Форточка (приквелл) - Владимир Голубев

– О папином плане спасения голодающих можно будет забыть, – дополнил брата Валентин.

– Папа, давайте найдем компромисс. Позовем Скворцова и Иннокентия Петровича. Честно предложим им контракты на работу. Они люди благородные, слово будут держать, – настаивала Светлана.

– Я тоже противник людоедских решений. Попробуй Света, может и получится, – согласился Коробов старший.

* * *

Валера послал одного из младших командиров за Скворцовым и Мышкиным. Коробов пошел принимать ванну. Никита, днем, нагло завалился спать. Светлана с братьями села сочинять контракты и составлять планы.

– Тут, без меня, наверно, куролесили, мальчики? Каждый день баб приводили, вон губная помада лежит и носки теплые маленького размера, – сразу наехала на мужа Света.

– Никого не приводил, это Настя забыла, – сказал чистую правду Валентин.

– Врать так и не научился. Настя не пользуется косметикой, – разоблачила мужа Света.

– Уже пользуется. И волосы покрасила в жуткий рыжий цвет, – засмеялся Валера, – такой, как у тебя.

Он не успел увернуться, и получил болезненный удар острым кулачком по печени.

– Где она? – спросила Света.

– Выгнали шпионку, – хмуро сообщил Валентин.

* * *

Светлана предложила Скворцову и Мышкину посмотреть персональные контракты и варианты планов. Те долго читали.

– Заманчивая работа для наемника. Мало риска, высокие заработки. А на Гавайях, к тому же море и солнце, – с издевкой констатировал Василий.

– Да, это заманчивые условия. И мы сможем набрать двадцать-тридцать тысяч «наемников» в известном вам месте. Легко! Сомневаетесь? – Светлана жестко поставила на место Скворцова.

– Не хотите служить наемниками, рисковать жизнью, вот вам подъемные, такие же, как крестьянам. Пашите землю, выращивайте пшеницу, – агитировала Светлана.

– Это честное предложение. Я, думаю, многие согласятся. А горячие головы даже поедут на Гавайи, – засмеялся Мышкин.

– Мы соберем офицерское собрание. Я хотел бы получить обратно младших офицеров, – подвел итог Скворцов.

– Они уже ознакомились с предложениями. И теперь выбирают варианты. Сходи, Василий, поговори с ними. Позови на собрание, – Валентин встал, и пригласил Скворцова идти с ним.

– Иннокентий Петрович, Вы пока раздайте командному составу наши предложения, – ласково попросила Светлана.

– Змея, – тихо сказал Скворцов на выходе, но Валентин услышал и добавил про себя «твоя тоже».

* * *

Дивизия развалилась на четыре части. Две тысячи ушли со Скворцовым в Новгород, на условиях нейтралитета. Примерно столько же авантюристов, соблазнились посулами сладкой жизни на Гавайях. Возглавил их капитан Ан. С Мышкиным, охранять в степи крестьян, собралось меньше восемьсот человек. Зато мирно трудиться согласилось больше четырех тысяч. На Белом озере остаться никто не рискнул. Отряд Скворцова оказался самым вооруженным, каждый второй имел винтовку. Пулеметов Скворцову не дали, зато честно поделились патронами, по двести штук на стрелка. Владимир Александрович расщедрился, купил для Скворцова сотню лошадей и два десятка овчарок, заменил, желающим, лопаты и кирки на топоры и ломы.

* * *

Светлана затеяла благотворительную компанию, упросила свекра раскошелиться, и снабдила каждую из трех десятков, возвращающихся с отрядом Скворцова, ладей, ручной двухтонной лебедкой.

В самом конце, Светлана, обошла весь отряд Скворцова, и переписала адреса родственников. Каждый, кто умел, написал маленькую записку, а Светлана пообещала, предложить их родным, переселение в Степь. На случай, если будут ответные письма, она согласовала со Скворцовым место встречи. Ровно через месяц в Лодейном Поле.

20 октября 2007 года

Мышкин ужинал в компании Светланы. Ей очень нравился этот спокойный, пожилой мужчина. Рассудительный, деловой, не склонный к риску. «Нет, не склонный к глупому риску», – уточнила Света.

– Вы дали моим сослуживцам слишком много времени. Месяц, это чересчур, – горько усмехнулся Иннокентий Петрович.

– Думаете, привыкнут к грабежам и убийствам. А Скворцов не сможет удержать их в человеческих рамках? – удивилась Света.

– Весна, голодное время года, две тысячи человек ни одно поселение не прокормит. Денег вы им не дали, а Ваш свекор сделал хитрый ход, обменял лопаты на топоры.

– Просто вооружил.

– Но лопаты забрал. Оружие в обмен на еду отдавать никто не будет, а вот лопаты бы отдали.

– Свекор не такой человек, это получилось случайно, – искренне возмутилась Светлана.

– Но Вы затеяли интригу с письмами неслучайно. Вы, совсем молоденькая женщина, но сразу поняли, что Скворцову будет не хватать еды, и денег, чтобы ее купить, – грустно посетовал Иннокентий Петрович, и залюбовался обворожительной собеседницей. «Старею, совсем молоденькие сводят с ума», – подумал он, – «В данном случае простительно. Умна, образована, энергична, а не просто смазливая, молодая барышня.»

– Мне не нравится эта тема. Давайте поговорим о Вас. Уверена, Вам есть что рассказать, – начала делать комплименты Светлана, – или лучше включим музыку и потанцуем. Вы танцуете танго?

Глава 3.

Счастливчик Скворцов.

Везение в военных операциях играет не последнюю роль. А рядовой состав считает это качество командира главным.

Запасов продовольствия, от последней поставки, хватало дня на три дороги. Скворцов заначил три десятка лопат, при обмене с Коробовым на топоры, и, после ожесточенного торга с местным вождем, увеличил свой запас продовольствия еще на три дня. До Онежского озера должно было хватить. Там лебедки не потребуются, а кормщики уже поймут ценность устройства. Вот и будет что менять.

Двенадцатый век. День тридцать четвертый.

На третий день выхода начались нападения. Теперь, закрытые деревянными щитами, предупрежденные собаками, бойцы чаще попадали по противнику. Да и потери в отряде были минимальны, охотничьи стрелы не пробивали щиты. Патроны экономили, стреляли только наверняка.

Двенадцатый век. День тридцать седьмой.

Удача всегда улыбалась Скворцову как-то «особенно». Если его группа шла в разведку, то часто сталкивались с немцами, но потерь было очень мало. Если немцы делали вылазку, то, бывало, попадали на участок Скворцова, но их обязательно обнаруживали. Пулемет никогда не заклинивало, артиллерия всегда поддерживала вовремя. А в гражданской жизни, два ареста, два побега. Одно то, что после ареста не пытали, уже везение. А то, что не расстреляли, сказочное везение.

Вот и в поселке, на южном берегу Онежского озера, там, где три недели назад Василий застрелил князя, удача улыбнулась Скворцову аналогичным образом.

Буквально за несколько часов, до прибытия отряда Скворцова, в поселок приплыли три ладьи с военным отрядом. Около двухсот дружинников, великолепно вооруженных, повели себя слишком беспечно. Предупрежденные местными охотниками, они не уплыли, не спрятались в поселке, а устроили засаду.

Скворцовцы, услышав лай собак, успели подготовиться, и, у тяжело вооруженных дружинников, шансов было меньше, чем у охотников в лесу. В первой ладье, правда, были большие потери. Тяжелые, длинные стрелы легко пробивали деревянные шиты скворцовцев. Но точный огонь из второй и третьей ладьи быстро уменьшил количество лучников. Те стояли в полный рост, а доспехи не могли остановить тяжелые винтовочные пули. Бой продолжался считанные минуты. Казалось, только что прозвучал рог, по сигналу которого началась стрельба из засады, как все уже было закончено.

До рукопашной схватки дело не дошло. Скрыться в поселке никто из дружинников не успел. Около сорока человек, отступили в лес. Но Скворцов не дал им уйти, послал пару сотен бойцов с собаками.

Их догнали на краю маленького озера. Сдаваться они не захотели. Переплыть озеро не могли. Собаки не давали им спрятаться.

Кормщики, на вражеских ладьях, не удосужились заранее отплыть от берега. Взвод разведки захватил ладьи, сделав десяток-другой выстрелов.

У Скворцова потери составили около сорока человек убитыми, ранеными вдвое больше. Скученность на ладьях сыграла свою роль. Хорошо комбат, возглавлявший авангард отряда, отобрал туда большинство бойцов в бронежилетах, иначе погибли бы все. Нападающие успели сделать пять сотен выстрелов.

Дружинники бились, даже получив смертельное ранение. Поэтому пленных было очень мало.

Поселок открыл ворота без всяких напоминаний. Людей было мало, меньше, чем три недели назад. Зато обнаружили в яме, местной тюрьме, десяток пленных земляков. Выпускать их, Скворцов запретил.