Высшая ценность - Александр Лоскутов

Не могу сказать, сколько длилось падение: секунду или вечность. Но только когда сквозь волны клубящейся тьмы уже проступили багровые отсветы ада, когда уже ничто не могло спасти меня, в самый последний момент, за которым последовала бы неминуемая смерть, демон мигнул. Всего лишь мигнул, разбивая в миллионы осколков плывущую перед моим внутренним взором картину. И каждый из этих осколков, падая в бездну, оставил свою царапину на моей вновь возносящейся ввысь душе…

Вцепившись в стену, я согнулся, держась за живот и содрогаясь в сухом царапающем горло тысячами острых песчинок кашле. Меня мутило. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. В ушах гулко шумела кровь.

Аваддон невозмутимо, будто ничего и не случилось, разглядывал чешуйчатую ладонь. Развлекался, выпуская и втягивая длинные и наверняка острые как бритва когти. В покрывавшем все вокруг тумане мелькнула посторонняя и не относящаяся к делу мысль. «Зачем ему вообще когти? Ведь в его власти могущество всей тьмы этого мира…»

— Сядь, — неожиданно резко сказал демон. —Сядь, человек. Ты на ногах не стоишь.

Колени и в самом деле упорно подгибались. Пересохший язык отказывался мне повиноваться. Но я все же нашел в себе силы выдавить:

— Я постою.

Аваддон издал негромкий смешок, отдаленно похожий на довольное змеиное шипение. Вновь мелькнул длинный раздвоенный язык.

— Как хочешь. Тогда перейдем к делу. Я хочу предложить тебе свою помощь в одном исключительно важном деле.

— Вот как? — Я все-таки нашел в себе силы саркастически улыбнуться. — И где я должен подписаться, чтобы заложить душу?

Аваддон демонстративно фыркнул, не скрывая своего презрения.

— Человек, если бы я пришел сюда за твоей душой — я бы ее уже получил. Ты же сам ее мне только что чуть не отдал.

Я промолчал. Демон, изучая меня своими поросячьими глазками, удовлетворенно кивнул. И вдруг задал совершенно неожиданный и вроде бы совершенно неуместный вопрос:

— Как ты считаешь, человек, каким по счету будет надвигающееся пришествие?

С трудом ворочая превратившимся в пересохший кусок подметки языком я выдавил:

— Четвертым.

Растянув уродливую пасть в устрашающее подобие улыбки, демон коротко хохотнул:

— Ты так думаешь? Ты действительно так думаешь, человек?.. Ошибаешься. Только за последнее тысячелетие — это уже восемнадцатое! Восемнадцать мессий за тысячу лет — не слишком ли?.. Причем из этих восемнадцати только трое были наши. Остальные — от Бога. Ваш создатель в последнее время что-то слишком уж увлекся переделыванием этой реальности.

— Не понимаю… — Рот наконец-то наполнился слюной, и я с облегчением облизнул пересохшие губы. — Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

Аваддон шумно вздохнул, выдохнув из узких ноздрей две струйки сизого дыма.

— Всякий раз, когда Бог хочет что-либо изменить в своем творении, он готовит себе посредника — человека, которому придется стать проводником чуждой этому миру силы. Посредством своего избранника он касается вашего мира и вносит некоторые изменения в его жизнь. Избранный человек после этого обычно умирает. Жизнь и душа мессии — это цена перемен… Но да речь не об этом.

Я молча внимал. Умудрившаяся как-то проползти метра три, коротко и жалобно всхлипнула раздавленная вампирша. Медленно тянулись вдоль улицы призрачные нити тьмы, старательно пробующей на ощупь каждую трещинку в асфальте.

— Вы, смертные, считаете нас, демонов, воплощением зла. И возможно, по справедливости. Наши методы и наши цели вызывают в вас одно только отвращение. Но в отличие от Всевышнего мы никогда, я повторяю, никогда не пытались внести глобальные изменения в судьбу мира. Нам хватает тех из вас, кто добровольно встает под наши знамена, тех, кто гонится за богатством, за властью, за могуществом, за удовольствиями. Мы даем им желаемое, а потом забираем души. И никто не может сказать, что это несправедливо. В конце концов, правила известны всем. Мы оставляем людям свободу выбора. Ведь именно тьма и есть подлинная свобода.

— Ага, — я постарался сохранить невозмутимое выражение лица. — Тьма — это свобода.

— Конечно! В отличие от вашего искусственно насаждаемого свыше добра мы никого не заставляем делать что-то из-под палки. Принцип тьмы: живи, как хочешь, греши, сколько хочешь, получай удовольствие, но будь готов за все это платить.

— Душой.

— Да. Душой… — Демон коротко и почти по-человечески вздохнул. — Вижу, что ты мне не веришь. Но я не виню тебя. Мы враги. Несмотря на то что пятно тьмы в тебе за последнее время значительно окрепло, несмотря на гложущие тебя сомнения, в душе ты все еще служишь своему Богу. И потому в другой день я с огромным удовольствием уничтожил бы тебя. Но сейчас все иначе.

Нахлынувшая после пригрезившегося мне падения в бездну тошнота на время вроде бы отступила. И я нашел в себе силы выпрямиться.

— Что тебе надо, Аваддон?

— Чтобы ты выслушал меня. Всего лишь выслушал. Я не буду подталкивать тебя на пути тьмы, хотя и не отрицаю, что был бы рад это сделать. Из тебя получился бы превосходный слуга, но я не собираюсь тебя принуждать. Просто выслушай. И можешь убираться куда глаза глядят.

— Почему?

— Потому что назначенный час уже слишком близко. Потому что со дня на день мессия осознает свою сущность. Потому что в грядущих событиях тебе отведена не последняя роль. Я ответил на твой вопрос?

— Ты… — Я медленно сглотнул. — Ты хочешь сказать, что мессия — это я?

Аваддон громко расхохотался:

— Ну, человек, ты от скромности не умрешь!.. Будь ты мессией — разговор у нас был бы совсем иной. Вернее, не было бы вовсе никакого разговора. Мессия — он потому и мессия, что должен принять свою судьбу самостоятельно… или не принять ее, но тоже самостоятельно. Любое прямое вмешательство будет равнозначно объявлению войны. А война нам не нужна. И Богу тоже. Как говорят у вас, людей, худой мир лучше доброй ссоры… Нет, человек, ты не мессия.

Вот и ответ на тот вопрос, что жег меня изнутри с тех самых пор, когда шеф заявил мне в лицо, что в грядущих событиях роль моя будет решающей. Можно было вздохнуть с облегчением. Я не мессия… Вообще-то еще оставалось возможность, что демон просто-напросто врет. Глупо, конечно, верить на слово посланцу самого Отца Лжи, но я почему-то верил…

Я не мессия!

— Но ты его знаешь, — преспокойно добавил Аваддон, завернув лапу назад и лениво почесывая спину. — Нельзя сказать, что особенно близко, но ты с ним знаком.

— Кто?.. — сразу же спросил я, рывком поднимая голову. И, вновь наткнувшись на насмешливый взгляд узких вертикальных зрачков, едва успел отвести глаза. — Тогда что ты хочешь сказать мне, демон? Зачем ты вообще пришел на землю?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});