Фамильяр и ночница - Людмила Семенова

что их лица показались Дане бледными, а глаза нездорово блестели, но так могло видеться в обманчивом свете огоньков.

Угощений здесь не было, но в руках некоторых знатных дам и господ Дана заметила бокалы с золотистым напитком. В одном таком бокале торчала сухая веточка с черным бутоном розы: дама вытащила ее и, кокетливо улыбаясь, вдела в петлицу своему спутнику.

Наконец на сцену вышел сам городской голова, и теперь Дана разглядела колдуна как следует. Он был одет по парадной форме, с должностным знаком на груди, но девушка помимо этого отмечала его угловатые рубленые черты, жадный огонек в черных глазах, животную бесшумную походку и особую стать. Даже на расстоянии она видела густые черные волоски на его руках и невольно представляла жесткие вороньи перья.

Вспомнив наставления Рикхарда, Дана вызвала в памяти своего дикого двойника и на время ей действительно стало легче, будто она следила за Бураковым из окна или с высоты полета. Голова не болела, дыхание оставалось ровным и девушка немного успокоилась, решив, что уроки дали свои плоды.

Вокруг воцарилась тишина, словно в каком-то сказочном подземелье, — ее нарушало каждое падение сосновой иголки или шелест нарядного платья по тропинке. Бураков немного выждал, поприветствовал горожан и произнес:

— Итак, будучи избранным на столь почетный пост, возглавив этот прекрасный город на перекрестке двух культур, я намерен вдохнуть в него совершенно новую жизнь. Вам известно, что в Усвагорске остается немало диких и необжитых мест, на которых будут строиться новые дороги и транспортные узлы. Мы наладим древесную промышленность и торговлю со столицей так, что больше не понадобится сырье из Маа-Лумен. Наконец, я собираюсь сделать Усвагорск одним из центров лекарственного и парфюмерного дела, благо об этом позаботилась сама природа. На этой холодной земле произрастают редчайшие цветы и ягоды, которые могут лечить недуги и радовать душу. Но не в последнюю очередь я забочусь о культуре — в трудные времена это такое же лекарство и утешение. Все, кто желает заниматься изобразительным искусством для прославления нашей земли как вольный мастер или же творческий коллектив, могут рассчитывать на поддержку меценатов и мою собственную благосклонность. Искусство — отражение и хранилище наших чувств, неподвластных воспитанию и вере, не принадлежащих ни свету, ни тьме. И поверьте, его не стоит бояться!

Толпа застыла, пораженная не столько высоким слогом Глеба Демьяновича, сколько тем, что последовало далее. Огоньки слились в единое желтовато-зеленое сияние, в котором весь лесопарк был виден как на ладони. Между деревьев замелькали полупрозрачные силуэты без лиц и одежд, танцующие, парящие над землей, плескающиеся в невидимых источниках, греющиеся у огня и собирающие цветы. Затем все они сомкнулись в огромный хоровод, а в его центре вспыхнуло зарево. Люди отпрянули, но пламя не коснулось земли, а разлетелось по вечернему небу множеством ярких снопов и искр.

Тут Дана не выдержала и зажмурилась. От треска пламени и гула толпы у нее больно стрельнуло в висках, по лицу потекла холодная испарина. Но открыв глаза, она с ужасом поняла, что Рикхарда нет рядом. Вокруг метались незнакомцы, почти слившиеся с призрачным хороводом, и Дана отчаянно пыталась прорваться между ними. Сначала она звала спутника вполголоса, затем стала кричать, пока не сорвала голос, но никто не откликался.

«Он бросил меня одну? Нет, нет, такого не может быть! Наверняка случилось что-то страшное» — лихорадочно думала Дана, пытаясь найти укромное место и перевести дух. Порой она сбивалась с тропинки, высокие колосья и заросли крапивы больно хлестали ее по ногам, девушка едва не потеряла туфлю. Но наконец всполохи затихли, небо стало прозрачным и она остановилась.

Сердце, едва успев забиться ровно, снова замерло в груди. Впереди высился женский силуэт в белом одеянии, не касающийся земли, окруженный жутким янтарным сиянием. Запах смолы и кислой почвы щипал ноздри и лез в глаза.

«О Мать-Земля! — воззвала Дана мысленно. — Мара вновь меня настигла! Это ее призвал Бураков своими речами, за которыми прятались заклинания. Сейчас она заберет меня в междумирье, а следом погибнет и город»

Она спрятала лицо в ладони, сгорбилась, пытаясь стать незаметной, повторяла про себя имя Матери-Земли, как знак последней надежды. Но вдруг кто-то словно тронул ее за плечо, и Дана, не утерпев, посмотрела вперед.

Силуэт был совсем близко, колдунья могла коснуться его рукой, если бы не исходящий жар. Но женщина уже стояла на земле, придерживая длинное белоснежное платье. Желтые волосы спадали на плечи и спину как мягкая звериная шкура, глаза светились огоньком того же цвета. Ее скульптурное белое лицо не выражало никаких эмоций, кроме любопытства и легкой насмешки.

Девушка вспомнила эти глаза — такие же были у белой совы в недавнем сне, и платье красавицы походило на ее мягкое пушистое оперение. Но она точно видела их еще где-то, и эта догадка казалась куда страшнее…

«Силви! Северянка, жена головы…» — промелькнуло в уме новым всполохом. Но только теперь Дана поняла, что впервые видела ее не на плакате в книжной лавке, а в озере, среди купающихся водяниц, когда гуляла там с Рикхардом…

Но как это могло произойти?

Что-то неуловимо знакомое скользило и в складках платья, облегающего безупречную фигуру. Легкая ткань с матовым блеском и золотым шитьем переливалась в свете луны, которая успела выглянуть из-за облаков, и почему-то напомнила Дане ее собственный наряд из таинственной мастерской. Да, теперь девушка не сомневалась, что они сшиты одной рукой, хоть дьявольской, хоть рукой доброй портнихи. Но даже не платье, не сон и не ледяная улыбка на лице северянки тревожили Дану больше всего.

Самым пугающим был ее запах — к хвое, кислой почве и ржавчине примешался легкий аромат озерной воды, малинового сока и совсем немного мускуса. Эти нотки Дана тоже знала, пусть и недолго. Так пахло от Рикхарда, причем в самые горячие и отчаянные моменты их короткой близости…

Северянка не думала нападать или угрожать — просто смотрела, затягивая в желтую смолу глаз страх, непонимание и боль, обуревающие Дану. Та не выдержала и отвернулась, уверенная, что промедление будет стоить ей жизни, а на счету Усвагорска появится еще одна жертва сонного паралича. Сделала несколько шагов и сорвалась на бег, не глядя по сторонам, — лишь бы подальше от призрачной девы, добравшейся до нее даже в Дюнах. Дане казалось, будто земля под ногами проседает и сочится, превращаясь в огромное болото, но наконец она достигла ровной дороги. Лесопарк, жуткие огоньки, колдун, Рикхард и дева с глазами совы остались позади, однако Дана не отдавала себе отчета, куда