Восстановление - Отем Грей

— Ты принял пулю, предназначавшуюся Селене. Зачем ты сделал это, отец? — задал я вопрос.

— Потому что я должен был спасти женщину, которую ты любишь. Хотя бы раз в жизни, я хотел сделать что-то бескорыстно. Я пытался дозвониться до тебя, чтобы поблагодарить за операцию Калебу, но ты не отвечал на мои звонки и письма. Такой же упрямый, как и твой старик-отец, — он ухмыльнулся, затем улыбка пропала, и он застонал, а его дыхание стало рваным. — Я расспросил Адель о твоей жизни, о твоем сыне. Селене. Я был глупцом и сожалею о всех годах, которые провел вдали от тебя. Я был гордым и совершал ошибки, но мне бы хотелось повернуть время вспять и переиграть все. Адель рассказала мне о несчастном случае с Селеной и о женщине, которая строила тебе козни. При дальнейшем расследовании я выяснил, что Селена беременна. Мне хотелось защитить тебя, защитить ее и всех, кого ты любишь. Я был тебе плохим отцом… — он замолчал и начал задыхаться. — Боже, мне так много нужно тебе сказать...

Слезы обожгли мне глаза.

— Все в порядке. Мы сможем поговорить позже. Просто… пока побереги силы.

Я бросил взгляд в зеркало и увидел, как он упрямо качает головой.

— Нет. Я не успокоюсь до тех пор… до тех пор, пока не буду знать, что ты простил меня за то, что я был... черт возьми! — вскрикнул он, и его лицо скривилось от боли. Голова запрокинулась, и единственный звук, который стал слышен в машине — его тяжелое неровное дыхание.

Я автоматически вдавил педаль газа, когда в зеркале заднего вида встретился взглядом с Эриком. Он покачал головой, и мое зрение затуманилось от страха.

— Ты спас меня в ту минуту, когда спас ее, отец.

Я прощаю тебя.

Десять минут спустя я уже заезжал на парковку. Эрик выскочил из машины и побежал предупредить персонал больницы. Через несколько минут отца уже грузили на носилки и спешно везли в отделение.

— На этой каталке могла быть я, Ремингтон, — пробормотала Селена, слепо глядя на дверь машины широко раскрытыми глазами.

Я вздрогнул от этой мысли и быстро обнял ее. Она сразу же откликнулась и крепко обняла меня в ответ.

— Я бы сошел с ума, если бы думал об этом. Ты в безопасности.

Она отстранилась.

— А твой отец нет. Он принял на себя пулю, предназначенную мне, — ее глаза наполнились слезами. — Что, если он не выздоровеет? Я не...

Я обхватил ладонью ее подбородок, вынуждая сконцентрировать свое внимание на мне.

— Он Ремингтон Ньюпорт, и борец по натуре. Отец не стал бы тем, кто он есть, если бы не боролся.

Глава 23

Селена

Ответив на вопросы медсестры возле стойки регистрации, Ремингтон обнял меня за талию. Я напряглась, но затем расслабилась, пока он вел меня в зону ожидания, где напротив телевизора были расставлены стулья. Он убрал руку с талии и переплел свои пальцы с моими, а затем его обеспокоенный взгляд встретился с моим.

— Поговори со мной, — наконец пробормотал он, легонько сжимая мою ладонь. — Как ты себя чувствуешь? Как ребенок?

Он выглядел изможденным, поэтому мне не хотелось обременять его еще и своим плохим самочувствием.

— Устала. Хочу забыть весь сегодняшний день.

— Мне бы тоже хотелось, чтобы произошедшее сегодня никогда не происходило.

Внезапно я и правда почувствовала себя уставшей. События сегодняшнего дня навалились на меня, и затылок начало болезненно покалывать. Я закрыла глаза и прижалась спиной к стене.

— Я не могу сейчас сделать это.

— Иди ко мне, — он потянул меня за руку, но я отрицательно покачала головой, — позволь мне обнять тебя, пожалуйста. Я чуть не потерял тебя, Селена. Каждый раз, когда я вспоминаю, как близок был... Боже мой. Я не вынесу, если сейчас же не обниму тебя… Мне это необходимо.

Я открыла глаза, встретилась с ним взглядом и резко втянула в себя воздух, заметив боль в его глазах. Придвинувшись к нему и положив голову ему на плечо, я вцепилась в его рубашку, когда голову прострелила боль. Восприняв это, как знак, он подхватил меня и усадил себе на колени, не заботясь о том, что в комнате полно народу. Я прижалась к нему, радуясь его силе и теплу.

— Хочешь правду? — пробормотала я ему в рубашку. — Я так зла на тебя сейчас, и, если честно, в ужасе. Я одинаково сильно люблю тебя и зла на тебя.

— Все позади. Колетт больше не навредит тебе, — ладонью он выводил круги на моей спине. — У тебя есть право злиться на меня, но, пожалуйста, не игнорируй меня.

— Я бы никогда не смогла игнорировать тебя, даже если бы захотела.

Мы оба замолчали, слышно было только пиканье приборов, вызывающий врачей голос из динамика и шарканье ног по полу...

— Селена Майклз?

Мы с Ремингтоном вскочили на ноги и посмотрели на высокую темноволосую медсестру. Ее глаза задержались на Ремингтоне чуть дольше положенного, и она едва заметно покраснела. А он ей даже не улыбнулся. На самом деле он даже решительно выпятил челюсть, его красивые зеленые глаза потемнели от тревоги, а губы вытянулись в тонкую линию.

Его рука, лежащая на моем бедре, напряглась, притягивая меня ближе к нему, словно сообщая этой женщине и всем прочим в комнате, кому я принадлежу. Она повернулась ко мне, прошлась по мне взглядом сверху вниз, но все, о чем я была в состоянии думать, это «сможешь предложить ему что-то лучше этих изгибов»? Несмотря на то, что я была зла на Ремингтона, по моему телу распространилось тепло. Он такой неотразимый, этот мужчина.

Медсестра, в конце концов, сосредоточила свое внимание на мне и скупо улыбнулась. А мне даже не хватило сил хмуро на нее посмотреть. Я по-прежнему злилась на Ремингтона, была обеспокоена легкими вспышками боли в животе и сражалась с жуткой головной болью.

— Следуйте за мной, пожалуйста. Я провожу вас в смотровую.

Ремингтон убрал руку с моего бедра и, схватив меня за руку, последовал за медсестрой. Мы остановились перед смотровой номер три.

— Я положила рубашку на кровать, — сообщила медсестра. — Доктор скоро подойдет к вам, — она посмотрела на Ремингтона. — Предпочитаете ждать вашу жену снаружи?

— Ни в коем случае, — рявкнул он и, толкнув дверь, завел меня внутрь, но я успела заметить, как медсестра дернулась, словно ее ударили.

Ремингтон такой неандерталец, и за это я люблю его еще сильнее. И нет, я не собираюсь говорить ему об этом. Мне нужно придерживаться своего гнева еще какое-то время. Ребячество, знаю, но, Боже мой, Колетт? До сих пор поверить не могу, что он скрывал это от меня.

Как только дверь захлопнулась прямо перед носом у медсестры, Ремингтон развернулся, нежно прижал меня к двери, словно боялся, что я сломаюсь, и уткнулся лицом мне в шею.