Школяр - Дмитрий Таланов

На рассвете он услышал тихое восклицание:

— Ой…

Приоткрыв один глаз, Филь увидел Габриэль сидящую на постели. Ян сидел в кровати напротив, с румянцем во всю щеку, и сладко потягивался. По обе стороны от него мирно дрыхли Мета с Анной.

Габриэль живо спрыгнула на пол, схватила свои ботинки с плащом и смылась из комнаты.

— 9 —

«В истории Бергтора имеется темное пятно. Известно, что он уроженец Старого Света и что он с юности служил придворным медиком в одной из крепостей на побережье Черного моря. Вызнав, что в местном подземелье имеется тесный ход, в котором люди, спустившиеся туда, испытывают странные ощущения, Бергтор решил выяснить, что это такое. Работая тайно несколько лет, он расширил ход, дошел до его конца и очутился в Новом Свете. Хозяин крепости проследил за ним и послал следом войско, собираясь прибрать к рукам богатую страну. Из войска обратно не вернулся никто: заметив преследователей, Бергтор зажег лес. Сам он с трудом спасся. Его вылечили от ожогов и зачислили в охрану Границы как человека, доказавшего свое мужество. Но почему он повернул потом против тех, кто спас его жизнь, осталось неизвестным…»

«История Первой Империи», 2-е издание, Репринт «Для служебного пользования», Хальмстемская библиотека

— Итак, вы не знаете, чем он меня вылечил? — спросил Ян нахмурившись. — То есть он зашел на минуту, вышел, и я выздоровел?

Четверо друзей торопились на лекцию отца Бруно, которой заменили отмененные занятия по медицине. Профессор Фабрициус, по словам ректора, плохо себя чувствовал.

— Да, — сказала Мета, — именно так оно всё и было.

Ян удивленно переспросил:

— В самом деле? Что ж, хорошо! Схизматик победил смерть, поставим это ему в заслугу. Пока он спасает людей, пусть живет со своими загадками, мой интерес к ним поутих.

Анна поскучнела, но ничего не сказала. Филь тоже промолчал, хотя готов был возразить, что не дело бросать разгадывание важной загадки на полпути. Но он не хотел начинать спор с Яном, буквально восставшим из гроба.

Устраиваясь на скамье в лекционном зале, Ян спросил Филя:

— А ты не знаешь, что за видение было мне, когда я проснулся? Такое… кудрявое, всклокоченное, заспанное и глазастое.

— Так это была Габриэль! — рассмеялся Филь на краткое и исчерпывающее описание.

В зал вкатился отец Бруно в привычной рясе и с тонзурой. Под мышкой он держал пачку измызганных записей, которыми пользовался на лекциях, чтобы не забыть, о чем говорит, ибо мысли отца Бруно постоянно перепрыгивали с одного на другое. Особенно это было заметно, когда он бывал подвыпивши.

— Дети мои, — с ходу начал он, — мы сегодня станем говорить о необычном. Не о людских делах, а о бесовском изобретении. Многие здесь, кто не избегал моих лекций, знают, что вторая война с демонами, получившая название «странной», закончилась в начале XII века перемирием, кое тянется до сих пор. И ожидалось, что наступит век благоденствия и мягких нравов, но в те годы францисканский орден стал разрастаться и всё больше вмешиваться в мирскую жизнь, хотя братья сопротивлялись этому, желая оставаться в прежней чистоте…

— Профессор! — пронзительно крикнула Бенни Тендека откуда-то с задних рядов.

Отец Бруно редко замечал, когда съезжал с намеченной темы. Но, зная за собой эту слабость, не возражал, если его останавливали. Окрик привел его в чувство.

— Ах да, так вот, — продолжил он как ни в чем не бывало, — случилось это в 1116 году, и в том же году впервые появляется на свет Железная книга. История гласит, что она была передана сердарам в обмен на жизнь одного из нергалов. Необычный обмен, если принять во внимание, что демоны живут несколько жизней, а книга эта у них всего одна, и они, по слухам, её чрезвычайно ценят. Я хочу, чтобы вы подумали, зачем этот обмен был совершен!

— Чтобы спасти жизнь одному из вождей восстания, — предложила Мета. — Мы ведь знаем, что нергалы стояли во главе их армии.

Отец Бруно захихикал, все три его подбородка мелко затряслись.

— Да ниспошлет святой дух в твою голову хоть капельку мозгов, дочь моя! — воскликнул он, вздернув руки. — Какое великодушие ты готова приписать дьявольскому отродью! Ты как цистерианский монах, зовомый Иоахимом, утверждавший, что все люди на самом деле святые, а душевное паскудство в них лишь оттого, что они слишком часто моются. И что надо быть как птахи, порхающие в небесах, не ведающие бань, тогда и наступит вселенская благодать.

— Профессор, нам неинтересно про бани, нам интересно про Железную книгу! — возмутился Филь, которому надоели отступления отца Бруно.

Филь помнил предостережения Эши об опасности этой книги и хотел услышать подробности. Манера монаха преподавать раздражала его. Он неохотно посещал лекции по истории и лишь те, которые были обязательными, игнорируя факультативные. Для учеников обязательными были все занятия только их собственного профессора плюс неизбежные мораль и право.

Отец Бруно тяжко вздохнул:

— Всё время забываю, что вы язычники… Вот же занесло меня в дикие места!

Николас Дафти спросил:

— Профессор, а кто такие язычники? Вы не в первый раз их упоминаете.

— Это дикие люди, необразованные, как вы, — ответил отец Бруно. — Но это совсем не ваша вина, просто все учения о спасении души обошли вас каким-то образом стороной. Видимо, причина в том, что, когда они зародились, вы отделились и так и живете безбожниками.

Николас возмутился:

— Мы не безбожники, у нас есть бог Один!

— Слышал, слышал, — закивал отец Бруно, — Один, Воден, Игг Страшный, личность известная, встречается в разных скриптах, но какой же он бог? Он бандит, научившийся менять свое обличье, подкрадывающийся в ночи. В перемене же облика нет ничего божественного!

Отец Бруно смял и порвал лист бумаги, потом отвернулся столь проворно, что взвилась его ряса, затем снова повернулся, и в аудитории раздался дружный «Ах!».

Перед учениками стоял кривой на один глаз, сутулый, с опухшим лицом и большими ноздрями урод. Он мелко трясся, как старый сатир, и то и дело утирал слюну с перекошенного рта. Смотреть на него было неприятно, хотелось отвести глаза. Урод взмахнул рясой и обернулся прежним отцом Бруно.

— Так я сбежал из Италии! — затрясся монах от смеха. — А вы говорите «бог»!

Ян внушительно произнес:

— Очень впечатляюще, профессор. Однако Один, по слухам, был также мудрецом, магом и непревзойденным воякой. Вы каким видом оружия владеете, отец Бруно?

— Словом, сын мой, словом! Ну, еще дубинкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});