Западня для князя - Татьяна Бурцева

— Не знаю, — сотник задумался, — нужно доложить князю, пойдем.

— Меня к князю? — Семён оторопел.

— А кого ж еще? Ты все видел, тебе и рассказывать, — сотник подбодрил Семёна хорошим ударом тяжелой ладони по спине.

Князь был готов выезжать. Семён удивился, как запросто Михаил вошел к нему и задержал его отъезд.

Даниил расположился на обычном своем месте на возвышении.

— Рассказывай, — просто сказал он, обратившись к Семёну.

Бывший разбойник мял в руках шапку. Он снова ощущал неловкость от пристального взгляда голубых глаз. Странно, неробкого десятка, а перед князем уже второй раз теряется. Что-то было в самом Данииле, что заставляло людей раскрываться перед ним, обнажать самые потаенные глубины души.

Собравшись с духом, Семён снова рассказал все с самого начала.

Князь слушал задумчиво. Казалось, что сообщение не вызвало у него удивления.

— Как ты думаешь, кто бы это мог быть? — спросил он вдруг у Семёна.

Семён озадаченно замолчал. Больше всего десятника удивило, что князь спросил у него совета.

— Не знаю, — честно ответил он, — только это не разбойники. Лихие люди в город не пойдут, подстерегут с товаром или казной в лесу. Опасно. Я-то знаю, — Семён смущенно замолчал.

Князь улыбнулся, он помнил о недавнем прошлом своего дружинника.

— Спаси тебя Бог, что предупредил, но опасаться их не стоит, — вслух рассуждал Даниил, — учитывая, что ночных гостей было пять-шесть человек, думаю, это соглядатаи.

На сообщение он отреагировал серьезно. Ждал чего-то в этом роде. Слишком легко Буру ндай отошел от Холма. В Орде явно что-то замышляли.

Князь снова невольно улыбнулся, вспоминая, как его брат — Василько — обманул темника. Когда Василько с двумя мурзами, знавшими русский язык, подъехали к Холму, чтобы по приказу Бурундая склонить жителей к сдаче, то князь, набрав в руку камней и сказав «не велю вам обороняться», стал кидать их на землю. Воевода Холмский угадал мысль князя и с притворным гневом ответствовал ему: «Удались ты, враг государя нашего, не то сам по голове камнем получишь». Василько действительно хотел, чтобы жители сопротивлялись, имея надежные укрепления. Татары же, не любящие долговременных кровопролитных осад, через несколько дней отступили и пошли на Польшу, которая как раз перед этим отказала в помощи русичам.

— Ты встанешь у главных ворот, — продолжил князь, вернувшись к действительности, — остальные закроем для купцов, будешь ждать ночных гостей. С собой возьмешь еще людей. Появятся — всех возьми живыми. Нужно будет с ними потолковать.

— А ты, князь? — спросил молчавший до этого Михаил, — опасно тебе сейчас выезжать из города.

— За стенами прятаться не буду, — сурово ответил Даниил, — со мной дружина, чай не беззащитен. К вечеру вернусь, тогда поговорим.

Рассудив, что разговор окончен, Семён и Михаил вышли.

Солнце стояло высоко. Полдень. В воротах была хоть какая-то тень. У Семёна уже рябило в глазах от бесконечных прохожих. Загадочные всадники все не появлялись. Семёну уже начинало казаться, что ночью ему все привиделось и разведчики не придут.

Вот прошел мастеровой. На плече он нес топор со слегка удлиненной ручкой. Вот княжеский дружинник, ведущий в поводу коня. Вот смеющиеся девочки, бегущие наперегонки.

Купцов уже проехало несколько. Двух местные стражники знали. Одного проверили — ничего подозрительного. Пришлось пропустить.

И все равно Семён чувствовал неясную тревогу, словно время чего-то важного неотвратимо приближалось.

Несмотря на самое начало лета, солнце жарило немилосердно. Семён смахнул пот со лба и присел в тени ворот. Оставалось только ждать. Такая уж у него теперь была работа, и другой он не хотел.

На какое-то время движение сквозь главные ворота прекратилось.

Хотелось задремать, глаза сами собой закрывались.

Интересно, где сейчас сотник Георгий? Где его нелегкая носит?

Семён до сих пор так и не смог встретиться с ним, чтобы поблагодарить. Он расспрашивал всех попадающихся навстречу дружинников, пока не узнал, что тот был отправлен князем провожать ордынского посла — агу Тенгиса.

Жаль. Ну да ладно, даст Бог, свидимся еще.

Вдалеке послышался скрип колес и мерный топот конских копыт.

Вот, опять кого-то несет.

Семён встал и занял свое место.

В ворота въезжала большая, нагруженная добром телега. Сопровождали ее пятеро всадников.

Так, пятеро плюс один на телеге, итого — шесть. Только б не дурили.

Семён еще не узнал ночных гостей, но уже понял, что это они, подал знак, чтобы все были готовы.

Всадников остановил пожилой дружинник.

— Издалёка приехали? — спросил он.

— Издалёка, издалёка, — попытался отшутиться мужичонка в телеге.

В его голосе чувствовалось напряжение.

— Воров ловим, — объяснил дружинник, — намедни у одного боярина коней свели, а нынче ярмарка, всех проверяем.

— А-а, — успокоился мужичок.

Семён обошел вокруг коней, внимательно их осматривая.

— Смотри, хозяин, вот-вот подкову потеряешь! — внезапно сказал он, поднимая глаза на одного из всадников.

— Есть такое дело, — смешался тот.

— Кузнеца хорошего не знаете? — выручил его мужичонка в телеге.

— Отчего же не знаем, — ответил пожилой дружинник, — слушай внимательно: едешь сначала прямо, потом поворот налево, потом вдоль по улице и направо…

Масть, подкова — все сходится.

Семён внутри весь сжался.

Князь велел всех живыми брать.

Решение пришло внезапно, словно озарило светом.

«…Три дома пропускаешь, дальше чуть в стороне кузня, Архипа спросишь…»

«Пропускайте», — показал Семён. Дружинники переглянулись, но приказание выполнили.

Мужичонка тронул поводья, телега медленно двинулась, всадники с видимым облегчением сделали несколько шагов, и тут Семён подал сигнал. Дружинники со всех сторон кинулись на «купцов». Те не успели опомниться, как их постаскивали с коней и скрутили. Хитрей всех оказался шустрый мужичонка, он рванул поводья, и телега загромыхала по ухабам. Правда, далеко он не успел уехать. Семён в последний момент сумел уцепиться за борт, с трудом влез в телегу и сжал беглеца в медвежьих объятьях. Тот выпустил поводья и закатил глаза. Семён остановил коня и за шиворот стащил его на землю.

— Говори, собачий сын, зачем в город ехал! Живо из тебя душу вытрясу, — закричал Семён ему прямо в ухо.

Голова мужичка моталась из стороны в сторону.

Нужно взять себя в руки, не ровен час действительно из него душу вытрясу.