Своеволие - Василий Кленин

башню, силясь вообразить себе такую прорву драгметалла.

— Ну, если быстро найти место хорошее — то и пуд не предел…

Тут уже загалдели все. Призраки пещеры Али-Бабы стали явственно проступать в тесном полутемном помещении арсенальной башни. Ватажники радостно галдели, обсуждая грядущее богатство, изредка метая в Дурнова реплики типа: «да что ж ты раньше молчал?».

Дождавшись, когда общий ор стал сбавлять градусы, атаман призвал всех к тишине.

— Геть, сатаны! Не всё еще сказано…

— Да куды ж еще-то? — не удержался Тютя. — Яхонты еще? Смарагды?

— Цыц! — рыкнул Известь. — Нет, хорошие новости кончились. Плохие теперь. О зле я хочу поговорить…

Ватажники молчали, переглядываясь.

— Да, золото — зло. Вы гляньте на себя, казаки. Как все вы в миг переменились. Как жажда золота вас захватила. А представьте, что будет, если всем это сказать…

— Етить… — растерянно выругался Старик, а Мезенец с Митькой виновато переглянулись.

— А шо будет? — Мотус, святая простота, всё еще не видел подвоха.

— Все ринутся это золото искать, Васька. Все! До единого. Хромой сядет на кривого и начнет путь указывать. Понятно?

Васька все еще понимал не до конца.

— Всё рухнет! Никто не будет за полем следить, лес рубить да дощаники ладить! За ясаком никто не пойдет и от богдойцев защищаться тоже никто не станет! Все в тайгу рванут.

— Зато у кажного будет полна шапка золота, — холодно улыбнулся Ивашка.

— Верно, — мрачно кивнул Дурной. — Тут, конечно, кому как повезет. Но у кого-то — и полная шапка. Только жрать он что будет? Золото? А одеваться во что? Плавать на чем? Воевать с чем? Да и когда воевать?

— Получается… Нельзя людишкам говорить, — растерянно озвучил Мотус долгожданный всеми вывод. — Тако, а нам пошто рассказал?

— Потому что нам нужно это золото, — вздохнул Санька.

Он давно и долго обдумывал этот вопрос. Добыча золота сама собой напрашивалась, так как этого ресурса по притокам Амура имелся в избытке. Если найти золотоносные ручьи, то относительно легко можно заполучить в свои руки самый лучший товар! И уже на него получить всё! И порох со свинцом, и пищали, и пушки. Золото откроет торговые прилавки и в России, и в Корее… и в Китай можно ужиком проползти. Этот металл может стать основой могущества русских на Амуре. Есть и другой момент: сведения о золоте, распространившись по Сибири и России, привлекут на Амур людей. Пусть авантюрного склада, но активных, решительных людей. Которые так нужны Темноводью.

С другой стороны — привлекут они внимание и властей. Тут уж никуда не деться. Золото — это покруче пушнины, жадная пасть Москвы мимо этого не пройдет. Но Амур так далеко… И имелась надежда, что, если исправно отправлять царю часть золота, какое-то время всем этим дьякам и воеводам будет не до далекого острожка Темноводного. Какое-то время… А беглецу из будущего как раз время выиграть и надо.

В общем, эта беда в теории решаема, зато другая пугала Саньку намного страшнее. Он Джека Лондона почитывал, так что знал, что такое золотая лихорадка. Что та творит с людьми, как легко готовы они пойти на любое душегубство ради презренного металла. А здесь, в острожке, строгого закона нет. Всё держится больше на людском взаимоуважении и авторитете лидеров. Довольно хрупкая преграда для всесокрушающей жажды наживы…

Вот и надо что-то придумать… что-то такое, чтобы немалая часть первопроходцев оставалась на месте, трудилась, несла службу. Чтобы у охочего человека не возникло желание бросить всё, намыть за сезон «шапку золота» и рвануть на запад, к шикарной жизни.

Как это сделать? Санька сам не заметил, как задал вопрос вслух.

— Может, отберем самых… верных? А прочим не скажем, — Васька Мотус, видимо, возгордился своими аналитическими способностями и высказался первым.

— Балбес, — незло отбрил его Тимофей. — Такое рази утаишь…

— Вот представь, Василий, на миг, что мы тебя не позвали, — подлил масла в огонь и Ивашка. — Ты в Темноводном человек новый, знаем мы тебя мало. Вот и станем мыть золото… без тебя.

Васька аж побледнел.

— Я ж полусотник…

— И чо?! — ощерился Старик, подыгрывая Ивашке. — Ты вон ссыльный служивый! Из той же кодлы, откуда Кудря, Пан, да Петрухи енти, коим мудя след укоротить! Какой ты нам верный?

— Да я же с вами… — на Мотуса стало жалко смотреть.

— Шутим мы, — хлопнул его по плечу атаман. — Зато ты теперь понимаешь, что почувствует любой казак, которому ты не расскажешь про золото. Даже хуже будет.

— Куда ни кинь — всюду клин, — покачал головой Ивашка. — Ты инда змей-искуситель, Дурной…

— Един тут исход! — резко оборвал его Тютя. — Золото промеж всеми делить.

Санька затаил дыхание. В его голове вырисовалось нечто похожее. Но он боялся первым озвучить такое предложение. Слишком уж оно… коммунистическое для этого века.

— Поясни!

— А что пояснять? Вот у нас круг казачий. От его часть народишку идет искать ручьи златоносные, а часть остается до работы и ратного делу. А опосля добытое золото меж всеми делится. Добытчикам, понятно, поболее, а прочим — поменее. Но всем! Тако и обид не будет… И по совести!

— Это… — Васька снова ввернул немного аналитики. — Ежли я соберу шапку золота, то кому-то другому полшапки должон отдать?! За просто так?

— А ты-кось поверни енто иначе, — улыбнулся Тимофей. — Оть ты никуда не ходил, ничего не собирал, а тобе — полшапки золота! За просто так!

Васька Мотус округлил глаза от невиданной халявы, обдумал сказанное… и разулыбался.

— Полшапки — это вы рты не разевайте, — улыбнулся грустно атаман. — Часть надо будет царю отдать. Старик верно сказал: не утаить такое. Не только от соседей, но и от Москвы. Так что надо самим его на блюде поднесть… чтобы головы на плечах остались.

Санька не стал говорить о том, что слухи про золото ему самому нужны. Чтобы потянулись люди на Амур.

— Думаю, не меньше половины придется отдавать. А оставшееся — пополам. Как думаете, казаки? Четверть золота — добывшему, а еще четверть — делим меж прочими.

«Прям как дома, — невольно улыбнулся беглец из будущего. — Нашедшему клад полагается 25 %».

— Четверть? — призадумался Мотус. — Эт ежели с пуда, то много ль на одного-то выйдет?..

Погрузившись в вычисления, которым не суждено было закончиться, Васька мрачнел. А Санька глядел на него и думал, что кроме «школы рабочей молодежи» им скоро понадобятся точные весы.

Глава 26

Весна, как это всегда и бывает, мучительно медленно отвоевывала Темноводье у мрачной и погрузневшей Зимы. Лед на реках чернел, ноздрел и местами рассыпался на десятки сияющих лезвий, но был еще толст и не собирался отпускать реки в вольный бег. А в острожке, напротив, кипели страсти.

— Сбирай круг, атаман! — решительно требовал