Большая игра маленького лепрекона - Виктор Гвор

Мы пошли до речки, чтобы собрать байдарку, и я опять увидел глазами, что за нами идут. Я подумал, что это люди Саши, но заметил знак, который он сделал Борису, и таки сильно удивился, потому что я знал этот знак по своему миру, и тех, кто его знал у нас, их не было здесь, но знак был, и это было странно. Я немного подумал, надо ли сообщать спутникам, что мне знаком этот жест, а потом сделал им такой же, что я тоже заметил таких людей, как и Саша. Таки теперь удивился уже он, хотя и постарался не показать этих удивлений, а только кивнул.

Мы пришли до реки, и стали собирать байдарку, чтобы не менять своих планов. Пока мы это делали, успели сказать немного таких слов о том, что здесь. Таки нас ведут, и это не Сашины люди. То есть, Сашины тоже ведут, но их я не заметил, и они не одни. А те, кого заметил, совсем не они, и мне это не нравится. За мной никто идти не мог, значит, вели Бориса и никого другого. Он таки совсем не был глупым, но вести здесь другую игру было немного не к месту, или он авантюрист еще больше, чем я, хотя и старый. Конечно, в Белоруссии еще оставалось кегебе, но таки оно им надо вести каждых туристов? Совсем даже не надо. Да их я бы и не видел здесь, потому что они умеют это делать, а эти не умели. Не совсем не умели, а таки умели, но плохо. Мне хотелось понять, кто это мог быть, и зачем им нужно до нас следить, и то, что у меня получалось, мне нравилось совсем мало, хотя это было и лучше местного гебе. Я не знал всех возможных лиц, но одно такое лицо я представлял. Я спросил Бориса, и он кивнул. Таки теперь надо было понять, что делать, и обращать ли внимание на этих проблем.

А еще мне было интересно, кто в этом мире имеет таких причин, использовать жесты кицунэ, и насколько это здесь известно, но я не спешил спрашивать Сашу. Потому что я имел таких причин думать, что этих жестов мало кто знает, или зачем тогда Саша удивлялся. Мы таки решили не менять своих планов, чтобы посмотреть, как до нас будут идти на реке, если туда не доехать на машине, а пешком мы намного быстрее.

Таки мы стали плыть по реке, и я не видел тех, кого видел на вокзале, и никого другого тоже, но это еще ничего не значило. Саше пару раз приходило таких сообщений на телефон, которых ему не нравилось, и он немножко мрачнел, а потом и не немножко.

И мы должны были нервничать за это, и немножко думать, что делать, но мы наслаждались походом, и только так, а всех проблем оставили до их поступления на расчетный счет, потому что мы были в белорусских лесах, и нам было спокойно. Таки мы с Сашей говорили за историю и литературу, и за эти места, где мы были, и которые мы оба знали, и совсем не плохо, что бы Вы ни думали. Таки Саша писал рассказы, он прочитал нам парочку, и это были хорошие рассказы за хороших людей, которые мне они очень даже понравились. Он писал под таким странным псевдонимом, который был не чужим именем, как обычно, а скорее прозвищем, если бы не был таким длинным, и печатался в интернете, и как я тогда понял, интернет можно использовать и для писания рассказов, а не только для гешефтов, как это делал я.

Я подумал, что если Вове можно играть по интернету таких партий в шахматы и преферанс, то почему Саше не можно писать в нем своих рассказов? И таки Вова тоже своих статей писал в интернете, хотя они были совсем себе специальные, и вроде бы, их еще брали до каких-то журналов.

— А почему «Старый Империалист»? — спросил я, потому что мне было интересно, как люди выбирают себе псевдонимов.

— Не знаю, мне так нравится, — ответил Саша, — наверное, отвечает моей сути. Империя ушла, а я остался империалистом. И старый уже, — улыбнулся он.

 Мы плыли весь день и получали удовольствие, а иначе зачем это всё нужно.

Под вечер впереди появилась разрушенная плотина, и я предложил ночевать здесь, а не плыть дальше, потому что дальше были перекаты, и нам не можно было идти туда в темноте. Да и вообще, нам было дальше не обязательно. Мы подошли до старого дуба. Таки я хорошо знал это место по тому миру, а Саша по этому, и кострище возле дуба было в обоих мирах и совсем одинаковое. Мы не имели таких причин торопиться ставить палатку и делать костер, потому что было совсем не можно терять время. Но я не удержался и таки вскипятил воду на горелке. У меня был для Саши сюрприз, он об этом не знал, а я узнал, только когда мы встретились, и я должен был сделать этот сюрприз.

— Саш, завари чайку, — сказал я, и протянул ему пачку. Он ее взял и...

Вам когда-нибудь приходилось видеть таких человеков, ну или не человеков, которым дали что-то хорошее из детства, о чем он уже давно забыл? Пусть, мелкое, совсем непринципиальное, но очень даже неожиданное и приятное. Нет, юноша, Вы слишком молоды, чтобы это понять...

— Откуда? — спросил Саша, держа в руках заварку. — Тридцать шестой... Невероятно...

И таки мы пили этот чай, слушали соловьев и немного разговаривали.

— Это хорошее место, — сказал Саша. — У меня есть про него рассказ. Сеня, мы ведь не случайно остановились здесь?

— То, зачем мы пришли, в ста метрах от нас. Но за нами идут и чего-то хотят. Что будем делать, и как? — спросил я.

— Мы в отрыве часа на два, — сказал Саша. — Успеем достать?

— Достать да. А уйти нет. И лезть в ночь в перекаты — проблема.

— Я думаю, надо достать. И замаскировать яму назад. Это от местных. Те, кто идет за нами, нападут, даже если мы ничего не достанем. Боря, ты согласен?

— Согласен. Им нужен я, а не вещи. Но они могут и подождать, пока мы достанем коллекцию, она слишком много стоит. Если они не будут уверены, что она у нас, могут напасть где-то в конце. Но, скорее всего, на ночевке.

— Я боюсь, страховки может и не хватить. Их больше, чем я думал. Семен, ты как в деле?

— Меня не надо защищать. — я снял лопасти у весла. Прикинул, одел одну обратно. Таки хорошо, очень даже неплохая палочка. — И я думаю, мы справимся. У меня тоже есть страховка, и никак иначе.

— Мои люди твою страховку не заметили.

— Это же не значит, что её нет.

— Не значит, — задумчиво сказал Саша, и мы больше не имели этот разговор, а пошли до нужного места.

Место это узнавалось очень даже легко, и мы таки справились гораздо быстрее, чем себе думали. Через час то место, где мы копали, найти было еще можно, но таки непросто. А у нас в руках было таких вещей, за которых мы шли, и которых нас здесь ждали. Борис обнимал сундучок и был весь в эйфории, а я сильно думал, за что делать дальше. Оставалось вернуться в Москву, или хотя бы куда-нибудь, где на нас не захотят напасть. Или дать им напасть, и немножко их победить.

Пока я думал, до Саши пришло новое сообщение. Таки мобильник великая вещь, что бы Вы о них ни думали, но Саша совсем не стал радоваться сообщению, а очень даже наоборот.

— Плохо. — сказал он. — Очень плохо. Мы их недооценили. Через полчаса они будут здесь. Мои насчитали тридцать человек. Нас всего десять. Без стрельбы не справимся. А стрелять крайне нежелательно... Если мы отсюда выберемся, с меня много самогона.

Таки нас было очень даже не десять, а совсем только девять. Бориса можно было не считать, он занимался только сундучком, и ничем другим, но это было не важно, потому что я знал то, о чем не знал Саша, и что мы справимся. Но мне очень даже не хотелось, чтобы мы справились таким образом. Между прочим, мне этого не хотелось сильно больше, чем Саше стрелять. Однако, какой бы я был лепрекон, если бы не мог найти выход из самого обычного безвыходного положения? И таки я его нашел.

— Борис, — сказал я, — имеем ли мы с собой таких вещей, которых тебе жалко выбросить здесь и насовсем?

— Нет. — ответил мне Саша, а совсем даже не Борис.

— Тогда надо погрузить их всех до байдарки, и пусть они будут там, а байдарка очень даже на реке, и плывет себе, куда она хочет. А мы останемся только с тем, что нам сейчас жалко. То есть, с коллекцией, и ни с чем другим.

— Пешком, — задумчиво сказал Саша, — рискованно, но можно попробовать...

Таки я не собирался никуда идти пешком с таким тяжелым сундуком, но не стал этого говорить, чтобы не тратить время. И то, что Саша так решил за пешком, и был готов на этот план, только делало мне проще. Когда груженая байдарка поплыла до перекатов, я сказал:

— Саша, скажи своим ребятам, чтобы шли себе до дому, и не шумели. И не смотри на меня так, я очень даже не сумасшедший, а вполне понимаю, что делаю. Мы совсем не будем стрелять и драться, оно нам не надо. Боря, таки возьми свой сундучок, который ты так любишь, и оба подойдите ко мне вплотную. Да, таки самое главное: не надо ничему удивляться...

Но они всё равно удивились, что бы я ни говорил. Но еще больше удивился я сам, и было почему. Таки в лаборатории имелось очень даже много народа. Там были Ося и Сергиус, и это понятно, они работали за аппаратуру. Там была Ривочка, и за это я тоже ждал, потому что мы так договаривались за страховку. Там были Голландец и любитель хорошего чая, что можно было ожидать, хотя я этого и не делал. Но там находились оба Бешеных, хотя Вове надо было быть с молодой женой, а не ходить по лабораториям. А еще там была Ника, причем очень даже не одна. Я видел восемь кицунэ, а это полное отделение спецназа ОДУ УНДВР, в полной боевой экипировке. Между прочим, и остальные тоже присутствовали не совсем в городской одежде.