Седьмая раса - Наталья Нечаева

Сестричка профессионально уколола вначале женщину, потом мужчину, сунула им в рот какие-то таблетки, силком заставила проглотить. Женщина по-прежнему молчала, продолжая раскачиваться из стороны в сторону. Мужик же, не то Игорь, не то Валера, после той памятной тирады еще в сопках тоже больше не вымолвил ни слова.

— В этом месяце — много? — спросил Влад полковника.

— Эти, ваши, — вторые. На прошлой неделе двух теток выловили, те смеялись все время, рассказывали, что грибов насобирали на весь год. Все пытались меня угостить.

— И что, в самом деле, были грибы? — спросил Макс.

— Откуда? — вздохнул полковник. — Тоже, как эти, совершенно голые, только еще в каких-то странных синяках. Будто со скал падали. А в июне — еще. Мужчину и женщину нашли. Вроде как семейная пара. По крайней мере, они оба это утверждали. Оказалось, что он из Мурманска, а она местная, из Туманного. Не видели друг друга никогда. Но те совсем плохие были. Их из госпиталя, насколько я знаю, в психушку сразу увезли.

В этот момент подскочила темно-зеленая военная «буханка», доктор с медсестричкой усадили в нее найденышей. Полковник прыгнул рядом с водителем:

— Все, бывайте, отвезу в госпиталь. Мне положено во всех таких случаях срочно докладывать в штаб.

Медсестра отдала Ольге ветровки Влада и Макса, снятые с безумцев, сверху, прямо на куртки, положила что-то еще, темное. Славина, не разглядывая, сгребла все это в охапку и закинула в джип.

«Буханка» уехала, Максим развернул машину, и они тоже помчались. В ту же сторону. Оказывается, по этой дороге вполне можно было добраться до Североморска.

Припарковав «ландкрузер» на знакомой уже отворотке, пытливая троица вывалилась на траву.

— Как вы думаете, кофе мы заслужили? — спросил Рощин.

Макс с Ольгой дружно затрясли головами. К горячему кофе Рощин выдал печенье.

Славина, как существо неугомонно любопытное, тут же попыталась выяснить причины странного поведения людей в здешних местах. На что Влад вполне дружелюбно ей ответил:

— Оль, не приставай, а? Я ведь уже говорил, что понятия не имею, отчего такое случается. Может, радон действует как галлюциноген, может, наелись чего…

— А зимой-то чего здесь можно съесть? — удивилась Ольга. — Снег же кругом?

— То-то и оно, — развел руками Рощин. — Никто ничего не знает. Давай лучше вернемся к тайнам нашей Арктиды. Тебе же Макс обещал рассказать про общество Туле…

— Общество Туле? — переспросил Макс. — А зачем тебе это? И когда это я обещал?

— Как это зачем? — возмутилась Ольга. — Затем, что это имеет прямое отношение к сейдам и Арктиде.

— Это тебе Рощин сказал? — Барт как-то презрительно хмыкнул. — Он тебе еще и не то расскажет!

— В смысле? — не поняла Ольга.

— В смысле, что этот мифический остров Туле к мифической Арктиде имеет точно такое же мифическое отношение. Тем более — общество Туле. А вот при чем тут сейды?

— Ладно, Макс, — засмеялся Рощин. — Это наш с тобой извечный спор. Девушке он вряд ли интересен. Ты давай про Туле рассказывай. А то ведь я начну, ты все равно перебивать станешь!

— Хорошо, — помедлив, согласился Максим. — Туле так Туле. Только сразу предупреждаю: это — легенда, не более…

— Макс, ну не тяни! — нетерпеливо подпрыгнула Ольга.

— Ладно. Куртку дай, а то что-то ветерок неласковым стал.

Девушка протянула ветровки владельцам. То самое, черное, что бросила медсестра сверху, зацепилось за молнию желтой штормовки Барта.

— Оля, а это что такое? — Макс мял в руках черный чехол на длинном ремне. — Футляр какой-то?

— Вот, черт, чужое прихватили! — всплеснул руками Рощин. — Эта сумка на мужике болталась. Я еще на озере посмотрел, думал, вдруг там документы, нет, пусто. Брось, кому оно надо…

— Нет! — остановила Славина. — Вдруг по этой штуке кто-нибудь его опознает! — Она выхватила у Барта продолговатую черную сумочку из плащовки. — Точно, на футляр похоже. От чего, интересно? — Отщелкнула единственную кнопку, открывая, вывернула наизнанку. — Нет… Не может быть…

С изнанки место бокового шва было щедро утыкано блестящими скрепками офисного стиплера.

Неделю назад, когда близнецы собирались в командировку, выяснилось, что разошелся шов на футляре их видеокамеры. Ольга предложила им иголку с ниткой, но Тимур… или Тимофей? Нет, все же Тимур попросил стиплер и тут же, лихо щелкая, заделал дырку. Они еще все смеялись, что лень — двигатель прогресса.

Девушка выронила из рук ставший вдруг неподъемно тяжелым футляр. В горле мгновенно пересохло, по телу запрыгали холодные влажные мурашки.

— Оля, что случилось? — Макс перепугался ее вдруг мгновенно посеревшего лица. — Тебе плохо?

— Что? — подскочил Рощин. — Сердце? Перенервничала?

— Футляр… — еле выдавила из себя Славина. — Тимок… От видеокамеры…

— Ты уверена? — побледневший Влад внимательно рассматривал плащовку. — Таких футляров…

— Скрепки, — односложно объяснила Ольга.

— Ну, — неуверенно улыбнулся Барт, — тоже мне, мисс Марпл! Смотри!

Он нырнул в свой рюкзак, извлек из него миниатюрную видеокамеру, которой, Ольга видела, снимал на сопках, вытряхнул ее прямо на траву, вывернул чехол. Нижний шов заискрился на солнце точно такими же скрепками.

— Оль, — Рощин тоже пришел в себя, — да у меня стиплером даже куртка заделана! Смотри! — Он распахнул ветровку и показал карман, который и впрямь светился двумя металлическими стежками. — Зашивать лень, вот я и…

Девушка недоверчиво переводила взгляд со смуглого сероглазого лица на загорелое голубоглазое. Оба светились искренним сочувствием и заинтересованностью.

— Оль, ну что ты, в самом деле! — обнял ее Рощин. — Тимки твои в тех местах не были, отвечаю! Там сейдов нет, я им сразу сказал. А эти наши найденыши, мало ли где могли футляр подобрать! А, скорее всего, он вообще их, личный. Чего бы мужик его на шее таскал? Одежду, значит, свою бросил, а чужой футляр сберег? Ну? Сама подумай!

Умом Славина не могла не согласиться с логикой Влада, но сердце саднило так сильно, что хотелось плакать… И не просто плакать — выть!

Нет, пока она не увидит близнецов живыми и здоровыми, пока не оттаскает их за рыжие вихры, она не сможет успокоиться. Надо было ехать в город вместе с Серегой, а не оставаться на эту активацию! Или уехать прямо сейчас? С Максом? Но он специально вернулся… И до полуночи всего час, а потом за ними прилетит вертолет. Как раз по времени то на то и выйдет.

— Извините меня, — отвернулась от мужчин Ольга. — Что-то нервы расшалились. Вот и мерещится невесть что.

— Оль, давай еще кофейку? — предложил Влад. — Макс же нам сказку обещал!

* * *

— Жил в Массилии, это нынешний Марсель, знаменитый путешественник Пифей, — начал рассказывать Барт, с удовольствием прихлебывая кофе и хрустя печенюшками. — Правда, знаменит он был не столько самими путешествиями, сколько предметным враньем. Этакий барон Мюнхгаузен античности. Так вот, этот Пифей, однажды, лет так, примерно, за триста до новой эры, вернувшись неизвестно откуда, рассказал соотечественникам о райском острове Туле. Назвал он его самой далекой из всех известных земель. Понятно, для того, чтобы никто не смог проверить. Вроде как плыл он до него пятеро суток. А когда доплыл — поразился! Неведомая страна отличалась неслыханным плодородием, росли там, как Пифей рассказывал, поздно созревающие плоды, а население было удивительно культурным. От всей остальной земли остров отделялся морем, поэтому люди, живущие там, свято хранили свои обычаи и традиции. И блюли чистоту расы. Пифей считал, что чудесный остров — это и есть воплощенный земной рай. Вот, собственно, и все… — Максим замолчал.

— Как — все? — ахнула Ольга. — Так мало? Он что, побольше наврать не мог?

— Да нет, Оль, — Рощин улыбнулся. — Это наш этнограф так скуп. Пифей был намного красноречивее. Кстати, Макс, — Влад даже поднялся с мягкой кочки. — А почему ты не сказал, что лгун Пифей был полностью реабилитирован в эпоху Великих географических открытий? И что все его слова о сказочной земле подтвердились?

— Влад, — неохотно процедил Макс, — я — этнограф, а не сказочник…

— Да, знаешь ли, и немцев, нацистов имею в виду, тоже сказочниками никак не назовешь, однако они искренне считали Туле своей прародиной.

— Точно! — обрадованно подтвердила Славина. — Даже я об этом читала. А то, что родина древних арийцев — Север, что они стали сильными именно во льду и снегах, что именно благодаря изолированности они сохранили чистоту расы, — это общеизвестная доктрина нацистов.

— Более того, — продолжил Рощин, — даже свой тайный политический орден, который, кстати сказать, привел к власти Гитлера, они тоже окрестили «Туле». Когда, много тысячелетий назад, случилась климатическая катастрофа, арийцам пришлось покинуть чудесный остров. Они в несколько волн расселялись по миру, в основном по Европе, и, чтобы хранить верность традициям и память о своей родине, везде оставляли свой священный полярный символ — свастику. Кстати, эмблема Туле — это длинный кинжал и та же свастика.