Сукино болото - Виталий Еремин

– Принимай, Аннушка, обнову.

Мужики начали распаковывать и собирать стильную офисную мебель. Леонид давно обещал сделать подарок. Уже стало казаться, что просто шутил. И вот, надо же, сдержал слово. Черная мебель – это стильно. Совсем другой вид у кабинета.

У Кодацкого меняли весь интерьер. Редактор ошалел от неожиданно свалившегося счастья:

– Ну, Леня! Нет слов.

– Мы кто? – задушевно сказал Царьков. – Мы, ребята, друзья. А друзья должны друг другу помогать. Только не думайте, что вы мне теперь должны.

– Нет, – с жаром возразил Кодацкий, – с нас причитается. – Аннушка, надо о «Спарте» репортаж сделать.

– Вот повалят к нам пацаны, тогда и напишем, – отвечал Царьков. – Аннушка, ты бы просто так зашла, глянула одним глазом. Такого нигде нет. Ноу-хау! Можешь Булыкина своего взять. У меня ни от кого секретов нет. Одно дело делаем.

Ланцева достала сигареты:

– Тогда, может быть, и Радаева взять?

Леонид щелкнул зажигалкой:

– Возьми. Нормальный был пацан, из хорошей семьи. Не знаю, что его на подвиги потянуло.

– Вы, случаем, не вместе Спартой увлекались? – спросила Анна.

– Что значит вместе? Я постарше его буду, лет на семь, наверное. Нас тренер увлек. Это помогало ему держать дисциплину. Спартанцы ведь не пили, не курили…

– А ты, Леня, оказывается, романтик, – посмеиваясь, сказала Ланцева. – Если мне не изменяет память, самого знаменитого спартанского царя звали Леонидом. Знаешь, у меня есть одна теория. Я думаю, человек строит миф насчет себя исходя из своей внешности или имени. У тебя не тот случай?

Царьков присел и похлопал по полу ладонью. Так делают борцы, когда противник берет их на невыносимый болевой прием.

– Пощади, Аннушка, твои вопросы не для моего ума. Какой миф? – И неожиданно сменил тему. – Ты, я слышал, за Цепневу взялась. Давно пора. Эта маразматичка слишком засиделась. Я целиком на твоей стороне. Хочешь, я дам Цепневой отступных, пусть только уйдет без скандала?

– Сколько дашь? – спросила Анна.

– Ну, сколько? – Царьков замялся. – Сто – мало. Двести? Мало. Триста? Тоже мало. Власть для Цепневой дороже денег. Но, думаю, если полмиллиона предложить, задумается.

– Ты готов выложить пятьсот тысяч?! – ахнула Ланцева.

На лице Царькова было написано, что ради нее на все готов.

16 июня 2006 года, пятница, время обеда

Оставшись одна, Анна залюбовалась новой мебелью. Красивая. Правда, пахнет корыстью. «Взятка, натуральная взятка», – думала она, поглаживая компьютерный стол. Но что с этим поделаешь. Откажешься – только врага себе наживешь. И – не его одного. И станут тебе врагами все друзья твоего врага.

Стала перекладывать бумаги из старого письменного стола в новый. Компьютер просигналил, что поступило новое сообщение. Текст был короткий. «Осмотрите мебель, в древесине иногда заводятся "жучки"». Подпись неизвестного доброжелателя отсутствовала.

Анна не успела ничего подумать по этому поводу. В дверях неожиданно возник Булыкин.

– О, какая обнова!

– Подарок Царькова.

– Необыкновенной доброты наш меценат. Знаешь, – признался Булыкин, – я иногда думаю: откуда у него столько денег? Неужели на одних лекарствах зарабатывает? Или с него за благотворительность налогов меньше берут?

Анна приложила палец к губам и показала электронное сообщение.

Булыкин написал на листке бумаги: «Почитай что-нибудь вслух». Чтобы проверить мебель, ему требовалось время.

Анна стала читать вышедшую накануне в московской молодежке статью:

– «"Средняя зарплата в Поволжске – 5 тысяч. Но такую работу еще нужно найти, – говорит Свищева, мать троих детей, живущая на Локомотивной улице. – Заплатишь за квартиру, электроэнергию, телефон… Что на жизнь остается? Картошку везем из деревни, макароны и тушенку закупаем оптом на рынке. Младший джинсы просит, а у меня до зарплаты 200 рублей на неделю осталось. Он рад бы подработать, но куда его в 14 лет возьмут?" Где подросткам делать карьеру? – спрашивает автор статьи. И отвечает: – Только в группировках».

– «Москва разбухает от денег, – продолжала читать Анна. – Но стоит отъехать от столицы сто километров, и вы попадете в полунищую провинцию, схожую с Поволжским регионом. Наверно, федеральный центр спохватится, когда волна подросткового беспредела докатит до Подмосковья. Но будет уже поздно».

Булыкин нашел довольно увесистого «жука», граммов 60, не меньше. Однажды ему уже приходилось видеть что-то подобное. ТСМ-0310, предела дальности приема не существует, батареек не требует, управляется автоматически и никак не влияет на нормальную работу телефона.

Извлекать не стал. Пусть те, кто установил, думают, что их номер прошел.

Никита знаком показал: надо выйти в коридор.

Подошли к окну, закурили. Ланцева нервничала.

– Как мне теперь себя вести? Все время фильтровать базар? Что вообще думаешь?

– А что тут думать? – отозвался майор. – Ты под колпаком у Царькова.

– А Лещев, как думаешь, имеет к этому отношение?

– Едва ли. Ему самому надо «жуков» поискать, и в кабинете, и в машине. Я слышал, его снимать собираются. Ты как? За него или против?

– Такие, как Лещев, – наш обычный выбор, – отвечала Анна. – Нам же не приходится выбирать между хорошим и лучшим. Мы обычно выбираем лучшее из зол. А ты не мог бы сам поискать у него «жуков»?

Булыкин пожал плечами. А почему нет? Если есть возможность оказать услугу мэру, почему не оказать? Если уволят, поможет с работой.

16 июня 2006 года, пятница, утро

Булыкин раздумывал, как выйти на Кадровика. Может, обратиться к колонийским операм? Они напрямую заинтересованы. Если Кадровик предлагал освободившимся зэкам заняться распространением наркоты, то зелье никак не обойдет стороной колонию. Но опера могли зашевелиться только в том случае, если сами не причастны к этому «бизнесу».

Зря сомневался. Оказалось, опера уже приметили странного мужика с военной выправкой. Время от времени отирается возле зоны. Кто такой? Мужик представился агентом по найму рабочей силы для дорожного строительства. Удостоверение, вроде, не липовое. И организация такая в справочнике значилась. Операм бы позвонить и справиться, работает ли у них некий Гридасов Анатолий. А они даже фамилию не записали.

Пообещали Булыкину: как только этот тип появится, они организуют ему сопровождение. Попробуют установить, на чем ездит, с кем встречается, где живет.

Позвонили через день. Сообщили марку машины – «тойота-камри», номер. Никита примчался, разглядел Кадровика. Рост выше среднего, прическа бобриком, белые джинсы, голубая тенниска, дорогие часы, лица не разглядеть – солнцезащитные очки. Гаишники проверили его водительское удостоверение и сообщили по рации: Гридасов Анатолий Васильевич.

Вести Гридасова было трудно. Он хитро перестраивался, включал поворотники, делал вид, что собирается свернуть, а несся по прямой. Проезжал на красный свет, нарушал скоростной режим, летел по встречке. Чтобы не выдать себя, Никите пришлось отстать.

Подъехал к «Спарте», поставил свой «жигуль» у ворот. И оторопел. Рядом с «опелем» Ланцевой и «Жигулями» Гоши стояла «тойота-камри», которую он только что выслеживал.

16 июня 2006 года, пятница, полдень

Бригада турок заканчивала ремонт «Спарты». Гастарбайтеры выносили строительный мусор, мыли окна.

Двухэтажное здание было отделано желтым сайдингом. В больших витражах – фигуры атлетически сложенных спартанцев. Паркет, новая мебель. Зал для дискотеки, комнаты для занятий каратэ и кикбоксингом.

Царьков водил гостей по зданию и говорил без умолку. Тренеры подобраны, инвентарь закуплен, осталось завезти. Набор в секции заканчивается, занятия будут бесплатными. Уже записалось больше трехсот ребят. И это только начало. Через полгода охват увеличится в три-пять раз…

Едва завидев гостей, подростки, если они сидели, вскакивали и застывали в стойке «смирно». Причем делали это с видимым удовольствием.

Анна спросила Царькова:

– Интересно, как это вам удается?

– Очень просто, – ответил Леонид. – Мы говорим: когда вы станете взрослыми, перед вами будут вставать точно так же.

Анна отметила: подростки ходят с опущенными глазами. А взрослых мужчин в «Спарте» гораздо больше, чем можно было ожидать.

У Царькова и на этот счет были пояснения:

– Подростки у нас ни в одном помещении не предоставлены самим себе. А то, что в глаза не смотрят… Они ж сегодня наглые, высокомерные, это надо выдавливать.

«Наверное, он мог бы стать хорошим педагогом», – подумала Анна. Царьков прочел ее взгляд:

– Не могу без ежедневного общения с детьми. Они ко мне тянутся, я – к ним.

Прозвучало, как в интервью, но чувствовалось, что Царьков говорит искренне. Хотя в его словах было еще что-то, о чем можно было только догадываться. «Ему нравится быть с детьми, он для них кумир, – думала Анна. – А быть кумиром – эта обладать властью. Ему нравится власть».