Проводники света (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  - Так вас тогда звали.

  - Ладно, - она смиренно вздохнула. - Тогда расскажите, что именно вы про меня вспомнили.

  - Мог бы, конечно, - кисло протянул Жарков, - но это будет так долго, нудно и блёкло... в общем, мне бы очень хотелось воспользоваться другим методом передачи информации.

  - Это каким же?

  - Прямым! Показать. Всё и сразу. С помощью ворожбы.

  - Ворожбы? - брови Веры полезли вверх. - Вы серьёзно? Колдовать, то есть, будете?!

  - Если вы, конечно, не против, - как ни в чём не бывало, подтвердил Борис Андреевич. - Я мог бы побудить вас вспомнить, но вы должны согласиться и не препятствовать, насильно заставить вряд ли получится... да я и не хотел бы!

  Какое-то время она молча изучала его лицо, потом осторожно спросила:

  - А что конкретно вы собираетесь делать?

  - Разведу огонь на капище, принесу дары Велесу и попрошу его о помощи, потом вы выпьете специальный травяной сбор, я произнесу заговор, и вы ту себя вспомните. Надеюсь!

  В кармане у Веры пропиликал смартфон. Борис Андреевич жестом предложил посмотреть, что там. Оказалась рекламная эсэмеска. Смахнув её, девушка глянула, нет ли чего интересного в ответ на выложенное сегодня фото.

  - Что пишут? - осведомился Жарков и, встретив её удивлённый взгляд, показал на огороженную площадку: - Вы ведь про это в соцсетях интересовались? Мне любопытно!

  - Ну-у-у, - протянула Вера, просматривая комменты и сразу отбрасывая не относящиеся к делу высказывания и попытки блеснуть остроумием, - пишут, что это похоже на современное капище неоязычников...

  - Предпочитаю термин "родноверы", - чуть улыбнулся Борис Андреевич.

  - Что они собираются в общины и танцуют в лесах и парках, восхваляют древних Богов, совершают обряды... о! а вот тут пишут, что все язычники - сатанисты, режут козлят и людей убивают - человеческие жертвоприношения, типа! - Она вскинула голову и воззрилась на ведуна.

  - Да что за глупости?! - скривился Жарков. - Ну и невежды... там у вас... - он покачал головой, а потом рассмеялся: - Сатанисты, жертвы человеческие - вот же бред!

  - Ладно, - тоже усмехнувшись, Вера сунула смартфон в карман. - На сатаниста вы и впрямь не похожи. Как и на члена... танцующей в лесу общины неоязычников, или как там вы сказали?..

  - Родноверов.

  - Ну да. Ладно. Значит, людей и козлят вы не режете...

  - И на том спасибо!

  - ...однако веры в древних языческих Богов, как я вижу, придерживаетесь.

  - Угу.

  - Так почему же вы тогда тут один? отпуск свой коротаете? Где ваши собратья родноверы, почему вы не с ними?

  - Потому что общин этих много, и деятельность их сильно разнится: одни занимаются реконструкцией костюмов и доспехов, другие концентрируются на сближении с природой и хотят обрести с ней полную гармонию, а иные налегают на традиции ратоборства и старинных боевых искусств. Ещё бывают игруны-ролевики, а кто-то занимается возрождением народных промыслов, искусств и обрядов, имеются даже политически направленные объединения... короче, общины есть всяческие, некоторые даже враждуют друг с другом, но я... Мне, знаете ли, вся эта возня и внешняя мишура ни к чему. У меня своя чёткая цель имеется и знания, которые вряд ли кто-то из родноверов может со мной разделить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

  - Но почему, если они тоже изучают древних славян и верят в тех же Богов, что и вы...

  - В том-то и проблема, Вера! - с жаром перебил её Борис Андреевич. - В том-то вся и проблема!

  - В смысле?!

  - В смысле, что они в тех Богов - верят, а я - знаю! - Он пожевал губами и продолжил, отвечая на застывший в глазах девушки вопрос: - Я точно знаю, что они есть.

  - Вы что, хотите сказать, языческие Боги... - она замялась, неуверенная, что правильно его поняла, - существуют на самом деле?

  - Да, существуют! Те, кого сейчас называют языческими Богами. Это не люди, разумеется, но они так же реальны, как вы или я, и раньше, в те времена, когда я был Колояром, а вы - Деяной, Боги помогали людям и иногда даже позволяли себя увидеть.

  - А теперь что? - криво улыбнувшись, догадалась Вера. - Не помогают?

  - Теперь они заперты, - кивнул родновер Жарков. - Все, кроме Велеса... впрочем, сейчас говорить об этом преждевременно. Сначала надо, чтобы вы себя вспомнили и уж тогда...

  - Знаете, Борис Андреевич, всё это, конечно, очень интересно, но мне пора! - она встала с чурбака, подхватив свой рюкзак. - Пойду я!

  - Хорошо, - на удивление легко согласился он. - Пожалуй, так и правда вам будет спокойнее. Время, конечно, не ждёт, ибо кулон-рыбка сейчас стал штукой весьма опасной, но... давайте договоримся так: поразмыслите о моём предложении на досуге и приходите сюда завтра. Надумаете вспомнить - отлично, я помогу, а нет, ну что ж - придётся мне вам всю эту историю словами рассказывать.

  - До свидания! - попрощалась Вера и быстро двинулась вверх по холму, прочь от этого стрёмного типа, его реальных Богов и самостийного капища.

  Когда она проходила мимо высокой осины, ворон Крук хлопнул крыльями и трижды каркнул ей вслед.

  В голове царил полный сумбур.

  Далёкое прошлое, приблизительно VI век

  Ровный полусвет, тёмная Река Забвения - то ли близкая, а то ли далёкая, не постичь, серые тени на берегу вроде бы движутся, но, как ни глянешь, они снова на месте - те ли, другие - не различить. Всё здесь, в преддверии Нави, застыло навеки вне хода ночи и дня.

  Замерли и Белогор с Колояром, ожидая рассказа Чурослава.

  Собравшись с мыслями, воевода пригладил усы и заговорил:

  - Здесь, в лесах северных, вольготно племена ваши живут: одна слободка на сто вёрст, да и та малая и хилая. Ну, оно и понятно: тишь да гладь вам тут, когда гнёзда ваши родовые лесами густыми, реками да болотами с зыбкими трясинами закрыты. Полчищ чужих вы в глаза не видали, ежели только соседи вдруг забалуют да свару затеют... У нас же - каждый град - крепость, вокруг ров глубокий, тын высокий, а ближе всего к степи - слобода, куда каждый род нашего племени сынов своих от работ отрывает, дабы воинами в крепком месте сидели, от степняков отбиваться, хранить нашу землю, врага на неё не пускать. Там, в слободе, я и был воеводой.

  Взгляд Чурослава затмился, не видел уже настоящее, смотрел внутрь себя, вспоминая.

  - Попал я туда ещё отроком безусым и сразу понял: хочу такой жизни, как у слободских воинов, что могучи были, как медведи, ловки и храбры, как волчья стая, опасны, как матерые вепри. У тех - клыки, а у слобожан - оружие словно с телом сращено! Били стрелами и копья метали с коней, как с земли, одними ногами правя, в поводьях не нуждались, коленями рёбра коню сломать могли! Вот и я жаждал стать как они, бился над собой до упаду, любых испытаний искал, родичей годами не видел. Нравилась мне такая жизнь, не желал иного. Луком, мечом да копьём лучше всех овладел, силён был и здоров, как тур! Даже женился когда, жил всё равно в слободе, жену раз в пару месяцев, а то и ещё реже навещал. Старый воевода умер, старейшины единым словом меня, вместо него, назначили, так хорош я был всегда в ратном деле. Не только силой и ловкостью, но и чуткостью духа превосходил я многих: мысли чужих прозревал, врага за много вёрст чуял, за то вещим и звали. Узнавал о набегах степняков заранее, с вышки ещё ничего не видно, а уж бередит тревога внутри - неладно на дальних подступах! Шли тогда в ночной поиск, и оказывалось: не ошибся я! Отбивали набеги малой кровью, силой ума и прозреньем духа врага побеждая. Пятнадцать вёсен воеводой я был, а жил-то в слободе с детства, уж и не упомню сколько...