В объятиях принцессы - Джулиана Грей

– У меня ничего для тебя нет, – тихо проговорила она. – Ты сегодня, наверное, совсем застоялся, бедняга.

Она обняла голову лошади, наслаждаясь ее теплым дыханием, силой, которой было наполнено мускулистое тело. В памяти всплыл Сомертон – такой же черный, ухоженный и полный силы, которая может быть использована для добрых и злых дел, и так же, как и этот конь, застоявшийся в клетке цивилизации.

– Мистер Маркем? – Голос мисс Динглби был громким и резким.

Луиза еще раз погладила голову лошади и повернулась к ней:

– Мисс Динглби, спасибо, что пришли.

Руки гувернантки были сложены на груди и казались стальными лентами, а физиономия была даже мрачнее, чем у Сомертона.

– Какого черта вы здесь делаете, мистер Маркем? Здесь не место для вас. И тем более сегодня, когда я специально вас проинструктировала.

– У меня есть сообщение. Очень важное. Я… – Луиза покосилась в сторону двери и понизила голос: – Я узнала кое-что…

– О чем речь?

Луиза взяла гувернантку за рукав. Очевидно, женщине еще предстояло переодеться для бала. На ней было простое шерстяное платье с длинными рукавами. Луиза потянула ее в тень и прошептала:

– Я узнала, кто предатель.

Мышцы лица мисс Динглби странно дернулись. В тусклом свете фонарей, свисавших с потолка конюшни, ее физиономия приобрела почти демоническое выражение: нахмуренные брови, прищуренные глаза, сжатые губы.

– Что вы сделали?

– Я узнала, кто предатель. Это Ганс.

Мисс Динглби высвободила руку и взялась за дверцу стойла. Лошадь повернула голову, ожидая угощения.

– Девочка, ты уверена?

– Да. Я была в Гайд-парке, наблюдала за домом…

– Что ты делала?

– У меня не было другого выхода. Я должна была лично убедиться, что Эмили в безопасности.

– Глупая девчонка! Ты могла все испортить! Тебе же сказали…

– Мне плевать, что вы сказали! Я…

– Ради всего святого, говори тише.

Луиза замолчала и через мгновение заговорила спокойнее:

– За нее отвечаю я. За нее и за свой народ. И не могу больше стоять в стороне, позволяя вам с Олимпией что-то делать, не ставя меня в известность и не спрашивая согласия. Да, я пришла в Гайд-парк, чтобы наблюдать за домом. И видела двух человек, тоже ведших наблюдение, и третьего, вышедшего из дома. Третьим был Ганс. Они говорили по-немецки. Речь шла о музыкантах.

Мисс Динглби что-то пробормотала. Она повернулась к лошади и погладила ее.

– Кто-нибудь из них тебя видел? – наконец спросила она.

– Нет, уверена, что нет.

– Даже если видели, ты об этом не узнаешь. – Она вздохнула и покосилась на Луизу: – Спасибо за информацию. Я немедленно все сообщу Олимпии, и мы решим, как быть дальше.

– Очень хорошо. Показывайте дорогу.

Мисс Динглби подняла руку:

– Нет. Только не ты. У нас нет времени. Необходимо очень быстро внести изменения в планы, и…

– Найти Ганса и узнать, кто его подельники?

– Да.

– Он предал нас, Динглби, предал нас всех самым низким и подлым образом. Он был для нас как отец. – Луиза сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться. – Впусти меня. Я должна поговорить с Олимпией.

– Нет, дорогая. – Голос мисс Динглби стал мягким, почти нежным. – Ты не понимаешь. Ты не имеешь практики, не знаешь, как делаются такие дела. Нам придется задействовать дополнительных людей, чтобы тебя защитить. Кроме того, как мы объясним твое присутствие? Не волнуйся, все будет хорошо.

– Что? – Луиза тряхнула головой, словно не веря своим ушам. – Вы не собираетесь ничего отменить, даже сейчас, когда знаете, кто предатель?

– Разумеется, нет. Главное – избавиться от них. А бал их привлечет. Они слетятся как мухи на мед, и нам не придется гоняться за ними по всему миру. Так было задумано с самого начала, и участие Ганса, хотя его поступок, конечно, отвратителен, ничего не меняет. Разве что подскажет нам, от кого ждать нападения.

– Не понимаю, зачем рисковать жизнью Эмили, если мы знаем, кто эти люди.

– Конечно, не понимаешь. – Мисс Динглби похлопала Луизу по плечу. – Твой дядя со мной полностью согласен. Послушай меня, девочка. Возвращайся к своему графу. Собери вещи и жди сигнала. Возможно, уже на рассвете мы уедем в Германию.

– На рассвете?

– Да, если все пройдет хорошо. Если мы сегодня их схватим. Но мы не сможем это сделать, Луиза, если не будем готовы. Возвращайся на Честер-сквер и жди. Помни, что ты наследница престола. Мы не можем тобой рисковать.

– Но Эмили…

Мисс Динглби усмехнулась:

– У Эмили лучшая в мире защита, поверь мне. Ты тоже защищена, если, конечно, потрудишься вернуться на Честер-сквер.

При этих словах перед мысленным взором Луизы снова возникло лицо Сомертона, каким оно было, когда он спас ее от напавшего бандита. Заныло сердце. Больше она его не увидит. Не будет спокойно работать рядом с ним, ощущать близость его большого тела, полагаться на его силу.

Она уедет еще до рассвета. Вернется в Германию, вновь обретет все то, что ей положено по праву рождения. А Сомертон так никогда и не узнает, куда подевался его личный секретарь.

Она даже не сможет с ним попрощаться.

Луиза вздернула подбородок и порывисто обняла голову лошади. Вороной, кажется, не понял, что с ней, и на всякий случай насторожился.

– Хорошо, Динглби, – сказала она. – Буду ждать сообщения на рассвете. Не обмани меня.

Несмотря на непрекращающиеся возражения Сомертона, чертова собака устроилась у него на коленях.

– Ничего-то ты не понимаешь, зверюга, – прорычал он. Куинси навострил уши и внимательно посмотрел на графа. С таким выражением доктор обычно взирает на пациента. – На прошлой неделе я убил человека, это тебя не пугает? Пусть это был не лучший представитель человеческого рода, а совсем наоборот, грязный предатель и закоренелый лгун. Но я убил его голыми руками и даже не почувствовал раскаяния.

Куинси лизнул руку графа, оказавшуюся рядом.

– Ты должен был это почувствовать. Убийство не может не оставлять особого запаха, который не доступен человеку. Хотя мне казалось, что я ощутил какой-то странный запах, как раз перед тем, как он нанес удар. Знаешь, он собирался убить меня. И едва не достиг желаемого, ублюдок.

Куинси вздохнул и опустил голову на лапы, все еще не слезая с колен графа.

– Я непозволительно отвлекся, понимаешь? Ситуация дошла до критической точки. Этот мерзавец Пенхэллоу на прошлой неделе едва не выкрутился, но в Бюро узнали, что их человек в русском посольстве отплыл в Южную Америку и везде остались отпечатки Пенхэллоу… – Сомертон замолчал, взглянул на часы и нахмурился. – Твой хозяин опаздывает. Черт побери, Маркем никогда не опаздывает.

Он еще не успел договорить последнее слово, как дверь распахнулась.