Рейтинговые книги
Читем онлайн Заговор обезьян - Тина Шамрай

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 181

Собственно, чем он лучше этого мальчишки, тем, что может переключаться? И если припечёт, то обязательно прикроется? Так ему ведь и не двадцать лет. О! Давно не двадцать, давно. Потом узнал, сидит парень за какую-то мелкую кражу, родители на свидание не приезжают, посылок не шлют. Он ещё держится, но за грев из чужих рук будет готов на многое. Но потом наверняка получит ещё не один срок. Другой дороги у него просто нет. Ведь ни один университетский курс не отпечатывается так в молодых мозгах, как уроки зоны. Колония — это безотходное производство по выработке человеческого материала, из которого и получатся жестокие и опустошенные существа, и Фуко не прав, нет, не прав: заключённые — не народ в народе — это и есть народ. Но если и можно за что-то презирать жителей зоны, то за рабскую покорность! Большинству всё равно, у кого просить мелкие подачки, и за жалкое послабление режима они будут сносить любые унижения. Им всё равно, какой режим на воле и кто там правит. Они живут в своём островном государстве и за лишнюю пайку готовы растоптать не только других, но прежде себя, себя!

К чёрту всё! И колонию, и зэков! Что его всё ведет туда? Но ведь дом, семья — далеко, а эти обступили, стоят рядом, прикидывают, насколько его хватит. Он и сам бы хотел это знать. Человек ведь многое о себе не знает. Так, может, лучше и не знать, а то разочарование в себе — самое непереносимо в жизни. Брось формулировать пошлости! Брошу, брошу, вот только подкину дровишек. И подкинул. И по белому берёзовому стволу побежали красные язычки пламени, и дымом потянуло в его сторону, и дым был такой пахучий, такой жаркий, что захотелось сбросить куртку, а с курткой и свитер…

И вот он уже видит себя на залитой солнцем площади, её надо только пересечь, и он найдёт нужный вход в терминал аэропорта, кажется, это был нелюбимый JFK — аэропорт Кеннеди. Там, в Нью-Йорке, близко друг от друга три аэропорта. И непонятно, как самолёты на них расходятся при взлёте и посадке. А взлётная полоса Джи-эф-кей и вовсе обрывается у самой воды, и поэтому кажется, самолёт обязательно плюхнется в Гудзон. Один борт туда и приводнился, но это, рассказывали, было так красиво!

Кккррр, кккррр, кккррр — скрежещут по бетону колеса его кофра, а рядом бегут знаменитые джи-эф-кейевские кошки. Они забегают вперед, заглядывают в глаза, а он боится, что заденет какую-то из этих зверушек, и останавливается, но кто-то грубо толкает его в спину. От толчка спину пронизывает боль, а его всё толкают и толкают, а он не может повернуться, посмотреть — кто это. И отчего-то делается страшно, но не понимает этого страха, знает только, что ему надо в Лондон, и он опаздывает на посадку. Он бесконечно долго идёт по пустому терминалу, только где-то далеко у стен, у огромных окон какие-то высокие чёрные фигуры. А потом по взлётному полю к одному-единственному самолёту, и там легко взлетает по трапу рейсового «Боинга». На верхней ступеньке его встречает смуглый стюард-филиппинец, почему-то он уверен, что именно филиппинец, а не малазиец, и провожает его в салон, и усаживает в кресло. Хорошо, ни справа, ни слева от него не было никаких пассажиров, только впереди возвышались какие-то головы, одна, совсем белая — седая, другая, блестящая — лысая.

Он долго ёрзал, устраивался, всё казалось, из кресла торчат пружины, они давили в спину, и было так больно, что пришлось сжать зубы: стонать нельзя. Если обнаружат раненого на борту самолёта, могут и с рейса снять. Он заводит руку назад, и осторожно щупает себя, пытаясь понять, есть ли кровь под пиджаком, и подносит руку к глазам — рука чистая, но почему под пиджаком нет рубашки, как-то неприлично… И тут на соседнем кресле он замечает кошку. Кошка была большая, с красивой шерсткой, он видел каждый волосок — один белый, другой чёрный — настоящая лиса-чернобурка. У матери было пальто с таким воротником и ещё шапка. Внутри она легко пахла духами, а сверху, если зарыться в мех, запах был отчётливо звериным.

Как кошка забралась в самолёт и куда собралась лететь? Но вот она запрыгнула на колени и стала недовольно топтаться, улечься ей мешал привязной ремень. Пришлось отстегнуть, и это получилось так размашисто, что привлекло внимание стюарда, теперь это был англосакс. Он пересадил на пустое кресло кошку и пристегнул его к креслу, но и пристегнув, почему-то не отходил, всё суетился: то поправлял ремень, то салфетку под головой, то гладил кошку. И когда он собрался уже пожаловаться на боль в спине, парень, услышав сигнал, стремглав побежал на чей-то вызов.

Но тут из пилотской кабины вышел некто — высокий, гибкий, в белом кителе с золотыми пуговицами и шевронами. Командир? Только кого ему напоминает это красивое странное лицо? Молодого Магомаева? И вот летчик рядом, и он приготовился открыть рот и попросить помощи, но тот, улыбнувшись и подняв красивую бровь, наклонился и стал щекотать кошке за ухом. Что им всем не дает покоя его кошка? Ухоженные руки, с длинными сиреневыми ногтями совсем близко и, кажется, они вот-вот пройдутся и по его голой груди. «All right?» — отчего-то шепотом спросил летчик. — «Will you help me… please. I am cold» — ответил он. — «You will be helped. Don't worry» — улыбнулся напоследок подвижным лицом авиатор и пошёл, покачиваясь, назад к кабине. И вдруг остановился и, повернувшись, погрозил пальцем: «Don't feel too special» — «Да не считаю я себя особенным!» — хотелось крикнуть ему, но человек в белом кителе уже исчез. А он стал озираться по сторонам, и понял: это вовсе не «Боинг», а салон бизнес-джета. И в открытую дверь видна пилотская кабина, и она совершенно пуста, и только приборы светятся, как ёлочные игрушки, зелёными и красными глазками. Но летчик, где летчик? Куда он подевался? А ведь обещал помочь, запаниковал он. Но тут из-за спинки кресла вдруг откинулась рука: белый манжет, сверкающая запонка, сигарета в смуглых пальцах…

И он успокоился и улёгся на белый замшевый диванчик у большого овального иллюминатора. И тут же из воздуха образовалась кошка. Что-то определив для себя, она вскочила ему на грудь и, потоптавшись, подвернула под себя лапки и застыла серой тушкой, сосредоточено глядя ему в глаза. Стерегла?

Так, с кошкой в руках, он и появился в «Дочестере». Он любил этот отель, любил этот лондонский район Парк-Лейн у самого Гайд-парка. Никого из персонала не удивили ни кошка на его руках, ни и отсутствие багажа. И он сам только в роскошном номере, где, как его убеждали, останавливался сам Черчилль, понял, что кофр остался в Нью-Йорке. А ему через несколько часов предстоит важная встреча! И бог с ним, с костюмом, главное, под рукой нет лептопа. Там важные документы, он должен был ещё поработать, прежде чем представить свой план. Всё было странно: его никто не провожал, никто не встречал…

Но в шкафу была приготовлена одежда: костюмы, рубашки, стояли итальянские туфли — несколько старомодные и широкие — он такие любил. Это что же «Ail inclusive» и это предусматривает? Он долго перебирал костюмы, но, как назло, это были смокинги. Не надо ему никаких смокингов! Он ещё помнит, как, застёгнутый на все пуговицы, потел в этой обязательной униформе на приёме у Буша-юниора, помнит, как мешали длинные рукава, но ещё больше раздражала бабочка на шее…

И вот он видит себя в одном из залов отеля, и, оказывается, там только его и ждут. Со всех сторон к нему кинулись разнообразные персонажи, но всех опередил Хартман. И, взяв под локоть, повел к камину с огромным зеркалом, отражающим сверкающие люстры, цветы, нарядных людей, и взглядом показал на столик в углу. Там, сияя высоким лбом, венчавшим длинное лицо, сидел Ротшильд, лорд Джекоб Ротшильд. Сдвинув на нос массивные чёрные очки, он что-то там читал. Очередной каталог Sotheby's?

Но он, стараясь не вертеть головой, пытался понять, есть ли в зале Киссинджер? Седую голову сэра Генри он увидел у окна. Рядом с ним дама, она была выше на две головы, и это выглядело так комично. Почему он разговаривает с ней стоя? Да потому, что не страдает комплексом неполноценности из-за небольшого роста, в отличие от некоторых особ… А улыбчивый Хартман уже представляет ему высокого красавца в фиолетовом пиджаке и голубых джинсах. И за спиной слышится женский шепот: Дарси, Дарси… Не успел он перекинуться парой слов с этим Дарси, как его потянули в другую сторону. И это уже не Хартман, а Гейтс, Уильям Генри Гейтс блестит рядом очками. Они переходят с ним от одной группки гостей к другой, сколько знакомых лиц — и они все здесь… А это что за господин с ироническим видом посматривает в его сторону? Бжезинский? Они церемонно здороваются, и Бжезинский что-то спрашивает, и он что-то готов ответить, только в просвете между двумя тёмными пиджаками увидел голую женскую спину.

Спина была слегка загорелой и даже на взгляд шелковой, и по этой шелковой спинке спускалась длинная нитка крупного жемчуга, завязанного в узел между лопатками. Ну да, есть такие украшения, специальные украшения для оголенной спины… Светлые волосы женщины были высоко забраны, как это иногда делала Лина, но это была не она. Но, вот как далеко была оголена спина, не видно, мешал чей-то локоть… Он слегка переместился вправо, повернулась и женщина, но зачем ему этот красивый профиль, его интересовала спина, такое же произведение искусства, как… Дальше не формулировалось.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 181
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Заговор обезьян - Тина Шамрай бесплатно.
Похожие на Заговор обезьян - Тина Шамрай книги

Оставить комментарий