КАРИБСКИЙ ШИЗИС - Сергей Анпилогов

Поцульковский хотел уже, было, задать ему вопрос – «Кто ты, пся крев, такой и что здесь делаешь?!». Или просто – приказать охране пристрелить его, чтоб не шлялся, где не надо. Но, не успел – незнакомец заговорил снова…

— А впрочем – без разницы… Потому что я – цензор! И у меня на все подобные мероприятия – абонемент! С правом редактуры сценария!!!

Последнее, что «уродзонный шляхтич гоноровый» Герберт Пацульковский и его телохранители увидели в этой жизни – вырвавшийся из ствола оружия «цензора» факел пламени. Характерный грохот «томпсона» – уже не услышали…

Успели его услышать остальные активные участники спектакля. Правда – сделать ничего не успели. Тем, кто толпился вокруг уже растянутой между четырьмя забитыми в землю колышками молодой женщины – хватило одной длинной очереди, а держащим за руки старика – двух коротких, на два-три патрона каждая…

16.03.1898…там же… (ночь)

«Правда, мне тогда – тоже повезло! Первый раз – в жизни, а не в кино, увидел, как регулярная, блин, армия – приходит на помощь в самый последний момент!», — Серый усмехнулся и ещё раз запустил серию аккуратных дымных колечек. — «Как там Капитан говорил по этому поводу… точно, вот – «Подмога – никогда не приходит вовремя! А если вдруг и придет, то – к противнику!»… одна из версий «закона подлости для военных». И, для большинства случаев он – абсолютно прав! А тогда…».

«Наверное, в тот день этот закон тоже сработал, но – для той стороны! Тем самым «противником» – оказались мы втроём, ну а «подмогой к противнику» – две с лишним сотни испанских кавалеристов. А местным «духам» – не повезло». — В этот раз кольцо получилось большим, и он продул через него струю дыма. — «Как тебе, Кобчик, такой вот вариант… для пояснения – сойдет?». — Кобчик не ответил. — «Видно, действительно погиб тогда там, в скалах… жаль, прикольный был пацан…».

Ретроспектива… (Сергей Рябчиков)

Даже в ролевой среде, избравшей своим девизом: «Шизофрения – это почётно!», или, как вариант: «Я шизофреник – и тем горжусь!» (при этом «старики», вполголоса, добавляли: «…но параноики живут дольше…»), он выделялся. Обе его, если можно так сказать, «базовые личности» были слишком самостоятельны. Причём отношения их напоминали совместную жизнь опытного, практичного, но… ленивого старшего брата-спецназовца в одной комнате с младшим – гиперактивным тинэйджером со всеми сопутствующими этому возрасту комплексами и заморочками. Но… они друг с другом, на удивление – прекрасно уживались…

Когда Серёгу, так и не поступившего в Институт Физкультуры (исключительно из-за собственной лени), призвали в армию, то он не сильно-то и огорчился. Он был везунчиком, да к тому же – военком клятвенно обещал ему спортроту. Не повезло. В основном – с годом призыва. 1990-м… «Меченый» сдавал одного союзника и сателлита за другим и сдал уже почти всех. Да уже и сам Советский Союз, раздираемый в клочья местными «царьками», которым надоели невнятные звания «секретарей» (первых, по идеологии и так далее)… им захотелось теперь побыть «президентами», «премьерами» и различными «…баши» – трещал уже почти по всем республиканским, да и не только по республиканским, границам. Национальные окраины полыхали – за все истинные и придуманные «обиды» соседи, раньше делившие друг с другом последний кусок хлеба, теперь – резали друг друга. Точнее, уже враг – врага…

И «подающий надежды» пятиборец вместо ожидаемой им спортроты или чего-то похожего, угодил прямиком в один из слепленных тогда «на скорую руку» Батальонов Особого Назначения, в чью задачу входило – латать «прорехи» и гасить «пожары». Чистку требовалось проделать не «внизу», а «наверху», но… «Арбатские Генералы» этого не понимали… и не желали! Они-то тоже были – «наверху». Лезть на ножи и под пули приходилось другим… в том числе и – сержанту Сергею Рябчикову, получившему два вполне логичных боевых прозвища – «Серый» и «Рябчик». Первое – приросло к нему намертво. Второе, как раз в те дни, когда из Москвы на весь мир транслировали трагикомедию под странным названием – «ГКЧП» (батальон гонял «духов» по горам и узнал о ней, когда трансляция – уже закончилась), после одного случая, который произошел тогда, в этих вот самых горах – поменялось…

Соорудив с ребятами хитрую «тарзанку» он – «прямо с неба» (на самом деле – с нависающей скалы) свалился в лагерь не ожидавших такого трюка боевиков с ПКМом наперевес. «Духи» тогда до смерти (в прямом смысле) изумились. А комбат (которому, конечно, никто и ничего о подготовке такого «циркового номера» не сообщил, но сам этот полёт видевший) при всех офицерах и сержантах сказал ему – «Ну, «Рябчик» – ты прям, как кобчик спикировал!». С тех пор «Рябчик» сменилось на «Кобчик». А майор, вызвав его потом к себе, наедине, предупредил, — «Ещё один такой цирк – я тебя, блин, птиц боевой – сам на фиг пришибу!!!». Серёга «батю» уважал и «цирковых номеров» больше не откалывал. Да и случая для этого не представилось…

За время службы, сначала – в Советской Армии, ну а после трагикомедий: «ГКЧП» и «Борька на танке» – в Москве, «Сообразим на троих» – в Беловежской Пуще и «Парад Суверенитетов» – везде, хрен поймёшь – в какой, он научился многому и насмотрелся всякого. А ещё – стал наркоманом… адреналиновым. Жить без риска он уже не мог. А крови – не боялся. Ни своей, ни чужой. Ну – течёт… ну – красная… Ну и что? С такими данными ему была прямая дорога – в наёмники… или в добровольцы. К тому же на просторах бывшего Союза, да и поблизости – тоже, воевали теперь много, часто, да ещё и по разным, не всегда ему понятным поводам, так что – выбор у него был. Четыре пулевых ранения Серёгу от «рискомании» не излечили…

Отлеживался… оклемывался… благо, заживало – как на собаке. И опять – вперед за… а за чем попало. Про ордена речи не было. Про деньги… особой роли они для него не играли. Есть – классно! Нет – ну и фиг с ним! Еды пока хватает, «комок» без дыр, патроны выдали – живём, братва! «Серого», профессионала, плюющего как на свою, так и на чужую жизнь, знали все, кто имел к этой «работе» хоть какое-то отношение. Наниматели его ценили, сослуживцы вроде тоже… но при этом – старались держаться подальше. У него появился ещё один псевдоним, для работы за границей – «Грэй»31. «Кобчик» же – давно вышел из употребления. А после пятого ранения – десяток мелких осколков и лёгкая контузия – вдруг появился снова…

Чёртова мина уложила его тогда в койку надолго… Приехав, домой, долечиваться, он вдруг понял – надоело! Ну, просто, надоело – и всё! Финиш! Достало! Деньги были, заработанное он, при своём образе жизни, почти не тратил – накопились… только как же теперь – без адреналина-то? Вот тут на первый план и вышел… уже давно знакомый «внутренний голос», обычно дававший только ехидные комментарии к его действиям. И вдруг – вылез. Назвался, блин, «Кобчиком» и… отправил «Серого» на отдых! Да ещё при этом – нашел заменитель такого желанного «боевого экстаза»! Нашел там и среди тех, где и у кого сам Серый не то, что не стал бы внимательно искать – даже пробовать! Среди, блин, ролевиков?! На Играх?! Оборжаться можно…

Кобчик, тинэйджер хренов, играть – умел. Нет, не так. Он умел – Играть! «Входил в роль» и растворялся в персонаже полностью. Делал то, что среди ролевиков считается «высшим пилотажем»… В ИГРЕ – ЖИЛ!!! И не понимал, как это можно – иначе. Даже научился, и неплохо, играть на гитаре… готовясь к роли менестреля! В Игре для него всё было – «по-настоящему»… и взмах деревянного меча – давал ему такую же порцию столь необходимого им обоим адреналина, как Серому – свист пролетевшей пули! Для Серого это казалось полным бредом! Но, это же, блин – работало… и неплохо! И вот, поняв, что теперь всё будет в порядке – он получит то, что нужно ему, Серый… «пошел спать». И «просыпался», «присмотреть за «братишкой» – не очень часто. Тот неплохо справлялся и в обычной жизни. Там он тоже – ИГРАЛ…

Последний раз, после которого он больше уже ни разу опять не «засыпал», Серого «растолкал»… Кобчик. Который, вдруг, понял… Это – не игра!!! ЭТО – ВСЕРЬЁЗ!!! Там, у моря, в безымянных развалинах… Серый – делал, что умел. А умел он – многое. Матом и пинками приведя в чувство и отослав на хрен молодёжь, сам – остался. В скалах, среди валунов, кустов и корявых деревьев, он продержался почти до вечера. Достать его сумели – только когда уже совсем закончились гранаты и уже почти совсем закончились патроны. Просто обошли… и забросали динамитными шашками. Всё, что он помнил из конца боя – яркую вспышку, ощущение полёта и… тихий, так и хочется сказать – предсмертный, стон Кобчика в голове…

22.02.1898… Куба, побережье к западу от Матансаса, у подножия скал… (утро)

Гриф прицелился и клюнул труп. Покойник лежал очень неудобно – лицом вниз, поэтому до самого вкусного – не доберешься! Да ещё надо сначала разодрать эту лишнюю, несъедобную шкуру, которая у двуногов мешает сразу приступить к еде. А, у этого, конкретного, она была особенно прочной… сволочь он! И ты – тоже! Гриф посмотрел немного в сторону, где на другом трупе, обнаруженном раньше – ещё вчера, сидел другой гриф – гораздо крупнее и сильнее его… ага, вот именно. В жизни всегда так – кто крупнее и сильнее, у того – лучшие трупы! Не с такой прочной лишней шкурой… и лежит удобнее. Гриф поймал себя на философских размышлениях и, чтобы побыстрее избавиться от этакой пакости – клюнул ещё раз…