Опасное небо Афганистана. Опыт боевого применения советской авиации в локальной войне. 1979–1989 - Михаил Жирохов

Досаждал летчикам и огонь с земли. Так, во время апрельской операции по зачистке кандагарской «зеленки» был обстрелян один из самолетов. Капитан Ионкин на самолете с бортовым № 31 наносил удар последним из шестерки, поэтому моджахеды уже пришли в себя и открыли огонь из зенитной горной установки (ЗГУ). На выходе из пикирования примерно на высоте 1500 м снаряд попал в металлическую часть фонаря кабины над головой летчика и взорвался. В результате осколки вошли в заголовник кресла и частично в спину летчика. Кроме того, на спину полетел поток мелких осколков оргстекла фонаря. От неминуемой смерти летчика спас ЗШ и то, что во время вывода из пикирования летчик смотрел на самолет ведущего и его голова не находилась в районе заголовника. Капитан Ионкин вернулся на аэродром весь залитый кровью. Однако, несмотря на это, раны оказались неглубокими и в госпиталь его не отправили, просто продезинфицировали на месте.

27 мая 1987 г. в ДРА прибыла вторая смена 979-го иап. Как это было принято, некоторое время в Кандагаре проживали сразу две смены полка, что вызвало определенные бытовые неудобства.

5 июня большая часть личного состава первой смены 979-го иап под командованием комэска Н.М. Кузяка вернулась в Советский Союз, оставив свои самолеты второй смене. Из Кандагара на борту Ил-76 они прибыли в Ташкент, где военнослужащие прошли таможенную проверку, а потом оттуда этим же самолетом отправились в Щучин.

При этом улетели не все – одно звено первой сводной эскадрильи под командованием подполковника А.С. Маливанова до 10 июня 1987 г. оставалось в Кандагаре для передачи боевого опыта.

Фактически именно эту дату можно назвать датой окончания первой командировки 979-го иап. Общие цифры вылетов на сегодняшний день назвать невозможно, однако с полной уверенностью можно сказать только одно – за год боев потерь в людях и самолетах не было.

263-я отдельная разведывательная авиаэскадрилья

С расширением масштабов боевых действий остро встала необходимость создания специализированной разведывательной части, которой стала в апреле 1980 г. 263-я отдельная авиационная эскадрилья тактической разведки ВВС 40-й армии (номер в/ч 92199).

Комплектование личным составом происходило сменами из разведывательных полков внутренних округов (как правило, в Афганистане летчики находились около года). В большинстве случаев состав смены был смешанным – эскадрильи от конкретных полков доукомплектовывались летчиками других полков. Всего за Афганскую войну через 263-ю ораэ прошло десять смен.

Фактически пятая смена для 263-й оаэтр началась весной 1983 г., когда в авиагарнизон Щучина прилетел командующий ВВС Белорусского ВО генерал-лейтенант В. Буланкин. После недолгого собрания летно-техническому составу было объявлено о командировке «за речку». Вопрос о добровольности был риторическим – отказ означал бы конец карьеры кадрового военного. Поэтому все как один согласились «отправиться добровольцами оказывать интернациональную помощь дружественному афганскому народу». Уже на следующий день летчики приступили к интенсивным тренировкам и полетам для подготовки к участию в боевых действиях. Это было немаловажно, так как было известно, что война в Афганистане разгорается нешуточная и советская авиация несет ощутимые потери.

15 июля 1983 г. личный состав вылетел самолетом Ил-76МД на аэродром Кокайты в Узбекской ССР. Здесь военнослужащие провели несколько дней – акклиматизировались, получая общий инструктаж и прививки от экзотических болезней. Вскоре из Кабула за военнослужащими прилетел самолет Ан-12, который и доставил их в Демократическую Республику Афганистан. Предшественники 10-го орап – летчики 293-го орап и 799-го орап – за свою смену потеряли четырех летчиков и четыре самолета, что, конечно, не вызывало оптимизма у только прибывших летчиков.

Несколько дней вновь прибывшим летчикам пришлось прожить в одних казармах вместе с предыдущей сменой разведчиков – они передавали свои дела и технику. Но очень скоро ветераны улетели к месту постоянной дислокации, оставив сменщикам 14 самолетов-разведчиков МиГ-21Р (которые за свое треугольное крыло получили прозвище «балалайки») и 3 самолета МиГ-21УС. В Кабуле для ввода в строй новичков остались два летчика. Под их чутким руководством каждый из летчиков новой смены совершил несколько полетов на спарке.

После серии ознакомительных полетов летчики приступили к боевой работе. Особенностью стал тот факт, что, кроме ведения разведки, на эскадрилью возложили и задачи, которые в Союзе не ставили разведывательным полкам. Так, разведчики широко использовались во время ночных ударов – для освещения района штурмовки осветительными бомбами САБ-100 и САБ-250, участвовали в поиске и уничтожении караванов с оружием, также по ночам. Еще одной несвойственной функцией стала «свободная охота» – самостоятельный поиск и уничтожение противника.

При этом стоит отметить, что летчику в кабине «балалайки» приходилось крутиться, что называется, как белке в колесе: карта, курс, время, скорость, высота, маршрут, местность за бортом… А ведь нужно еще обнаружить, распознать, нанести на карту и передать координаты и время обнаружения цели, а затем правильно построить заход на нее и сфотографировать. И при этом не быть сбитым зенитными средствами противника. А в случае необходимости – еще и поразить и наземную цель.

Обычно самолеты 263-й ораэ были вооружены следующим образом: фотоконтейнер под фюзеляжем, а под крыльями – два подвесных топливных бака (ПТБ) по 490 литров топлива каждый и две авиабомбы – по 100 кг (крайне редко), 250 кг (чаще всего) или 500 кг. Еще одним вариантом вооружения были два подвесных бака и две РБК-250–275 или два – четыре НАР С-24.

Вместо бомб иногда (очень редко) подвешивались блоки УБ-16 или УБ-32. Специалистами технической службы эскадрильи четыре самолета были доработаны: вместо топливных баков самолеты могли нести две дополнительные авиабомбы.

Отметим также, что на МиГ-21Р использовались контейнеры двух видов: контейнер «Д» использовался для фотосъемки, для чего там стояли два фотоаппарата – для плановой и перспективной фотосъемки, а контейнеры типа «Р» – для радиотехнической разведки на глубину до 400 км.

Последние использовались для вскрытия системы ПВО Пакистана – в типичном вылете самолет с контейнером «Р» летел вдоль границы, а аппаратура засекала и записывала все радиосигналы с сопредельной стороны. Секретность была такая, что собранная таким способом информация не обрабатывалась специалистами 263-й ораэ на месте, а запечатанные контейнеры отсылались прямо в Москву.

Сначала бомбовые удары совершали только опытные летчики, а менее опытные летали на разведку. Но опыт пришел довольно быстро, так как летали очень много (обычно по три летные смены в день, а иногда и больше). 17 ноября 1983 г. вторая эскадрилья 10-го орап сбросила свою 2000-ю бомбу, а 5 января 1984 г. капитан В. Михно сбросил 3000-ю бомбу.

Каждый вылет летчиков сопровождался большим риском, хотя в тот момент основным зенитным оружием «борцов за веру» были крупнокалиберные пулеметы ДШК, поразить из которого сверхзвуковой «свисток» было проблематично. ПЗРК в тот момент были штучным товаром и применялись крайне редко.

Тем не менее из воспоминаний летчиков того периода удалось выудить два случая поражения МиГов огнем с земли. В ноябре 1983 г. заместитель командира эскадрильи Владимир Киселев на самолете МиГ-21Р (бортовой номер 22) во время проведения фотоконтроля результатов бомбового удара звена был обстрелян из ДШК. Пули пробили форсажную камеру и трубы. Тяга двигателя упала, но летчик смог долететь до аэродрома и безаварийно посадить самолет. После этого командование эскадрильи приняло решение изменить тактику применения самолетов. Фотоконтроль стали проводить одновременно с нанесением бомбовых ударов.

Дату еще одного случая установить не удалось. Из воспоминаний летно-технического состава известно, что во время очередного вылета по маршруту Кабул – Газни из ДШК была обстреляна пара самолетов летчиков Шевченко и Ковтонюка. Пули попали в самолет Юрия Ковтонюка и пробили гидросистему. Из-за этого полностью раскрылась форсажная камера и, соответственно, существенно упала скорость самолета. Но и на этот раз все окончилось удачно – на небольшой скорости в сопровождении ведущего летчик благополучно дотянул до Кабула и посадил самолет.

Смена 263-й ораэ не пробыла в Афганистане запланированного срока – в Союзе было принято решение о смене типа разведывательного самолета на Су-17Р, и летчики покинули Афганистан на три месяца раньше. Таким образом, смена длилась всего 8 месяцев и 12 дней.

29 марта 1984 г. летчики перегнали самолеты МиГ-21Р и МиГ-21УС из Кабула на аэродром Карши. С этого аэродрома на войну отправилась очередная смена на Су-17МЗР, к тому же 263-я ораэ сменила место дислокации и до конца войны базировалась на аэродроме Баграм.