Oбнажись для убийства - Ричард Пратер

— Сэм, Шелл говорит.

Пока я вел разговор, вошли мистер и миссис Блор. Они глядели на меня со слегка отвисшими челюстями. Позади них стояла черноволосая красотка, малышка Пегги.

Короткими фразами я доложил Сэму о своих действиях и о Брауне, который бежал, как ошпаренный орангутанг.

— В этом суть дела: если вы находите парня на телефоне или Брауна, вы раскрываете все. Сейчас мы не знаем закоперщика, но как только выясним, куда вел телефонный отвод, дело закончено.

— Десять человек сейчас повсюду ищут жучок, — проворчал Сэм. — Хотя, скорее всего, к настоящему времени установка демонтирована.

— Я знаю, но не будем упускать шанс. Передай повсюду ориентировки по Брауну. — Я описал внешность беглеца. Сэма, видимо, одолевали свои идеи.

— Где тебя можно будет найти, если надо? — спросил он.

— Сам позвоню. Через минуту я буду в пути.

Когда мы кончили беседу, мистер и миссис Блор одновременно обрушились на меня. Их целью, несомненно, было содрать с меня заживо шкуру, но я кое-что объяснил, и миссис Блор нажала на тормоза. А ее супруг спросил:

— Так вы, оказывается, сыщик?

— Именно. Не Дон Скотт, а Шелл Скотт, частный детектив.

— Выходит, Лорел ввела нас в заблуждение, когда сказала, что...

— Нет. Я заставил ее поступить так, — бойко соврал сыщик Шелл Скотт. — Это не ее вина. Не забывайте, что в лагере обретался потенциальный убийца. Может быть, даже фактический. Все же вы, наверное, предпочтете меня окровавленному трупу или двум окровавленным трупам здесь, в Фэйрвью.

Миссис Блор смотрела на меня.

— А как же завтра? — простонала она.

— Что завтра?

— Съезд. Весь год мы...

Мистер и миссис Блор взглянули друг на друга, и я испугался, что они сейчас разрыдаются. Но мистер Блор сумел овладеть собой.

— Не волнуйся, дорогая, мы что-нибудь придумаем. — И они покинули помещение.

Пегги произнесла задумчиво:

— Так вот почему вы были таким смешным, когда появились здесь в первый раз.

— Я был смешон?

— Чудным, я хотела сказать. Вы вели себя очень странно. Совсем не так, как я ожидала.

— Ну и что. Вы были совсем не то, что ожидал увидеть я.

— Значит, завтра вас здесь не будет, — вздохнула она печально.

— Ну, никогда не следует торопиться с выводами, — заметил я. — Кто может знать? Кто может предвидеть? Возможно, я и сумею заскочить сюда на одну-две минутки.

— Если вас не будет, произойдет полная неразбериха. — Она грустно улыбалась.

— Боюсь, что неразбериха наверняка возникнет, если я окажусь здесь. Но я постараюсь, а сейчас мне пора.

Она повернулась боком, освободив мне проход. Вот ведь чертовка! Я думал о Лорел, а смотрел на Пегги. Иногда я себя ненавижу. Направившись к выходу и проходя мимо Пегги, я легонько шлепнул ее по попке.

Поймите меня правильно. Я не облапил ее, не схватил, ничего подобного, всего-навсего легкий дружеский шлепок. Никакой грубости.

Я выскочил из дома и снова на крыльях полетел к Лорел. Она все еще сидела на том же месте. В той же позе. На сей раз Лорел мне улыбалась.

— А я все думала, — заявила она. — Ты ведь позволил ему сбежать, потому что беспокоился за меня? Ты сделал так ради моей безопасности?

— Ага. Я не видел иного пути избавить тебя от риска. Я...

— И подумать только, я еще сердилась на тебя.

— Больше не сердишься?

— Ну конечно нет.

Она неторопливо потянулась, ладошки сложились в маленькие кулачки у ушек, локти смотрели прямо в небо. Я пошатнулся и чуть было не потерял равновесия. Но, энергично покрутив головой, я пришел в себя и заявил:

— Я убегаю.

— Куда?

— Туда, в город.

— Зачем?

— Должен. Мне предстоит сделать миллион вещей. А если я останусь, то девятьсот девяносто тысяч девятьсот девяносто девять дел останутся невыполненными. Ну ладно...

Существовало еще одно обстоятельство, в силу которого мне надо было уехать. Может быть, я не очень четко думаю и вне Фэйрвью, но с каждой минутой пребывания в лагере мои ограниченные мыслительные способности совершенно очевидно убывают. Вслух же я произнес:

— Теперь нам надо подумать, куда направишься ты. Следует подыскать безопасное место.

— Разве я не могу остаться здесь? После всего случившегося в лагере, по-моему, будет безопасно. Или я не права?

Я пораскинул мозгами и пришел к выводу, что Лорел мыслит гораздо четче меня. Бесспорно, она была права, и чем дольше я думал, тем больше убеждался в этом.

— Думаю, ты права. Пока я жив, ты будешь здесь в безопасности. Скорее всего, в сложившихся обстоятельствах Фэйрвью самое спокойное место и для меня. Весьма сомнительно, что здесь нас кто-нибудь осмелится побеспокоить. Во всяком случае теперь, когда полиция настороже. Те, кто держит нас на прицеле, понимают, что идет охота на Брауна, а Фэйрвью находится под подозрением. Оставайся здесь, но будь среди людей.

— Так ты уходишь?

— Это необходимо.

— Но ты же вернешься?

— Вернусь. Это тоже необходимо. Через некоторое время мне потребуется твоя помощь. Ночью я собираюсь извлечь пулю, и ты должна мне помочь.

— Пулю? Ту, что сидит в скале?

Я утвердительно кивнул.

— Как же ты намереваешься туда добраться?

— Но я же сказал тебе, что собираюсь левитировать. — Я ухмыльнулся и поднялся. — Подробности узнаешь позже. Я тебе все покажу. Хорошо?

Она кивнула, и я ушел.

Когда я добрался до «Афродиты», было уже начало девятого. Двери у основания ступеней были закрыты, однако неоновая реклама сияла и музыка доносилась изнутри, что говорило о том, что клуб опять открыт.

Я вошел в заведение.

За небольшой танцевальной площадкой квинтет наяривал самую громкую и ритмичную кубино-африканскую музыку, которая когда-либо воздействовала на мои барабанные перепонки. Музыка мне определенно понравилась, но еще больше мне приглянулась высокая девица в центре танцевальной площадки, распевавшая в микрофон. С большой грудью, парой кастаньет в руках, она вся вибрировала, словно патока в миксере. Если верить описанию Карлоса, это должно было быть Хуанитой.

Я приблизился к площадке в надежде, что от сегодняшнего посещения «Афродиты» получу значительно больше удовольствия, чем от предыдущего. Но мне тут же пришлось распрощаться с этой надеждой. У противоположного от меня края танцевальной площадки восседала за столиком Бэби-сиська. С ней были две особи мужского пола: бандит по кличке Гарлик и бандит по кличке Свежее Яйцо Фу.

Может быть, подумал я уныло, мне вообще не следовало сюда заявляться.

Глава 18

Почти в тот же момент они заметили меня. Фу наклонился и сказал что-то через стол Гарлику, затем оба откинулись на спинки своих стульев и вернулись к происходящему на площадке. Или притворились, что вернулись. В любом случае, они не намеревались атаковать меня через всю танцплощадку. Ладно, раз уж я пришел, останусь здесь. По крайней мере, пока не поболтаю с Хуанитой и, может быть, с Фу и его дружком. Стеклянная стена была восстановлена, и пташки успокоились. Мне даже стало как-то неловко за царивший в зале полный порядок. Единственное свободное место оказалось за столиком почти рядом со мной. Один стул был занят каким-то рыжим молодым человеком, второй свободен. Если я попробую угнездиться здесь, то прямо напротив меня через площадку окажется столик с двумя уголовниками и одной уголовницей. Но поскольку они меня уже видели, это не имело никакого значения. Я подошел к рыжему, наклонился и спросил:

— Не возражаете, если я займу этот свободный стул ненадолго?

— Да, да, — ответил юнец, — тащите его, куда вам угодно.

Его взгляд прилип к Хуаните, на меня он даже не покосился, кажется, до него не дошел смысл моих слов.

— Я хочу присесть здесь, за вашим столиком.

— Валяйте, валяйте. Ого! Нет, вы только посмотрите! Вот это да!

Наконец я уселся и заказал порцию бурбона с водой для себя и порцию для рыжего. После этого попытался сосредоточить свой взор на Хуаните.

Доложу вам, что сосредоточить взор на этой крошке — хитрая задача. Она дергалась назад, вперед, справа налево, вверх, вниз — все одновременно.

При этом еще ухитрялась петь. Карлос не рассказал и половины всей правды.

Хуанита являла собой сексуальный тайфун. Ее длинные черные локоны развевались во все стороны, из полных губ на смуглом чувственном лице раздавались стоны — это были слова песенки на каком-то непонятном языке. Правда, с ее манерой пения она вполне могла распевать и по-английски, текст все равно звучал бы как иностранный.

Она выглядела так, словно хорошо сложенную женщину ростом пять футов десять дюймов слегка сжали сверху до пяти футов семи дюймов, при этом все лишнее выпятилось наружу и переполняло самые интересные места. Неистовое вращение певицы заставляло эти переполненные места трепетать по-особому. Оркестранты время от времени помогали своим инструментам хлопками, выкриками, свистом и топотом. Свистела, аплодировала и топала также значительная часть зрителей.