Оплавленный орден - Сергей Самаров

Не тот, за кого себя выдает… Это был уже совсем новый подход к вопросу. И такой подход следовало как следует осмыслить. Однако осмыслить его помешал очередной звонок от командующего войсками спецназа ГРУ.

– Подполковник Устюжанин. Слушаю вас, товарищ полковник.

– Виталий Владиславович, у нас дело выходит на новый уровень. Пять минут назад мне принесли данные. На границе Азербайджана и Армении, в районе давно затихшего, но не разрешившегося карабахского конфликта, были применены гранаты «Герострат». Причем не спланированно, а при попытке задержать группу, переходящую с азербайджанской на армянскую сторону через временную границу. Группа уходила отстреливаясь и была прижата преследованием к военному городку. Видимо, специально их туда гнали, надеясь окружить. Но там, желая очистить себе дорогу или просто не позволить противнику захватить груз, группа применила гранаты «Герострат», еще, возможно, и не зная толком, что это такое. С азербайджанской стороны было сделано три выстрела по армейским казармам и один выстрел по преследователям. Армянская сторона понесла большие потери. Таких потерь она не несла в дни самых тяжелых боев за Карабах. Куда группа несла гранаты – неизвестно. Но армяне сильно напуганы этим оружием, способным все поставить с ног на голову. Вопрос на засыпку – как гранаты попали в Азербайджан?

– Акцент азербайджанского тата… – напомнил подполковник.

– Вот-вот. В таком случае мы имеем дело уже не с простым бандитом, а с агентом иностранной державы. В Махачкалу уже вылетела большая бригада контрразведчиков. Лучшие силы профессиональных сыскарей. Со всей Москвы собирали. Они включаются в поиск. Готовься к приему. Кстати, и на свой отряд примешь груз «Геростратов». Уже завтра отправляем вертолет. Тоже будешь испытывать. Если удастся, в боевой обстановке. Не будет такой возможности, дашь заключение после полевых испытаний в условиях горной местности…

Глава четырнадцатая

Полковник Мочилов правильно сказал, что дело вышло на иной уровень, на котором, по большому счету, оно и должно было проводиться изначально. В добрые времена, когда существовал порядок, как считал Устюжанин, никто не подпустил бы офицера армейской разведки к расследованию. И не только потому, что он не имеет навыков ведения следствия, как не имеет и полномочий на это, но и потому, что подобное привлечение к делу являлось бы ознакомлением с военной тайной лица, которого эта тайна никоим образом не касается. Допуск по «форме один» для всех офицеров спецназа ГРУ ни в коем случае не допускает ознакомления с темами, персонально их не касающимися. И вообще, каждый должен заниматься своим делом, которому он обучен и которым должен владеть в совершенстве, постоянно оттачивая свои навыки. Однако если уж привлекли в надежде, что спецназ ГРУ сумеет противостоять бандитам, противостоять которым даже спецназ ФСБ собственными силами не в состоянии, обратной дороги уже нет ни для оперативников ФСБ, ни для самих офицеров спецназа ГРУ. Даже в случае включения в поиск бригады оперативников из Москвы – а это уже следует рассматривать как неизбежность, – то в данной ситуации тот пресловутый высокий уровень следствия мог одинаково оказаться как полезным, так и вредным. Как говорил опыт Устюжанина, когда операция проводится обширная, когда задействуются физически большие силы, она не может остаться незамеченной противником и сильно смахивает на войсковую операцию с применением артиллерии и авиации, хотя по своей сути о войсковой операции здесь и речь идти пока не может. При масштабном поиске, если возникнет какая-то реальная угроза, Герострат сможет просто «залечь на дно» и не трепыхаться, пока все не успокоится, а потом ударить в спину тому, кто потеряет осторожность. Хотя если он является не просто бандитом, но и агентом иностранной державы, он может даже этого не сделать, и скорее всего не сделает, потому что агенты иностранных держав в первую очередь рассматривают приоритетность своей основной задачи и этим существенно отличаются от простых бандитов, которые славятся своей отчаянностью и часто грешат нелогичными и излишне рискованными действиями, являющимися иной раз просто следствием усталости. Усталость, как те же психологи говорят, часто наступает от простой необходимости прятаться. Это не всем оказывается по нутру и по силам. Герострат, если он агент иностранной державы, в лучшем случае вообще на пару лет исчезнет из поля зрения всех, желающих с ним встретиться. И тогда придется приложить громадные усилия к его поиску. Но и они могут не дать результата. В худшем же случае, после успешной операции по похищению гранат «Герострат», амир просто может сбежать за границу, к себе, то есть домой. И тогда любой поиск будет обречен на неудачу. Стопроцентно.

Но если смотреть на дело с другой стороны, то лучшие сыскари страны, собранные в одну бригаду, смогут, возможно, найти человека, даже когда он сам себя никак не демонстрирует, однако успел «наследить» раньше. У них отработанная методика, навыки и умение, которых нет не только у офицеров спецназа ГРУ, но и у оперативников республиканского управления ФСБ. И надежды на работу такой следственной бригады могут быть только радужные. Конечно, данные, которые смогут ускорить следствие, следует им подобрать и подготовить заранее. И даже классифицировать их по возможности.

Однако обдумать, чем можно встретить московских сыскарей, Устюжанину помешал новый звонок Крикаля.

– Слушаю вас. Подполковник Устюжанин…

– Виталий Владиславович, я отослал к вам машину. Водитель занесет материалы, которые вы просили. И еще: там я от руки написал о результатах работы капитана Мамедова в поселке. Особо интересного ничего нет, все, к сожалению, только на уровне предположений. А обстоятельства нас торопят. Прижали уже, можно сказать, в углу. То, чего мы все ждем и к чему готовится весь город… Вы понимаете, о чем я… Завтра после обеда… Более точной даты нам, как обычно, не сообщили.

Устюжанин, конечно, понял, о чем речь:

– Ну и хорошо. Пора уже. При обострении все видно лучше. И искать будем активнее. А до этого вам, Виктор Львович, придется еще и других людей встречать. Я думал, вы уже в курсе и готовитесь. Но, раз вы сами ничего не говорите, значит, до вас это еще не дошло и мне придется вам сообщить. Вы, похоже, у своего руководства пока не были?

– Не был. Не знаю новостей. Кого нужно встречать? – спросил подполковник ФСБ.

Пришлось поделиться с Крикалем и другой информацией, поскольку одно сообщение было непосредственно связано с другим.

– Знаете, где выплыли гранаты «Герострат»?

Непродолжительная пауза показала, что Виктор Львович ничего не знал о гранатах.

– Где они всплыли? – последовал вопрос.

Разговор, конечно, не телефонный, но служебные сотовые номера сотрудников ФСБ обычно стоят на контроле на случай прослушивания, и потому Виталий Владиславович без лишней подстраховки продолжил беседу.

– В Карабахе. На временной границе между Арменией и Азербайджаном. Это совсем не то временное, что бывает постоянным. Там действительно все временное и неустойчивое, и обе стороны этим недовольны. А сейчас, похоже, грядет обострение. Азербайджанская сторона провела четыре выстрела гранатами «Герострат». Причем выстрелы эти были вынужденными. Группа азербайджанцев доставляла их куда-то во внутреннюю армянскую территорию с неизвестной нам целью. Может быть, с целью проведения террористического акта. Группу обнаружили и атаковали. Она ответила. Армянская сторона, не готовая к защите от такого оружия, понесла жуткие потери и находится в панике. Назревает большой скандал. Это первое сообщение для вас. Второе. В связи с ситуацией, о которой я вам рассказал, из Москвы к нам срочным порядком уже вылетела большая бригада лучших сил контрразведки. Профессиональные сыскари. На нашу оперативность в Москве уже не надеются. Видимо, спецы скоро прилетят и Герострат их не встретит, как встретил внутривойсковиков.

Слова относительно оперативности республиканских спецслужб, которую сам Устюжанин обычно называл слегка залежалой, совсем не тронули Крикаля, хотя были адресованы непосредственно ему. Подполковника больше впечатлил сам факт применения гранат «Герострат» за границей и возможные последствия.

– Но это же в самом деле международный скандал. Я не про прилет группы, а про гранаты. Россия может предъявить достаточно жесткие и серьезные претензии, если не хочет повторения подобного впредь! И обязана предъявить. Если не предъявит, то только покажет свою слабость.

– С этим трудно не согласиться. Претензии можно будет предъявить. Особенно если откроется, как и каким образом гранаты были добыты, а потом как и каким образом попали к азербайджанской стороне. Можно будет сказать, что азербайджанские спецслужбы провели боевую операцию по нападению на российские военные склады. То есть вели боевые действия против российских военнослужащих. Хотя азербайджанские спецслужбы руками и ногами станут от такого обвинения отмахиваться. Скажут, что за международные бандформирования они отвечать не собираются и нет никаких юридических обоснований для такого обвинения. Выстрел на дороге из аэропорта Уйташ в Махачкалу является прямым подтверждением того, что здесь работали просто бандиты. Про гранаты они могут откровенно соврать, что это их собственные разработки. И демонстрировать результаты научного поиска их никто не сможет заставить, поскольку это военная тайна независимого государства. Положение патовое. И потому наша задача, чтобы обеспечить доказательную базу, брать Герострата живым. Это я говорю так, опираясь на выводы психологов вашего аналитического центра и специалистов ГРУ, которые сделали аналогичное вашему заключение. Имея в камере такого важного свидетеля и допросив его соответствующим образом, наши власти, не предавая дело широкой огласке, смогут ставить многие политические условия азербайджанской стороне. Я хорошо знаю случаи, когда такие мелкие вещи имели серьезное геополитическое значение и были способны полностью повернуть политический курс государства.