Другим путём - Юрий Станиславович Климонов

Мартынова. — Я его надевала всего раз, на одно торжество, а сейчас он мне безвозвратно мал… просто это была память о том мероприятии… Но ради такого дела… в общем за сутки перешьём… только мерки с вас снять…

— Алла Борисовна, слов нет — так выручили, — солнечно улыбнулась Ира.

— А блузка чёрная у вас есть? — встрепенулась Вишневская. — Я к чему — у моего мужа полгода назад был заказ на партию туфель… хорошая мягкая кожа. Отличное сочетание было бы…

— Привлекательный имидж получится! — согласилась с ней Мартынова. — Тогда после разговора с полковником ждём вас на фабрике.

К полковнику нагрянули сразу обе — Ира и Юля. После получасового предметного разговора с уточняющими вопросами от Александра Петровича, тот испытывающе посмотрел на обеих:

— Что, думали, везде и сразу дело попрёт в гору? Эх, если бы так было всегда… Ладно, ждите результата, скажем… — он посмотрел на часы, — …к четырём вечера.

Там же. Часом позже

Александр Петрович снял трубку «вертушки» и набрал трёхзначный номер.

— Слушаю.

— Здравия желаю! Это «двенадцатый».

— Есть проблемы? Докладывай.

По мере прослушивания Крючков начал постукивать ручкой по столу и отложил недавно взятый в руку документ.

— Значит, нужен выход на наш МинВнешТорг…

— Так точно. Шмелёва, как юрист, отвечает за вопрос сотрудничества в правовом русле, поэтому хочет пообщаться с людьми из ГДР и Болгарии.

— Им и так режим благоприятствования организовали, а они внутри страны не могут договориться.

— Никак нет. Им дали фонды, но бывший директор трикотажной фабрики решил по-своему. Он уже в тюрьме, но группе Шмелёвой от этого не легче — фонды уплыли по бартеру, и вернуть их уже не получится. А новые нужно ждать, но их сроки поджимают.

— Придётся звонить «Первому». Ладно, жди.

Андропову Владимир Александрович звонил уже по ЗАСу. Он передал всю информацию о проблеме и замолчал, ожидая решения.

— Да, фонды уже не вернуть, и их предложение действительно является выходом из создавшегося положения… Вот если бы не конец года, тогда что-то можно было бы решить. Ладно, я поговорю с Патоличевым.[18] Раз сделка будет бартерная, его ведомству можно не напрягаться. Думаешь, Шмелёва справится?

— Я с ней общался на свадьбе. Девушка — палец в рот не клади: такая своего не упустит. Но для порядка мы к ней в группу добавим сотрудника нашего Торгпредства в ГДР. Чтобы приглядел.

— Это если сам Патоличев не подсуетится — у него хватка тоже будь здоров. Да! На всякий случай пошли с ней пару девушек из «Девятки».

— Зачем? У неё есть персональный телохранитель, и думаю, что у Остапова найдётся ещё одна кандидатура.

— Хорошо, так и поступим.

Вечер того же дня. г. Рябиновск

Сержанту Филиппову и его звену в тот день выпало патрулировать район, где Валера проживал с отцом. Вместе с ними присутствовал и старший лейтенант Елин, как офицер КГБ с полным статусом принятия решений. Пока не выдали зимние костюмы, парням и девушкам приходилось поверх камуфляжа носить армейские бушлаты, а впервые выданные сегодня травматические пистолеты добавляли брутальности — инструктаж и начальные стрельбы они прошли днём раньше.

На улицах было неспокойно — началось расселение по другим областям жителей города, не попавших в списки. У большинства домов организовывались стихийные собрания, где удивлённые и напуганные люди пытались прояснить ситуацию. Завидев патрули, люди замолкали, выжидая, когда те пройдут. Видимо, слухи об «Алых беретах», как о замене милиции, уже просочились в народ, и поэтому их воспринимали уже как власть, регулирующую правопорядок.

Зная все злачные места в своём районе, Валера умело распределил звено на двойки — где возможно, выставив парня и девушку, не забыв напомнить о связи и процитировав инструкцию о случаях применения оружия.

Ему в пару достался Егор Пряхин — такой же немногословный, как и он, парень на год младше Валеры. Филиппов потянул напарника за баки с бытовыми отходами — там начинался захламлённый пустырь, где вилась витиеватая дорожка, позволяющая серьёзно сократить расстояние между этим и соседним районом города. Пройдя какое-то расстояние, они услышали взволнованный женский голос, который периодически обрывали подростковые возгласы.

— Деньги и цацки давай!

— Ребята, у меня нет ничего… да и как вам не стыдно обирать людей?

— Меня и мамку всё равно отсюда высылают, а на новом месте деньги ещё как понадобятся. Так что не зли меня — гони деньги!

Преодолев расстояние за несколько секунд, Валерий и Егор очутились на небольшой площадке, где стояло четверо подростков из соседнего района. Кое-кого Филиппов сразу узнал — пересекались раньше в потасовках. Сержант мгновенно потянулся к кобуре и выхватил травмат.

— Руки вверх! Вы арестованы! — приказал он им.

— Молодой человек, спасибо вам большое! — женщина сразу подбежала к нему и опешила. — Валера?

Перед ним стояла Морозова.

— Василиса Андреевна, что вы делаете здесь и в такой час?

— Меня Геннадий Николаевич попросил зайти к вам и забрать документы с его рабочего стола в зале. Решила сократить путь и вот… нарвалась на этих, — она кивнула на хулиганов.

— Слышь, чувак, давай разойдёмся по-хорошему, — цвикнув через зубы, предложил, видимо, старший из них и попытался опустить руки.

— Я сказал — руки вверх, и чтобы я их видел!

— Ты чё, ментам продался? Мы с тобой и раньше базарили и даже дрались… ведь нормальный пацан же был…

— Я не в милиции служу, а в КГБ, и с такими, как ты, мне точно не по пути.

— Один хрен — краснопёрый…

— Тогда ты — урка, живущий по блатным понятиям, и место тебе на шконке…

Стоявший к тому в полоборота, другой парень незаметно вытащил «свинчатку»[19] и резко метнул в Филиппова. В мгновение ока у Валеры пронеслись мысли, что, отойдя, он подставит Морозову под удар. Сержант лишь чуть довернул