Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник) - Марина Цветаева

«В‹олкон›ский заключен сам в себе, не в себе…»

В‹олкон›ский заключен сам в себе, не в себе – в мире. (Тоже́ одиночная камера, – с бесконечно-раздвинутыми стенами.) Эгоист – породы Гёте. Ему нужны не люди – собеседники (сейчас – не собеседники: слушатели, восприниматели!), иногда – сведения. Изящное отсутствие человека в комнате, говоришь – отвечает, но никогда в упор, точно (нет, явно) в ответ на свою сопутствующую мысль. Слышит? Не слышит?

* * *

Никогда – тебе, всегда – себе.

* * *

Был у меня два раза, каждый раз, в первую секунду, изумлял ласковостью. (Думая вслед после встречи – так разительно убеждаешься в его нечеловечности, что при следующей, в первую секунду, изумляешься: улыбается, точно вправду рад!)

Ласковость, за которой – что́? Да ничего. Общая приятность оттого, что ему́ радуются. Его мысли остры, его чувства flottent[23].

Его жизнь, как я ее вижу – да, впрочем, его же слово о себе:

– «История моей жизни? Да мне искренно кажется, что у меня ее совсем не было, что она только начинается – начнется».

Может показаться, когда читаешь эти слова на бумаге, что говорит горящий жизнью, – нет, это бросается легко, созерцательно – под строкой; повествовательно-спокойно, почти небрежно.

* * *

Учитель чего? – Жизни. Прекрасный бы учитель, если бы ему нужны были ученики.

Вернее: читает систему Волконского (хонского, как он произносит, уясняя Волхонку) – когда мог читать – Жизнь.

* * *

(Музыка, запаздывающая на какую-то долю времени, последние солдаты не идут в лад, долгое дохождение до нас света звезд…)

* * *

Не поспевает за моим сердцем.

«Жаловаться не стану…»

Жаловаться не стану,Слово возьму в тиски.С этой мужскою ранойСправимся по-мужски.

Даром сгорают зори,А не прося за вход.С этой верховной хворьюСправимся, как Восход.

* * *

Великолепным даровым пожаромВ который раз, заря, сгораешь даром?

На встречных лицах, нежилых как склеп,В который раз ты побежден, о Феб?

Не доверяя бренной позолотеОни домой идут – на повороте

Счастливые – что уж опять тела!Что эту славу – сбросили с чела.………………………………………………..

Та́к, у подножья нового царя,В который раз, душа, сгораешь зря?

‹1921›

Марина

1

Быть голубкой его орлиной!Больше матери быть, – Мариной!Вестовым – часовым – гонцом –

Знаменосцем – льстецом придворным!Серафимом и псом дозорнымОхранять непокойный сон.

Сальных карт захватив колоду,Ногу в стремя! – сквозь огнь и воду!Где верхом – где ползком – где вплавь!

Тростником – ивняком – болотом,А где конь не берет, – там лётом,Все ветра полонивши в плащ!

Черным вихрем летя беззвучным,Не подругою быть – сподручным!Не единою быть – вторым!

Близнецом – двойником – крестовымСтройным братом, огнем костровым,Ятаганом его кривым.

Гул кремлевских гостей незваных.Если имя твое – Басманов,Отстранись. – Уступи любви!

Распахнула платок нагрудный.– Руки настежь! – Чтоб в день свой судныйНе в басмановской встал крови.

28 апреля 19212

Трем Самозванцам жена,Мнишка надменного дочь,Ты, гордецу своемуНе родившая сына…

В простоволосости снаВ гулкий оконный пролетТы, гордецу своемуНе махнувшая следом.

На роковой площадиОт оплеух и плевковТы, гордеца своегоНе покрывшая телом.

В маске дурацкой лежал,С дудкой кровавой во рту.Ты, гордецу своемуНе отершая пота…

– Своекорыстная кровь! –Проклята, проклята будьТы, Лжедимитрию смогшая бытьЛжемариной!

28 апреля 19213

– Сердце, измена!– Но не разлука!И воровскую смуглую рукуК белым губам.

Краткая встряска костей о плиты.– Гришка! – Димитрий!

Цареубийцы! Псе́кровь холопья!И – повторенным прыжком –На копья!

28 апреля 19214

– Грудь Ваша благоуханна,Как розмариновый ларчик…Ясновельможна панна…– Мой молодой господарчик…

– Чем заплачу за щедроты:Темен, негромок, непризнан…Из-под ресничного взлетуЧто-то ответило: – Жизнью!

В каждом пришельце гонимомПану мы Иезусу – служим…Мнет в замешательстве мнимомГорсть неподдельных жемчужин.

Перлы рассыпались, – слезы!Каждой ресницей нацелясь,Смотрит, как в прахе елозя,Их подбирает пришелец.

30 апреля 1921

«Как разгораются – каким валежником!..»

Как разгораются – каким валежником!На площадях ночных – святыни кровные!Пред самозванческим указом Нежности –Что наши доблести и родословные!

С какой торжественною постепенностьюСпадают выспренные обветшалости!О наши прадедовы драгоценностиПод самозванческим ударом Жалости!

А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,В сознаньи низости и неизбежности –Вниз по отлогому – по неуклонному –Неумолимому наклону Нежности…

Май 1921

Разлука

Сереже

1

Башенный бойГде-то в Кремле.Где на земле,Где –

Крепость моя,Кротость моя,Доблесть моя,Святость моя.

Башенный бой.Брошенный бой.Где на земле –МойДом,Мой – сон,Мой – смех,Мой – свет,Узких подошв – след.

Точно рукойСброшенный в ночь –Бой.– Брошенный мой!

Май 19212

Уроненные так давноВздымаю руки.В пустое черное окноПустые рукиБросаю в полуночный бойЧасов, – домойХочу! – Вот так: вниз головой– С башни! – Домой!

Не о булыжник площадной:В шепот и шелест…Мне некий Воин молодойКрыло подстелет.

Май 19213

Всё круче, всё кручеЗаламывать руки!Меж нами не верстыЗемные, – разлукиНебесные реки, лазурные земли,Где друг мой навеки уже –Неотъемлем.

Стремит столбоваяВ серебряных сбруях.Я рук не ломаю!Я только тяну их– Без звука! –Как дерево машет рябинаВ разлуку,Во след журавлиному клину.

Стремит журавлиный,Стремит безоглядно.Я спеси не сбавлю!Я в смерти – наряднойПребуду – твоей быстроте златоперойПоследней опоройВ потерях простора!

Июнь 19214

Смуглой оливойСкрой изголовье.Боги ревнивыК смертной любови.

Каждый им шелестВнятен и шорох.Знай, не тебе лишьЮноша дорог.

Роскошью майскойКто-то разгневан.ОстерегайсяЗоркого неба.

* * *

Думаешь – скалыМанят, утесы,Думаешь, славыМедноголосый

Зов его – в гущу,Грудью на копья?Вал восстающий– Думаешь – топит?

Дольнее жало– Веришь – вонзилось?– Пуще опалы –Царская милость!

Плачешь, что поздноБродит в низинах.Не земнородныхБойся, – незримых!

Каждый им волосВедом на гребне.ТысячеокиБоги, как древле.

Бойся не тины, –Тверди небесной!Ненасытимо –Сердце Зевеса!

12 июня 19215

ТихонькоРукой осторожной и тонкойРаспутаю путы:Ручонки – и ржаньюПослушная, зашелестит амазонкаПо звонким, пустым ступеням расставанья.

Топочет и ржетВ осиянном пролетеКрылатый. – В глаза – полыханье рассвета.Ручонки, ручонки!Напрасно зовете:Меж нами – струистая лестница Леты.

14 июня 19216

Седой – не увидишь,Большим – не увижу.Из глаз неподвижныхСлезинки не выжмешь.

На всю твою муку,Раззор – плач:– Брось руку!Оставь плащ!

В бесстрастииКаменноокой камеи,В дверях не помедлю,Как матери медлят:

(Всей тяжестью крови,Колен, глаз –В последний земнойРаз!)

Не кра́дущимся перешибленным зверем, –Нет, каменной глыбоюВыйду из двери –Из жизни. – О чем жеСлезам течь,Раз – камень с твоихПлеч!

Не камень! – УжеШиротою орлиною –Плащ! – и уже по лазурным стремнинамВ тот град осиянный,Куда – взятьНе смеет дитяМать.

15 июня 19217

Ростком серебрянымРванулся ввысь.Чтоб не узрел егоЗевес –Молись!

При первом шелестеСтрашись и стой.Ревнивы к прелестиОни мужской.

Звериной челюстиСтрашней – их зов.Ревниво к прелестиГнездо богов.

Цветами, лаврамиЗаманят ввысь.Чтоб не избрал егоЗевес –Молись!

Все небо в грохотеОрлиных крыл.Всей грудью грохайся –Чтоб не сокрыл.

В орлином грохоте– О клюв! О кровь! –Ягненок крохотныйПовис – Любовь…

Простоволосая,Всей грудью – ниц…Чтоб не вознес егоЗевес –Молись!

16 июня 19218

Я знаю, я знаю,Что прелесть земная,Что эта резная,Прелестная чаша –Не более наша,Чем воздух,Чем звезды,Чем гнезда,Повисшие в зорях.

Я знаю, я знаю,Кто чаше – хозяин!Но легкую ногу вперед – башнейВ орлиную высь!И крылом – чашуОт грозных и розовых уст –Бога!

17 июня 1921

Вестнику

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});