Князь Демидов. Том IV - Евгений Бергер

А-то наш ломаный диалог пошёл, по какому-то крайне странному пути. Она меня знает, а я её — нет.

— Ой, да я быстренько! Это же по поводу твоего Адоевского. Нашли труп в багажнике. Прикинь? — девчонка подошла к нам, и бросив папку на стол, приобняла меня за плечи: — А кто это у нас тут такая сладкая муся-пуся красивая в студенческой форме?

— Любовь Николаевна. — прошипела блондинка: — Молю… Отстаньте от него! Это опасно!

— О, ты его уже забронировала? Ах, жаль… Любовь всегда опаздывает! — офицер очарованно посмотрела на меня: — Какой миленький зайчонок! А? Какая у тебя опасная улыбка… Прям юный хищничек. С какого ты курса, сладкий? С третьего? А хочешь я тебя покатаю на служебном моколе? Капитан Мартынова очень любит рассказывать о всех прелестях работы в ВСБ!

— Любовь Николаевна… Это Владимир Демидов. — зажмурившись, прошептала Крис.

В зале повисла неловкая тишина. Лицо Любы довольно быстро побледнело от ужаса.

— Вот, как? — она тут же отлепилась от меня и сделала два шага назад: — Владимир Аркадьевич… Как же я рада познакомиться с вами в живую! У нас весь отдел только о вас и говорит.

Блондинка едва не рухнула под стол после этой фразы.

— Правда? — продолжая улыбаться, произнёс я: — И что же говорят?

— Да ничего такого… — кажется, капитан наконец-то осознала, что только сморозила и начала боязливо отступать: — Вот, говорим, какой вы хороший и замечательный молодой человек. Упс! Мне же надо оформить Адоевского! Чмоки-чмоки, Кристиночка! Ой… в смысле — Госпожа фельдфебель! И да… Вы уж на неё не сердитесь, Ваше Благородие! Кристиночка у нас… Ну, в смысле… Госпожа фельдфебель у нас очень ответственная, вот и рассказала ректору о том, что вы… это… вот. Я побежала! Рада была повидаться!

С этими словами капитан вылетела из кабинета.

— Хм-м… — я повернулся к содрогающейся от ужаса Кристине: — Кажется, теперь всё встало на свои места.

И то, что все сбежали. И замахнувшийся старик. И весь этот цирк, который передо мной разыгрывали.

— Я… Господин Демидов… Я… Просто… Ну… — заикаясь, бормотала фельдфебель, но в итоге смогла взять себя в руки: — Ох, послушайте! То, что вы порой творите — это ужасно. Я серьёзно считала… Да что там? И продолжаю считать вас опасным человеком. А, в Университете так много детей!

— Понимаю. — вздохнул я: — Но и вы поймите меня. Если кто-то нападет — я не буду подставлять вторую щёку и ждать, когда меня ударят вновь. Это не в моих правилах. И да, разве я тронул хоть одного гражданского?

— Вы разрываете людей на куски. Вне зависимости от того, гражданские они или же нет — вы один из самых молодых убийц этого города! В общем… — Кристина поднялась из-за стола: — Когда вы зашли — я уже мысленно попрощалась со своей жизнью. Вам же закон не писан! Я это понимаю. Однако, я обучалась в Академии для того, чтобы не давать таким, как вы — убивать других. Поэтому, можете меня растерзать потом, но я всё же выскажусь… Нельзя убивать людей пачками! К любому конфликту можно подойти с мирным решением. И то, что вы успели натворить за последний месяц… Это просто кошмарно! Вы ведёте себя, как маньяк.

— Хорошо, давайте разовьём вашу мысль и поговорим о том, при каких обстоятельствах были совершены преступления. — я вопросительно посмотрел на девушку.

— В первый раз… Убийство Малюты и Зяблика. Вы… Вы… — блондинка задумалась: — Вы защищали Госпожу Строганову.

— Так. Второй раз?

— А во второй раз — защищали Аркадия и Анатолия Демидовых… — растерянно ответила Кристина.

— Хорошо! А третий раз?

— Так… А, в третий раз — спасение Регины Демидовой…

— Прекрасно! Дальше?

— В четвёртый раз — вы защищали свою семью в городе…

— Вот! И последнее?

— На вас напали в поезде… — Кристина схватилась за голову: — А ещё… Вы могли бы выбрать для своих мероприятий любой приют, но почему-то спасли именно тот, который был захвачен Копилкой… Кстати, зачем?

— Потому что не могу иначе. — сухо ответил я: — Глупо спорить, что жизнь — крайне несправедливая штука. Кто-то купается в роскоши, а кто-то спит на лавке в кабинете социальной службы. Всем сделать хорошо — нереально! Но вот скажите — разве вы всем делаете хорошо? Или спасаете абсолютно каждого человека в городе? Нет! Вы берётесь за то, до чего дотягиваетесь. Или что попадает в ваше поле зрения. И я сильно сомневаюсь, что вы останетесь в стороне, если бандиты будут угрожать вашим родителями.

— Да… Вы правы.

— Прекрасно. — я перекинул ногу на ногу: — В таком случае — хорош истерить. Я не монстр и не маньяк. Во всех перечисленных случаях выступал в роли пострадавшей стороны. А вы… Да кто вам дал право делать чудовище из простого студента? Я сейчас обращаюсь к вам, и ко всему отделу, который трусливо прячется в курилке.

— Простите нас… Господин Демидов… — Кристина вновь поднялась, а затем низко поклонилась: — Мы были не правы.

— Я надеюсь, что больше такого не повторится. И ещё… — я ткнул пальцем в лист бумаги: — Нападение было совершено в двух кварталах от площади Серпуховской заставы. Там остались следы от удара энергетическим лучом. Существо в чёрном балахоне и железной маске на лице! Судя по всему — высокоранговый дух. Это то, до чего вы можете дотянуться. Поэтому — огромная просьба. Разберитесь с реальными маньяками и чудовищами. С полицией или без! Мне это абсолютно не важно. Главное — разберитесь.

— Да, Ваше Благородие. — фельдфебель всё быстро записала: — Буду лично за всем следить.

— Рад слышать. — вздохнув, я написал свой номер на краешке бланка и поднялся со стула: — Пока вы жалуетесь ректору на ветряные мельницы в лице «таинственных маньяков среди студентов» — настоящие ублюдки ломают судьбы. Помните об этом!

— Я вас поняла.

— Что же… тогда, всего доброго. Буду ждать от вас звонка, Госпожа фельдфебель. — произнёс я и поспешил удалиться из зала.

Это просто нечто! Да, отдел сословного надзора работает редко. Да, дворяне не часто разбираются между собой в юридическом поле. Но Златан Всемогущий… Что это за бред?! Не разобравшись в вопросе — весить на меня клеймо злодея? Я, конечно, хотел, чтобы об этом узнали все. Но почему-то у меня никак не укладывалось, что они не заметят главных нюансов всех этих инцидентов. Я же просто хотел сказать — «Не лезьте! Расправа будет жестокой.» А они, что?

Выйдя на улицу, я сел обратно в машину.

— Как успехи? — поинтересовался Толик.