Искусство наступать на швабру - Елизавета Абаринова-Кожухова

— Между объектом Ч. и мной вклинилась госпожа Гречкина, ее соседка по гостинице, — сообщил агент.

— Антонина Степановна? — чуть не подпрыгнул за рулем Дубов.

— Да.

— A взгляните налево, что это за человек с сачком?

— Другой сосед, — тут же ответил агент. — Профессор Oльховский. — Прерываю связь, объект увеличил скорость.

Вновь глянув вперед, Василий увидел, что Антонины Степановны больше нет. Профессор же Oльховский продолжал идти параллельно Чаликовой, держа сачок наперевес, будто винтовку.

«Куда она девалась? — лихорадочно думал Василий. — Почему так быстро исчезла — неужели заметила агента? Да нет, он-то профессионал. A что если она узнала мой „Москвичок“? Да, но почему же тогда профессор… Антонина Степановна, Антонина Степановна… Да нет, какая Антонина Степановна — Антон Степанович. Прокурор Антон Степанович Рейкин!.. Так-так-так… Прокурор меня узнал и потому скрылся. Значит, профессор — человек нездешний, так сказать, гастролер, если меня и мою машину в лицо не знает. Да, дело обретает опасный оборот…»

Приближаясь к центру Кислоярска, улица становилось все более многолюдной, больше появилось и автомобилей, так что слежка стала затруднительной. Решив положиться на агента наружного наблюдения, Дубов прибавил ходу и поехал прямо на Елизаветинскую, в свою сыскную контору, которая находилась неподалеку от гостиницы «Кислоярочка». Не успел он проделать и пол пути, как в рации вновь раздался знакомый голос:

— Объект Ч. зашел в женское отделение туалета на углу Матвеевской и улицы Кришны, однако, гм, степень величины ее нужды определить не представляется возможным.

— A как ее соседи?

— Не имею возможности проследить, кто находится в соседних кабинках, — ответил агент.

— Да нет, я имел в виду соседей по гостинице, — уточнил Дубов.

— Гречкина так и не появилась, а Oльховский остановился напротив туалета. Однако наблюдение затруднено повышенной многолюдностью.

«Что же делать? — думал Василий, поднимаясь к себе в контору. — Можно, конечно, задержать и „Антонину Степановну“, и „профессора Ольховского“, но что это даст? Нет, надо еще последить».

Размышления детектива прервал очередной выход на связь:

— Объект вернулся в гостиницу. Вы просили проследить за соседями — перед самым входом Чаликовой в отель появилась госпожа Гречкина. Она и профессор Oльховский вошли в «Кислоярочку» следом за ней.

— И где они теперь? — напряженно спросил Дубов.

— Чаликова вернулась к себе в номер, сразу следом за нею туда вошли и те двое.

— И давно они там?

— Минут пять. A, вот уже и вышли. Объект остался один в своем номере.

— Живая?! — вскочил из-за стола Дубов.

— Ж-живая, — не совсем уверенно подтвердил агент. — Но Гречкина и профессор Oльховский уже покинули гостиницу с чемоданами. Так быстро!..

— Проследите хотя бы за одним из них, — чуть не с мольбой попросил Дубов. — Возможно, это опасные преступники. A я сейчас буду в гостинице.

* * *

Надежда Чаликова относилась к числу тех женщин, которые привыкли выглядеть эффектно даже наедине с собой. A выглядела она так уже от природы. Разумный минимум косметики мило дополнял ее изначальные природные данные, создавая то, что мужчины называют: «Вот это женщина!». И все это, сдобренное проницательным умом, тонким юмором и находчивостью, делало Чаликову одной из лучших журналисток нашего времени.

Но за фасадом успеха и целеустремленности скрывалась легкоранимая женщина, создавшая себе такой образ и, как щитом, прикрывшая им свое сердце, однажды уже перенесшее горечь разбитой любви. Такое нередко бывает в нашей жизни — ты любишь человека, а он тебя нет. Банальная история, но сколько трагедий стоит за этой банальностью: сломанные судьбы, опустошенные души, загубленная жизнь. Слава богу, Надежда оказалась сильной и не сломалась. Но произошло нечто в ее душе, будто пронесся холодный вихрь, и она укрыла свое сердце за фасадом внешней легкости, в которую похоже, уже и сама начала верить. Она не позволяла себе никого больше впускать в свою жизнь, в свои чувства. Ради карьеры — говорила она себе, хотя на самом деле просто боялась вновь испытать горечь разочарований. И мужчины в ее жизни приходили и уходили, но ни одному из них не удавалось остаться в ее сердце. Более близкие же отношения она привыкла воспринимать как нечто, ни к чему серьезному не обязывающее. Многих знавших ее мужчин это вполне устраивало, но сама Надя все же где-то в глубине своего израненного и опустошенного сердца ждала, хотя даже самой себе не желала в этом признаваться. Что же она ждала? Наверное, того же, чего ждут все люди, но увы — не все обретают: величайшего счастья взаимной любви.

* * *

После бурного интервью у товарища Разбойникова и не совсем приятного общения с соседями по гостиничному коридору Надежде требовался отдых с горячим душем. Но не успела она приготовиться к этой процедуре, как распахнулось окно и в номер влетел молодой человек, которого журналистка видела сначала возле тюрьмы, а затем в синем «Москвиче» на Матвеевской улице, и приняла за дополнительного соглядатая от тех людей, с которыми ей пришлось иметь дело сразу по приезде в Кислоярск.

Встав в обличительной позе на фоне трюмо, сей молодой человек с пафосом провозгласил:

— Снимайте личину — я разгадал все ваши коварные замыслы! Ваша карта бита, товарищ соучастница!

— Чего вам от меня еще надо? — устало произнесла Чаликова. — Я все сделала и все передала…

— Ага! Значит, вы передали! — радостно вскричал непрошеный гость. Но тут у него из кармана пиджака раздались некие непонятные звуки. Молодой человек вынул какой-то аппарат с антенной, который тут же заговорил:

— К сожалению, результаты неутешительные. Объект Антонина Степановна Гречкина заметила слежку и начала петлять по городу, выказав хорошее знание конспирации и топографии Кислоярска, а в районе Пшеничной улицы исчезла из поля видимости.

— Этого следовало ожидать, — ответил молодой человек и, небрежно отправив аппарат на прежнее место, вновь обратился к журналистке: — Не беспокойтесь, госпожа Чаликова, ваши сообщники не уйдут от ответа. A теперь сознавайтесь, что вы делали у Разбойникова!

— Да кто вы, собственно, такой?! — только теперь пришла в себя от столь бурного налета Надежда Чаликова.

— Вы хотите знать, кто я? — гордо приосанился гость. — В таком случае, разрешите представиться: Василий Дубов, частный детектив.

— Ах, так вы Дубов! — В голосе Чаликовой послышалось облегчение.

— Да, я Дубов, — с пафосом подхватил детектив. — Это я сел на хвост к вашим друзьям профессору Ольховскому и Антонине Степановне, и они были вынуждены скрыться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});