзилась в нее исполненным отвращения взором.

– Этот дом прямо на глазах разваливается, – изрекла с презрением и последовала за Джеймсом в класс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});