Человек-Паук: Становление - Arhont

не было времени, и поэтому я, пока животное чуть отвлеклось на свои ноги, прыгнул и ударил с двух ног ящера прямо в грудь, от чего он просто врезался в стену, вызывая трещины по всему помещению.

Голой силушки мне не занимать, по видимому…?

Думать об этом было некогда, и я, подскочив, схватил все еще переломанную левую руку животного и доломал ее, закрутив в районе локтя и едва не вонзив в голову.

Черт, это же Коннорс.

Не будем убивать. Поэтому вонзил в другую руку. И все обильно начал связывать паутиной. Монстр издал вой, но я уже его не слушал.

Заживить правильно руки в таком положении он не сможет, поэтому не должен выбраться. Впрочем, это меня слабо волновало, несмотря на то, что у меня кружилась голова и начинало тошнить, я подхватил Гвен и со всей своей силы побежал. Второй был живой и куда более здоровый, чем Гвен. Видимо, раны его тронули не настолько сильно.

— Гвен, — орал я, — ГВЕ-ЕН!

— Пи…тер…? — произнесла Гвен, слегка очнувшись. Кажется, орал я слишком сильно. Или она знает главное правило.

— НЕ СПАТЬ, ПОДЪЕМ, — как идиот кричал я, прямо на ходу пуская паутину на раны девушки, а если точнее на живот, пытаясь хоть как-то остановить кровотечение. Черт, а я ведь не знаю правила оказания первой помощи! Только слегка теоретически!

— Я… думала не увижу… — она это произносила прямо на надрыве, невероятно тяжело. Черт, черт, черт, почему это животное забралось так далеко! Слишком долго бежать до скорой помощи!

— Все хорошо, хорошо, главное не спи, сейчас я несу тебя к докторам, — быстро проговорил я, пытаясь понять куда идти. Секунда анализа, чуть прислушаться. Туда.

— Хотела… сказать…люблю тебя… — произнесла она, мазнув по моей маске своей кровавой рукой, и попыталась сделать пересохшими до крови губами улыбку. И тут же рука безвольно повисла, а сердце, стукнув еще пару раз, остановилось.

— НЕТ, НЕТ, НЕТ, ГВЕН, НЕ СПАТЬ! — проорал я, впрочем, тут же замолчав, поняв, что это бесполезно, и, поспешив, я был уже около люка и, вылетев из него как можно быстрее с помощью паутины, побежал в сторону скорой помощи.

— ЭЙ, ЭЙ, — орал я еще из далека, — У НЕЕ ВСТАЛО СЕРДЦЕ, ОНА ПОТЕРЯЛА МНОГО КРОВИ!

Пересекая метров сто за несколько секунд, я притащил ее прямо к слегка растерявшимся докторам, которые тут же собрались и начали делать все, что получится. Из машины скорой вытащили пакеты с кровью, чемодан с медикаментами и, по видимому, дефибриллятор.

Ко мне тут же поспешила полиция во главе с капитаном Стейси, который, завидев свою дочь, сменил свою цель и побежал к ней. А ко мне какой-то другой коп, которого я тут же поймал за шиворот кровавой рукой и начал давать ЦУ.

— Там в канализации огромная ящерица, — произнес я, слушая попытки скорой и понимая, что сердце все еще не бьется, — я его заломал… и связал. Это… там еще один человек. Живой и… почти не раненый, — кажется, они поняли, что у меня потекли слезы, и вообще лучше особо меня не трогать, потому что к тому же, кажется, меня начало колотить, — еще один наполовину съеденный… Блять, — произнес я, падая на пол и хватая голову руками.

Если бы я пришел сразу. Сразу, как только увидел новость.

— Адреналин! — проорал один из докторов, который был около Гвен.

Я бы мог спасти не только Гвен, но и того, кого сожрали. Я его скорее всего знаю.

— Разряд! Еще разряд! Уберите ее отца, быстро!

Дальше звуки потерялись. Я лишь прислушивался к сердцу Гвен, которое все еще не работало. И сидел. Возможно, плакал. Вокруг происходили какие-то движения, но я не следил вообще ни за чем. Прошло уже больше двенадцати минут, мозг мертв.

Гвен больше нет.

Ко мне еще подходил какой-то доктор, видимо, увидев разодранный в хлам бок, и скорее всего меня должны были насильно уложить и начать лечить, но я всех слал нахрен.

Спустя полчаса после того, как я выбрался из канализации, дела, видимо, закончились, и полиция заинтересовалась мной, поэтому я молча отпрыгнул от них и, подхватив себя паутиной, улетел на ближайшее высокое здание.

И лег на крышу.

Разорванные органы внутри меня тоже давали о себе знать, но больно было только от понимая, что это я своим бездействием убил Гвен. Я мог ее спасти. Она бы не то, что выжила, а уже через неделю вышла бы из больницы. А я два часа сидел в своей лаборатории, даже не подумав о том, чтобы кого-то там спасать.

Именно с такими мыслями я и начал потихоньку вырубаться.

Честно говоря, я бы мог дойти до дома, но сейчас не хотелось абсолютно ничего. А, возможно, даже пойти вслед за Гвен, но только так я не исправлю свои ошибки.

Часть 4

Что же, вот эта глава фактически финал «становления» с авторс тудей. Скорее всего я не буду разбивать книги на «томы» только на рулейте, и то это не точно.

Проверят как всегда завтра.

Похороны проходили как-то слишком клишированно. Черные одежды, гроб, да дождик накапывающий. Почему-то я был рад этому. Если бы на контрасте был солнечный день, ему бы явно было хуже. Куда хуже.

А так как-то все совпадает с внутренним ощущением, помогает справиться. Хотя бы немного.

Было не очень много людей. Честно говоря в основном это отец Гвен пару его сослуживцев и еще какие-то люди. Такое ощущение, что из друзей Гвен был только я.

После церемонии остались только двое около могилы я и ее отец.

— Вы встречались? — задал вопрос он, не смотря в мою сторону.

— Мы… тем вечером хотели начать, — ответил я, так же смотря на могилу, — наши отношения вышли за рамки дружбы, но… не успели прийти к чему-то большему.

На это отец Гвен промолчал, лишь положил руку мне на плечо, выражая поддержку. Я не возражал.

Дождь все еще шел.

Только мокнет почему-то больше всего лицо.

— Питер, может пора бы уже выйти? Прошло несколько недель. Ты не можешь запереться от всего мира! — раздался голос моего дяди из-за двери.

Отвечать я не хотел. Такой диалог у нас не в первый раз. И поэтому дядя не стал до меня докапываться в очередной раз оставив меня одного.

Я ходил в школу, несколько раз. Мне звонили одноклассники, говорили, что там важная контрольная, которую необходимо посетить, был уже декабрь, поэтому я послушался.

И собравшись шел в школу. Честно говоря это было ужасное зрелище, на меня оглядывались, буквально, все, как минимум потому, что я выгляжу как оживший мертвец.

Тест занял у меня пять минут, потому что в этот раз я не собирался ждать, я просто заполнил быстро все и положив на стол учителю вышел домой.

Так же повторял несколько раз.

Меня не выкинут из этой школы, потому что понимают, что когда я стану ученым, они смогут хвалиться мной. А то, что я пропускаю занятия? Что же, я пишу тесты на сто баллов, так что они забили. Для профилактики переодически звонят.

Все остальное время я провожу дома. В своей комнате. Пожалуй за три недели, я едва ли произнес пару фраз и то скорее общаясь сам с собой. Почему-то говорить не хотелось.

Обычно я довольно болтлив, но сейчас кажется из меня вообще ничего нельзя вытянуть даже клещами.

Вот только они все думают, что я тут впал в депрессию и лежу грязный, в абсолютном беспорядке… ну в чем-то они правы.

Первую неделю, я так и лежал. Нет, я не утопал в депрессии… разве что немного.

Я думал.

Люди по разному реагируют на смерти близких. Кто-то винит всех вокруг, а кто-то себя. Я отношусь ко второму типу, но мыслю трезво.

Моей вины в этом было достаточно. Более чем достаточно.

Хотя бы в том, что за все это время, я так и не узнал график Гвен. Иначе бы, я сразу знал, что там Гвен и бросился туда.

Я работал над сывороткой, да, так же как Гвен и Коннорс, но и моя часть вины в этом есть.

Ну и самая моя главная ошибка, это то, что я не пошел туда сразу, как увидел по телевизору.

Я долго думал, над этой геройской мутью, но я не могу по другому. Может это воспитание, может быть сама вселенная меня ведет к этому, но я не хочу, чтобы