Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – III - Шри Ауробиндо

Стремящаяся к самообладанию душа может начать с того, что решит не поддаваться этим реакциям, проявляя выдержку и терпение. Вместо того чтобы пытаться избежать, уйти или защититься от неприятных воздействий, она может встретить их лицом к лицу и научиться терпеливо, стойко, все более и более хладнокровно или с суровым и спокойным принятием терпеть и выносить их. Такая позиция или такая дисциплина приводит к трем результатам, позволяя душе обрести три способности при взаимодействии с объектами внешнего мира. Во-первых, обнаруживается, что то, что прежде было невыносимо, становится легко терпеть; способность держать такого рода удары увеличивается; чтобы вызвать дискомфорт, боль, печаль, отвращение или любую другую негативную реакцию, требуется все более и более сильное или продолжительное воздействие. Во-вторых, обнаруживается, что сознательная природа разделяется на две части: на обычную ментальную и эмоциональную природу, на уровне которой продолжаются привычные реакции, и природу более высокой воли и рассудка, наблюдающую и не подверженную беспокойствам или не затрагиваемую волнениями обычной природы, не воспринимающую их как свои собственные, не одобряющую, не санкционирующую и не участвующую в них. Затем реакции первой, более низкой природы начинают терять свою силу и мощь, а сама она начинает подчиняться влияниям покоя и непоколебимого равновесия духа, исходящим от более высокого рассудка и воли, и мало-помалу этот покой и это равновесие становятся достоянием ментального, эмоционального и даже чувственного, витального и физического существа. Это приводит к третьему результату или способности: благодаря этому терпению и самообладанию, этому отделению от более низкой природы и ее отвержению, мы становимся способными не допускать привычных реакций и даже при желании изменять силой духа характер любого своего переживания. Этот метод применяется не только в отношении неприятных, но также и в отношении приятных вещей; душа отказывается поддаваться реакциям, которые они вызывают, или действовать под их влиянием; она невозмутимо и спокойно воспринимает воздействия, приносящие радость и наслаждение, не позволяет себе приходить из-за них в возбуждение, и в конце концов заменяет радость и жадную погоню ума за удовольствиями покоем духа. Этот метод может быть также применен в отношении мыслящего ума, который, спокойно принимая знание и ограничения знания, не позволяет себе поддаваться внушению и очарованию той или иной привлекательной мысли или с отвращением отшатываться от внушения какой-то другой, непривычной или неприятной для него мысли, а, наблюдая беспристрастным взглядом, ждет Истины, давая ей время вырасти на почве сильной, незаинтересованной, несгибаемой воли и ясного рассудка. Так душа постепенно начинает равно относиться ко всему, обретает полную власть над собой и становится способной встречать трудности мира с твердой решимостью ума и неизменной безмятежностью духа.

Второй способ это занять позицию бесстрастного безразличия. Его метод состоит в том, чтобы немедленно отвергать реакции влечения или отвращения по отношению к внешним вещам, культивировать по отношению к ним светлое безразличие, сдержанный отказ, привычку пренебрегать ими или обходиться без них. В основе этой позиции лежит не столько воля, хотя воля всегда необходима, сколько знание. Обладающий этой позицией человек смотрит на волнения ума как на феномены, порожденные иллюзией внешнего ментального восприятия, или как на движения низшей природы, ничтожные по сравнению со спокойной истиной одинокого и невозмутимого духа, или же как на витальное и эмоциональное беспокойство, которое должно быть отвергнуто умиротворенно наблюдающей волей и бесстрастным сознанием мудреца. Он удаляет желание из ума, избавляется от эго, двойственно реагирующего на всё, в результате чего желание заменяется бесстрастным и невозмутимым покоем, а эго – чистым «я», которое не тревожат, не волнуют и не выводят из равновесия воздействия мира. И не только эмоциональный ум успокаивается, но и интеллектуальное существо также начинает отвергать невежественные мысли и поднимается над интересами низшего знания к одной вечной и неизменной истине. Этот способ тоже развивает три способности или приводит к трем результатам, благодаря которым искатель обретает покой.

Во-первых, он обнаруживает, что ум добровольно привязан к мелким радостям и горестям жизни и что, на самом деле, они не могут иметь над ним никакой внутренней власти, стоит душе просто захотеть избавиться от своей привычки беспомощно зависеть от внешних и преходящих вещей. Во-вторых, он обнаруживает, что здесь также может быть сделано разделение, проведено психологическое разграничение между низшим или внешним умом, все еще подверженным прежним привычным реакциям, и более высоким рассудком и волей, отстраненно пребывающими в невозмутимой умиротворенности духа. Иными словами, в нас все более нарастает отстраненный и неподвижный внутренний покой, пребывая в котором мы наблюдаем за волнениями низших частей, не вовлекаясь в них и никак их не санкционируя. Поначалу более высокий рассудок и воля могут часто омрачаться, захватываться, а ум – приходить в возбуждение под влиянием низших частей, но в конце концов этот покой становится незыблемым, постоянным и не нарушаемым даже самыми неистовыми воздействиями, na duḥkhena guruṇāpi vicālyate. Эта внутренняя душа покоя взирает на волнения и метания внешнего ума с невозмутимым превосходством или с той легкой снисходительностью стороннего наблюдателя, с какой взрослый смотрит на мелкие радости и горести ребенка. Она рассматривает их как нечто, не принадлежащее ей самой или не имеющее под собой реальной основы. И, наконец, внешний ум тоже постепенно обретает этот покой и бесстрастную невозмутимость; он прекращает свою погоню за тем, что его когда-то влекло, или горевать и страдать из-за вещей, которым он по привычке придавал непропорционально большое значение. Так развивается третья способность, способность к бесконечной умиротворенности и покою, наполняющему все наше существо, и мы обретаем блаженство освобождения от осады нашей низшей природы, добровольно отдающейся во власть неимоверных страданий, и наполняемся глубоким безмятежным и безграничным счастьем от соприкосновения с вечным и бесконечным, чье неизменное присутствие заменяет борьбу и суматоху изменчивых вещей, brahmasaṁsparśam atyantaṁ sukham aśnute. Душа прочно утвердилась в блаженстве «я», ātmaratiḥ, в единственной и бесконечной Ананде духа и более не жаждет ощущений, получаемых от внешних объектов, и приносимых ими горестей и наслаждений. Она просто смотрит на мир, как зритель, созерцающий представление или наблюдающий за ходом действия, в котором она уже более не участвует.

Третий способ предполагает покорность, которая может быть христианским смирением, основанным на покорности воле Бога, неэгоистическим принятием вещей и событий как проявления универсальной Воли во времени, или полным преданием себя в руки Божественного, верховного Пуруши. Если в первом случае мы использовали волю, во втором – знание и рассудочное понимание, то здесь мы используем сердце и темперамент, следуя по пути, тесно связанному с принципом бхакти. Если мы не остановимся на полпути, то, как и в первых двух случаях, придем к тому же самому результату – абсолютной уравновешенности. Ибо узел эго начнет ослабевать, а личные требования исчезать, и мы обнаружим, что больше не привязаны к радости, доставляемой нам приятными вещами, и не огорчаемся из-за неприятных; мы будем воспринимать и то и другое без ликующего согласия или резкого неприятия, отсылая их Владыке нашего существа и все менее и менее заботясь о том, как они повлияют лично на нас, и думая об одной единственно важной вещи – о достижении Бога или о пребывании в согласии и гармонии с универсальным и бесконечным Существованием или в единстве с Божественным, являясь его каналом, инструментом, служителем, обожателем, наслаждающимся им и своими отношениями с ним и не имеющим другой цели или причины для радости и печали. В этом случае тоже в течение какого-то времени может возникнуть разделение между низшим умом привычных эмоций и более высоким психическим умом любви и самоотдачи. Но, в конце концов, первый уступает, меняется, преображается, поглощается любовью, радостью, восторгом Божественного, утрачивает все иные интересы и привязанности. Тогда внутри мы ощущаем только незыблемый покой и блаженство этого единения – то безмолвное блаженство, которое невообразимо для ума, и тот покой, разлитый в глубинах нашего духовного существования, который не могут нарушить никакие земные соблазны.

Начинаясь по-разному, эти три способа, тем не менее, имеют определенное сходство. Во-первых, они ослабляют обычные реакции ума на внешние феномены, bāhya-sparśān, во-вторых, отделяют «я» или дух от внешней деятельности Природы. Но очевидно, что наше совершенство будет более великим, интегральным и завершенным, если мы обретем более активную уравновешенность, позволяющую нам не только держаться в стороне от мира или встречать его воздействия в бесстрастном и невозмутимом состоянии духа, но и самим воздействовать на него и подчинять его себе силой спокойного и невозмутимого Духа. Это возможно, так как мир, Природа и ее деятельность являются не чем-то полностью изолированным и самостоятельным, а проявлением «Я», Всеобщей Души, Божественного. Реакции обычного ума являются деградацией божественных ценностей, которые, не будь этой деградации, предстали бы перед нами в своем истинном виде, – они являются искажением, или неведением, которое искажает проявление этих божественных ценностей и начинается с погружения «Я» в слепое материальное несознание. Как только мы возвращаемся к полному осознанию «Я», Бога, мы можем видеть истинную божественную ценность вещей и воспринимать их или воздействовать на них с покоем, радостью, знанием и всевидящей волей Духа. Когда мы начинаем видеть и действовать подобным образом, душа начинает невозмутимо наслаждаться вселенной, невозмутимо взаимодействовать со всеми энергиями, невозмутимо познавать, прозревая духовную истину за любым феноменом этого божественного проявления. Такая душа владеет миром так же, как владеет им Божественное – в полноте бесконечного света, силы и Ананды.