Могильник. Сборник научно-фантастических произведений - Клиффорд Саймак

— Вы как хотите, — сказала Синтия, — а я намерена завернуться в одеяло и подремать.

— Ложитесь оба, — предложил Душелюб. — День был долгим и трудным. Я покараулю. Мне сон почти не нужен.

— Ты не спишь, — проговорил я, — и редко когда ешь. Ветер не раздувает твою робу. Что же ты, черт побери, за существо?

Он не ответил. Я был уверен, что он не ответит.

Последнее, что я увидел перед тем, как заснуть, был сидящий поодаль от костра Душелюб. Его силуэт до странности напоминал поставленный на основание конус.

Пробудился я оттого, что замерз. Костер потух; снаружи пещерки разгорался рассвет. Ночная гроза отбушевала, и на видимом мне кусочке неба не было ни облачка.

На площадке у входа в пещерку сидел металлический волк. Он внимательно глядел на меня; его стальные челюсти крепко сжимали бессильно обвисшую тушку кролика.

Отбросив одеяло, я сел и зашарил рукой вокруг в поисках палки поувесистей, хотя на что годится палка против этакого чудища, я не представлял. Однако я нашел кое-что получше. Я шарил рукой вслепую, не осмеливаясь отвести глаз от волка, но когда мои пальцы нащупали его, я моментально догадался, что это такое, — металлический прут, обнаруженный Синтией в куче опавшей листвы. Пробормотав нечто вроде благодарственной молитвы, я обхватил пальцами прут и поднялся, сжимая его в кулаке с такой силой, что руке стало больно.

Волк сидел не шевелясь, не делая попыток броситься на меня, по-прежнему держа в зубах кроличью тушку. Его хвост задвигался и застучал по камню площадки — точь-в-точь как хвост собаки, которая рада встрече с вами.

Я рискнул оглядеться. Душелюба нигде не было видно. Синтия сидела, закутавшись в одеяло, и глаза у нее были каждый размером с плошку. Она не замечала, что я смотрю на нее; ее взгляд был устремлен на волка.

Я сделал шаг в сторону, чтобы обойти костер, и взял прут наизготовку. Если мне повезет огреть его по этой дурацкой металлической башке, подумал я, мы еще посмотрим, кто кого.

Однако волк не собирался нападать. Когда я сделал следующий шаг, он перевернулся на спину, уставив все четыре лапы в воздух; его хвост заходил ходуном. Звон металла о камень казался оглушительным в утренней тишине.

— Он хочет подружиться с нами, — подала голос Синтия. — Он просит вас не бить его.

Я медленно приближался к волку.

— Он принес нам кролика, — гнула свое девушка.

Я опустил прут. Волк перевернулся на брюхо и пополз ко мне. Я поджидал его с прутом в руке. Он уронил кролика к моим ногам.

— Возьмите, — сказала Синтия.

— Ну да, чтобы он откусил мне руку, — хмыкнул я.

— Возьмите, — повторила она. — Он принес кролика вам. Он вам его отдает.

Я наклонился и поднял кроличью тушку. Волк вскочил, подбежал ко мне и потерся о колено, едва не свалив меня с ног.

16

Мы сидели у костра и обгладывали кроличьи косточки, а волк лежал в стороне и пристально разглядывал нас, время от времени принимаясь вилять хвостом.

— Что, по-вашему, могло с ним случиться? — спросила Синтия.

— Наверно, сошел с ума, — предположил я. — А быть может, участь собратьев сделала из него пуганую ворону. Или он задабривает нас, чтобы успокоить наши подозрения, а когда ему представится возможность, он живо прикончит нас.

Я придвинул металлический прут поближе.

— Вряд ли, — возразила Синтия. — Вы знаете, о чем я. Он просто не хочет возвращаться.

— Возвращаться куда?

— Туда, где его держало Кладбище. Подумайте. Ему и другим волкам, сколько бы их ни было, пришлось многие годы просидеть на привязи…

— Ну, уж не на привязи, — сказал я. — Скорее всего, когда в них отпала надобность, их взяли и выключили.

— Пускай так, — ответила она. — Значит, он не хочет возвращаться туда потому, что боится, что его выключат снова.

Я фыркнул. Что за глупости она говорит! Пожалуй, правильнее всего было бы схватить прут и отколошматить им волка до смерти. И удерживало меня от этого только то, что в одиночной схватке с противником, у которого, судя по всему, весьма богатый опыт в подобного рода делах, я вряд ли выйду победителем.

— Интересно, куда подевался Душелюб? — проговорил я.

— Волк напугал его, — ответила Синтия. — Он не вернется.

— Мог бы по крайней мере разбудить нас. Или предостеречь.

— Все и так получилось нормально.

— Откуда ему было это знать?

— Что мы будем делать?

— Понятия не имею, — сказал я. И это была чистая правда. Никогда в жизни не доводилось мне испытывать такой растерянности и неуверенности в себе. Я не знал, где мы находимся; с моей точки зрения, мы заблудились в безлюдной глуши. Нас разлучили с двумя нашими спутниками, наш проводник удрал. Правда, к нам в друзья набился металлический волк, но у меня были достаточно серьезные основания сомневаться в его искренности.

Краем глаза я уловил какое-то движение и вскочил на ноги, но было уже поздно. На меня уставились два ружейных ствола. В человеке, который держал одно из ружей, я узнал того детину, который предводительствовал толпой гробокопателей, что собирались напасть на нас с Синтией, но разбежались, устрашенные появлением Элмера. Меня слегка удивило то, что я узнал его, поскольку тогда мне было вовсе не до запоминания лиц. Однако, как видно, в памяти моей отпечаталась эта гнусная ухмылка, мрачный взгляд и рваный шрам через всю щеку. Напарник верзилы был мне незнаком.

Должно быть, они подкрались ко входу в пещерку, и теперь мы всецело в их руках.

Услышав изумленное восклицание Синтии, я проговорил:

— Замрите!

Зацокал по камням металл. Что-то подошло ко мне, потерлось о мою ногу и встало рядом. Мне не нужно было смотреть вниз, чтобы сказать, кто это. Присутствие волка придало мне смелости. Пока он лежал у стены, бандиты его, по-видимому, не замечали. Едва он появился, с лица Детины, как я мысленно его окрестил, сползла ухмылка, и челюсть у него слегка отвисла. Физиономия другого исказилась в нервической гримасе. Однако ружей они не опустили.

— Джентльмены, — заговорил я, — мне кажется, силы у нас равные. Вы можете убить нас, но за ваши жизни я не поручусь.

Детина, помедлив, поставил ружье прикладом на землю.

— Джед, — приказал он, — убери пушку. Они нас перехитрили.

Джед опустил ружье.

— Надо бы обмозговать, — продолжал Детина, — как бы нам разойтись так, чтобы ничья шкура не пострадала.

— Идите сюда, — пригласил я, — только уговоримся сразу: с ружьями не баловаться.

Неторопливой, где-то даже сонной походкой они приблизились к костру.

Я метнул взгляд на Синтию. Она по-прежнему лежала, но страха в ее глазах не было. Она была тверда как кремень.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});