Кислотники - Николас Блинкоу

Она три раза врезала Майклу левой ногой по ребрам в одну и ту же точку. Главное в этом трюке — скорость, но это был всего лишь трюк. Они всегда могли остановиться. Четвертый удар Эстелла нанесла правой ногой, сделав отвлекающий финт. Майкл видел ее насквозь и отбил удар, прикрыв корпус.

Эстелла отпрыгнула и тут же нанесла новый удар — наотмашь, в лицо, сделав еще один ложный выпад. Голова Майкла резко дернулась назад, он раскрылся, ожидая удара, но Эстелла не стала бить. Через секунду Майкл разгадал ее маневр, однако было уже поздно — Эстелла крутанулась влево и сзади нанесла ему пяткой сокрушительный удар в ухо. Он зашатался и упал на колени.

Майклу потребовалось некоторое время, чтобы очухаться. Его голова моталась из стороны в сторону под аккомпанемент гаденьких смешков шакальей банды Тас-Мена. Он сорвал щитки с рук и вскочил, готовый убить Эстеллу. Она встретила его насмешливой улыбкой. Эстелла явно возбудилась, грудь буквально ходила ходуном.

Эстелла вызывающе смотрела Майклу прямо в глаза, и он понял, чем все обернется, если ответить всерьез: нельзя избить женщину, не выставив себя полным мудаком!

Он покачал головой и пошел с ринга. Тас-Мен приветствовал его радостным ржанием:

— Классно! Классно, Майкл! Теперь ты знаешь, почему твои сыновья пришли в мою банду. Им требуется настоящий образец для подражания — вроде меня, а не папочка-пидор, которого в два счета уделала сучка.

Майкл прошел мимо, пожав плечами. Вслед ему несся громкий смех.

Глава двадцать вторая

Клуб «Пэссинджер» располагался в бывшем спортзале. Большой квадратный зал размером с баскетбольную площадку вмещал танцпол и кабину диджея. Крутили рок на любителя с примесью джазовых и хип-хоповых изысков. Тереза знала, что спокойные песенки здесь используют для разогрева и скоро все переменится. Музыка звучала вполсилы, свет был притушен. Народу в зале скопилось до фига, кое-кто уже начал заводиться.

Тереза нервничала. Мешала огромная спортивная сумка на плече, к тому же она промахнулась с прикидом, да и лицо было слишком бледное. Вцепившись в сумку, она пыталась обуздать свои нервы. Тереза бывала в «Пэссинджере», где тусовались под техно. Несколько лет назад этот клуб нравился ей не меньше «Грэйвити», но в последнее время город снова начал делиться на группировки, напоминая амебу, которая делится, чтобы плыть в разных направлениях. Стиль техно потускнел и вышел из моды. Ее друзья — кислотники и рейверы — разлюбили хип-хоп. Вообще выбор музыки часто осуществлялся по «территориальному» принципу: пригород против центра. Когда рейв снова завоевал танцзалы, компания Терезы тут же отказалась от него. Переваривать монотонную долбилку этого стиля можно было разве что на свежем воздухе: там характерные короткие такты техномузыки, напоминавшие сигналы искусственного спутника Земли, словно поддерживали связь с Солнечной системой: черные асфальтовые дыры и белое пространство.

Войдя в клуб, Тереза предпочла бы затеряться среди публики. В последнее время она разлюбила экстази: таблетки расслабляли и возбуждали одновременно, сбивая кайф сексуального возбуждения. В «Пэссинджере» похоть была почти осязаемой, только что со стен не капала. Тереза ощущала ее запах, это была уже не эротика, а жажда случки, исчезал элемент игры, доминировало желание схватить добычу, повалить, овладеть…

Тереза чувствовала левым плечом физическое присутствие Каузи. Он ни разу не взял ее за руку, но был рядом, совсем близко. Окажись в той же ситуации Йен, он бы и глазом не моргнул, его особый талант заключался в расслабленной дурашливости — он мог вписаться в любую компанию. Тереза надеялась, что Каузи скроен по тому же образцу, но ошиблась. Ночь и день убийства, автомобильная погоня, стрельба и кража со взломом не возбудили Каузи — он приходил в себя, стараясь быть как можно незаметнее. Йен на месте Каузи сразу бы смешался с танцующими, мгновенно расслабившись, и завел бы толпу на полную катушку. Йен тут же забыл бы обо всем, оттягиваясь в гуще тел, затянутых в лайкровые платья, модные черные жилеты и широкие брюки. Йен вообще никогда и ни о чем не волновался.

Тереза повернулась к Каузи:

— Ты в порядке?

Он кивнул:

— Все отлично. Не беспокойся.

Каузи не отрицал, что нервничает. Он вовсе не тупица, знает, когда надо скрывать свои чувства, а когда можно и пооткровенничать. Каузи совсем неплохо соображал — он только прикидывался тупым: работая на Берджиса, видел, что творится в турагентстве, и догадывался, на чем наваривает деньги Берджис. Каузи давно понял, что доход дает не продажа туров на остров Корфу. Тереза мягко коснулась его руки. Каузи пришлось нелегко, но он выстоял.

Когда они вышли из «Кроунера», Тереза рассказала Каузи о своей идее. Они заберутся в турагентство, прошерстят все файлы и выяснят, чем именно там занимаются. Каузи побледнел еще сильнее, его тонкие губы аж посинели от страха, но в конце концов он согласился. Пальцы Каузи летали по клавишам в поисках кодов доступа, Тереза была в этом деле полным профаном. Она стояла рядом, глядя на свое отражение в темном стекле дисплея, и благодарила Бога за то, что внешность обманчива и что Каузи вовсе не тупица, жаль только, что он чувствует все иначе и не понимает ее взвинченного состояния.

Совершив взлом и кражу, Каузи чуточку взбодрился, а у Терезы и вовсе круто поднялось настроение, она как будто кайф словила, почувствовала драйв.

Сумка с компьютерными распечатками и корешками чековых книжек оттягивала руку, словно наполнилась атмосферой клуба «Пэссинджер». Терезе хотелось поскорее спихнуть украденные документы Эстелле. В информации, которую Каузи выудил из компьютера турагентства, имелись доказательства незаконных сделок Берджиса на разные суммы — от десяти тысяч долларов до пятидесяти с лишним тысяч фунтов. Деньги тайно переводились из одной страны в другую, а Берджис снимал сливки в виде процентов. «Там все», — подвел итог Каузи. Он попытался объяснить ей схему аферы, но Тереза была слишком возбуждена, чтобы слушать внимательно.

Из-за тяжелой ноши она потела раз в десять сильнее обычного. Тереза надеялась, что на входе в клуб никто не поинтересуется содержимым сумки. В конце концов, может, она прямо из сауны сюда заявилась. Охранник остановил ее:

— Что там у тебя? Работу на дом взяла?

Тереза молча покачала головой, собираясь пройти мимо, но потом все-таки спросила, не знает ли он, где найти Майкла Кросса. Верзила снисходительно посмотрел на нее и буркнул:

— Его здесь нет, милочка. Может, попозже явится. Будет наверху, с другими старичками.

Тереза проталкивалась через толпу танцующих, зная, что Каузи не отстает ни на шаг. Он по-прежнему хранил молчание и полное безразличие, его не возбудили ни проникновение в святая святых Берджиса, ни компьютерная кража. Тереза была в эйфории, почти на грани оргазма, а он впал в ступор.

Когда они собирались «на дело», говорил только Каузи. Он рта не закрывал, все лопотал, что, мол, не уверен, с какого конца лучше к этому подъехать. Они изучили место, осмотрели главный вход и заднюю дверь, а потом укрылись от дождя под деревом в старом церковном дворе в Чипсайде. Рекламные плакаты с видами Балеарских островов и зимнего Майами закрывали темное окно в доме напротив. Тереза хотела убедиться, что Каузи хорошо знаком с расположением комнат в турагентстве и сумеет довести дело до конца.

Выжидая во дворе, они выкурили косяк, который Тереза купила в «Кроунере». Он вспыхивал бенгальским огнем, когда вместе с травой прогорал кокаин.

Тереза пролезла в помещение через стеклянное окошко над задней дверью, такое узкое, что на него не установили сигнализацию — тут Каузи не ошибся. Тереза встала ему на плечи и начала колотить долотом в армированное стекло. Когда оно разлетелось вдребезги, ей пришлось вырезать торчащую проволоку, моля Бога, чтобы Каузи не уронил ее.

Дальше путь был один — прыгать вниз. Тереза перегнулась через раму, стянула рукава куртки как можно ниже, закрыла глаза и полетела вниз. Боль от падения была ужасной, порезанные осколками стекла ладони кровоточили.

В окне появилось лицо Каузи. Не произнося ни слова, он махнул рукой на стену, где должен был находиться щиток сигнализации. Тереза посветила фонариком и нашла панель с кнопками. Каузи набирал код достаточно часто и зрительно помнил порядок набора цифр:

— Средний ряд, крайняя справа… верхний ряд, первая слева… та же кнопка еще раз… — монотонно бубнил он.

Код был одиннадцатизначным. Каузи засомневался лишь однажды: Тереза увидела, как он, стоя наверху, мысленно нажимает воображаемые кнопки. Вспомнив комбинацию до конца, Каузи произнес «ага!» и продиктовал ей оставшиеся цифры. Сигнализация отключилась.

Спрыгнув вниз, Каузи забрал у Терезы фонарик и повел ее в офис. Они надеялись, что стеллажи с рекламными проспектами заслонят свет включенного монитора.