Котенок. Книга 1 - Андрей Анатольевич Федин

вверх большой палец.

Галина Николаевна посмотрела на часы.

– Мне интересно было выслушать мнение Крылова, – сказала она. – Но хотела бы ознакомиться и с анализом рассказа от других учеников. Время у нас ещё есть.

Снежная опустила взгляд на классный журнал.

– Вася Громов, – сказала она.

Глазами отыскала темноволосую голову Василия.

– Выходи к доске, Громов, – сказала Снежка. – Надеюсь, ты порадуешь нас не менее интересным и подробным анализом рассказа Максима Горького, чем это сделал Крылов.

– Может, меня спросите в следующий раз, Галина Николаевна? – сказал Громов.

– Выходи, выходи, Вася, – ответила Снежная. – Мы очень хотим послушать твои рассуждения именно сегодня.

Я повернулся к Волковой – пожал плечами.

Та нахмурилась, поставила в моём списке «крестик» рядом с фамилией Громова.

* * *

За анализ рассказа «Старуха Изергиль» Василий всё же получил «двойку». Громов обжёг меня обвинительным взглядом, шагая к своей парте – словно «оступился» по моей вине. Показал мне кулак.

Я хмыкнул ему в ответ. Мысленно отметил, что напрасно старался: моё выступление не уберегло Василия от фиаско. А вот Лидочку Сергееву оно лишило третьей за сегодня пятёрки: очередной «плюсик» рядом с её фамилией Алина на уроке литературы не поставила.

* * *

В конце урока литературы Снежка напомнила: в воскресенье мы всем классом идём в поход. Она, как и в «прошлый» раз, произнесла трёхминутную речь о том, что в будущем мы «с особой теплотой» вспомним о своих школьных годах. Пообещала, что «школьные друзья» останутся друзьями на всю жизнь. Скупо упомянула о «маячившей» перед нами «взрослой» жизни с её уже совсем «недетскими» проблемами. Завершила выступление выводом: идти в завтрашний поход нужно всем. «Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», – цитатой из романа «Как закалялась сталь» Николая Островского мысленно дополнил я её речь. С усмешкой вспомнил, чем обернулся завтрашний поход для меня «тогда». Решил, что врагу не пожелал бы повторения того кошмарного дня. Задумался: а нужен ли мне этот поход теперь?

* * *

На уроке химии «плюсики» рядом с фамилиями проставляла только Волкова (уже буднично: без восторга и удивления). Она же в конце урока открыла дневник и сверила записанные там домашние задания с теми, что ещё утром получила от меня. Признала: «Всё верно». Вернула мне списки – к пятому уроку те утратили свою актуальность. Я бросил сложенные пополам листы в дипломат. Задумчиво поправил очки. Меня слова Алины не порадовали. Потому что сообразил: моя затея с «предсказанием будущего» провалилась. Утром я ожидал от Волковой иной реакции – не этого будничного «всё верно». Сообразил, что девчонка «вполне логично» объяснила себе происхождение моих списков. Подумал: тоже поверил бы в некие задокументированные учительские планы, нежели в предсказания будущего (тем более: сделанные соседом по парте, а не дядькой экстрасенсом «из телевизора»).

* * *

Первый в новом году урок физкультуры начался для меня, как и в прошлый раз – с разглядывания наряженных в короткие шорты и белые футболки одноклассниц. Я влился в группу парней, изображавших разминку перед уроком. Топтался около шведской стенки, постукивал по полу баскетбольным мячом. Вот только в отличие от нынешних сверстников я не прятал свой интерес. А встречал появлявшихся из раздевалки девиц пристальным взглядом, направленным вовсе не на их причёски. В прошлое пятое сентября я поглядывал на девчонок и отмечал произошедшие в их телах за лето изменения. Сейчас я разглядывал одноклассниц и думал: «Не всё то золото, что блестит» и не все те женщины взрослые, кто таковыми выглядят'.

Уже третий день я отмечал, что мысли о женщинах не покидали мою голову. Понимал, что для шестнадцатилетнего юноши – это нормальное и объяснимое явление. Вспоминал всю ту умную литературу, что прочёл, как отец двух мальчиков-подростков. Понимал, что рассуждения о завершении пубертатного периода и половом созревании напрямую касались теперь и меня нынешнего. Не видел в своём обострённом интересе к противоположному полу ничего странного. Меня настораживал тот факт, что юношеские желания в моём сознании искажались «стариковскими заморочками». Шестнадцатилетнее тело видело в старшеклассницах «годные» объекты сексуального притяжения. А мой разум считал школьниц детьми… со всеми вытекающими для моего восприятия фобиями.

Вот и сейчас я посматривал на выставленные напоказ женские ноги, сравнивал их (словно на конкурсе красоты). Отметил, что Лидочка Сергеева всё так же «вне конкуренции» со своим третьим размером груди и стройной талией. Заметил, что Наташа Кравцова чуть добавила за лето в объёме бёдер – уже не выглядела тонконогой. Удивлялся, почему раньше не обращал внимания на уроках физры на Алину Волкову: девчонка пусть и владела всего лишь скромным «первым» размером, но обладала пропорциональной фигурой (типаж «песочные часы»), двигалась на удивление грациозно, словно гимнастка. Я рассматривал девчонок, будто моделей на подиуме. Юные тела радовали мой взор. Но не пробуждали в моём воображении эротические фантазии («индикатор» на них не реагировал).

По сути, я по-прежнему чувствовал себя не школьником, а зрелым (и даже «перезрелым») мужчиной. Помнил, как раньше поглядывал на юных (в моём «стариковском» понимании) девиц и прикидывал: «Будь я на пару десятков лет помоложе!..» Моё желание нежданно-негаданно осуществилось. Я и теперь не отрёкся от своих прежних обещаний. Вот только сейчас взглянул на них внимательно (прислушался к своим желаниям). Понял, что «юные прелестницы» для меня это вовсе не ученицы старших классов. Тех я упрямо считал детьми. Мою фантазию разжигали дамы иной возрастной категории: сверстницы приглянувшейся мне учительницы математики. Да и те казались мне очень уж «юными» (едва ли не «на грани фола»). «Вот с математичкой бы я… М-да», – мысленно произнёс я.

Постукивал по паркету зала мячом и вспоминал, как покачивала бёдрами учительница математики. На эти мысли мой «индикатор» откликнулся охотно – пришлось даже притормозить фантазию. Я покачал головой, отогнал нахлынувшие вдруг эротические видения. Сообразил, что уже пару минут пристально рассматривал грудь Наташи Кравцовой (прикидывал: подросла ли та за лето до второго размера, или увеличилась за счёт «женских хитростей»). Причём, Принцесса заметила мой интерес – не смутилась. Она будто нарочно не покидала поле моего зрения. Наташа то чуть наклонялась, то поворачивалась ко мне боком (будто позировала на камеру). Не смотрела на меня, но удерживала меня в поле своего зрения; неторопливо разминалась, насмешливо улыбалась.

Мой интерес к изменившемуся за лето телу Кравцовой заметила не только сама Наташа. Об этом мне сообщил прилетевший со стороны спины баскетбольный мяч. Он врезался мне в затылок – я упал на колени. Правой рукой упёрся в паркет; а левой – подхватил очки (в паре