Максим Лыков - Вячеслав Владимирович Головнин

мне не отвечать на ваш вопрос. Скажу вам только, что перед нашим законодательством я чист, аки агнец.

Троицкая скептически улыбнулась.

— Кстати, Мария Игоревна, я уже напрочь забыл, что что-то вам рассказывал о банковских аферах, — вернул я ей её скепсис вместе с улыбкой.

— Вы положительно начинаете мне нравиться, — задумчиво сказала она.

— Мама! — тут же отреагировала Кристина. — Это я его нашла. А у тебя мой папа есть.

Это было настолько мило и непосредственно, что мы все покатились со смеху. Атмосфера между нами установилась дружественная и даже родственная. Мария Игоревна почувствовала себя настолько хорошо, что даже согласилась на моё приглашение на танец. Во время танца она сказала:

— Максим, я понимаю, что вы с Кристи только что познакомились и говорить о ваших отношениях пока преждевременно, но скажу вам честно, если бы вы с Кристи сошлись, я умерла бы со спокойной душой.

— А вот мысли о смерти, вам придётся лет на сорок-пятьдесят отложить, — сказал я, и прикусил язык. Вот ведь язык мой — враг мой.

— Та…ак, — протянула она. — А вот об этом пожалуйста подробно и во всех деталях.

— Понимаете, Мария Игоревна, я обладаю некоторыми экстрасенсорными способностями, но к известности не стремлюсь. Иногда мне показывают будущее. Ну, как показывают. Вот, например, как в вашем случае произошло. Вы сказали о своей смерти. А у меня в голове что-то навроде смешка и возникает мысль, что жить вы будете долго и ещё многих переживёте. А я, Мария Игоревна, этому очень обрадовался, вот и ляпнул сразу на радостях. Вот и всё.

Мария Игоревна прекратила танцевать и опять внимательно на меня посмотрела:

— Вы не устаёте меня удивлять, Максим. Проводите меня на место.

Через полчаса, которые прошли в лёгкой ни к чему не обязывающей болтовне, Кристина с мамой ушли. Прощаясь со мной, Мария Игоревна поцеловала меня в лоб, а Кристина чмокнула в щёку.

В Барселоне.

К Барселоне подошли 7-го февраля к 8-ми утра, ровно через 36 часов после того, как покинули Лиссабон. В Барселоне Мария Игоревна нас покинула. Ещё вчера, ей удалось по интернету купить билеты на рейсы Барселона — Париж, и Париж — Москва. В Париже она собиралась провести остаток дня и вечер 7-го февраля, а утром 8-го февраля вылетала в Москву.

Естественно, что мы с Кристиной пошли её провожать до аэропорта. В аэропорту, Мария Игоревна улучила момент и оставшись со мной наедине спросила меня:

— А скажи-ка ты мне, Максимушка, не пришла ли пора называть тебе меня мамочкой?

— Почему вы так решили, Мария Игоревна, — удивился я.

— Что-то дочь моя подозрительно цветёт.

— Я пока не готов к семейным отношениям, — решил я сразу обозначить свою позицию. — Кроме того, я не сторонник торопливых непродуманных решений. Вы же знаете, как хрупки отношения между мужчиной и женщиной, особенно в самом их начале.

— Умница, ты у меня, — ответила она, воровато оглядываясь и подвигаясь ко мне вплотную, — дай-ка я тебя поцелую, пока Кристи не видит.

Она обняла меня и поцеловала в губы, жарко и страстно, как женщина, истосковавшаяся в ожидании любимого и, наконец-то, встретившаяся с ним. После чего, отступила от меня на полшажка и достав платок, деловито протёрла мне губы, счищая остатки помады. А уже потом, вытащив из сумочки зеркальце, столь же неторопливо привела в порядок себя.

Я поймал её взгляд и почему-то подумал, что шансы Кристины на мою тушку стремительно падают. Впрочем, что толку гадать. Поживём-увидим.

Проводив маму, мы с Кристиной до вечера гуляли по Барселоне, пока не стемнело, после чего на такси добрались до порта. Пока ехали, я скачал память у таксиста, спросив сначала, является ли он испанцем от рождения. Отдарив его привычным образом, мы пошли к лайнеру. Нам предстояло ещё несколько дней круиза. Из Барселона мы вышли на Марсель, куда пришли утром 8-го февраля.

В Марселе.

Только что по скайпу позвонила мама, сообщив, что с ней все в порядке и она уже прошла регистрацию на рейс Париж — Москва. Мы с Кристи послали ей воздушные поцелуи и пожелания доброго пути. После завтрака решили присоединиться к какой-нибудь экскурсии. Неожиданно с нами пошли все мои одногруппники. Экскурсию проводила коренная француженка и я решил скачать её память. А то, мои профессиональные познания французского языка ограничивались теоретическими знаниями и кулинарией. И эти познания не заменят знания языка, почерпнутые у его родного носителя. Мадмуазель Полетта, таково было её имя, была очень эрудированной и много знала.

Моя благодарность была обычной. Но уже через пару часов, впечатлённый её профессионализмом, я решил сделать ей дополнительный подарок и отправил ей магему красоты, а затем точечно поправил ей форму носа. Совсем немного, чуть-чуть, но результат превзошёл все мои ожидания. Уже к концу экскурсии ей поступило предложение руки и сердца от одного из туристов, который прилюдно признался ей в любви. Мадмуазель Полетта, попросила у него отсрочки для более близкого предварительного знакомства. Поднимаясь по трапу лайнера, мы все могли наблюдать эту неожиданно случившуюся пару, стоявшую далеко внизу на причале и не торопившуюся расстаться.

В Генуе.

На следующее утро, 9-го февраля мы прибыли в Геную. Поскольку мои одногруппники последние свои евро оставили кто в Марселе, а кто и в Барселоне, то я решил пополнить их карты, выделив им ещё по 500 евро. Деньги как раз пришли к завтраку и мои неожиданно разбогатевшие спутники сочли возможным выразить мне свою благодарность. Кто, как мог. Тимур подошёл и протянул мне руку для рукопожатия, сказав при этом, что он всё помнит и от своих слов не отказывается. Я кивнул ему, показывая, что услышал его. Также поблагодарили ещё два парня, явно сделавшие это под давлением со стороны Тимура, не понимая, чем обусловлена резкая смена его отношения ко мне. Девочки подходили и целовали меня, кто в щеку, а кто норовил и в губы.

Неожиданная финансовая подпитка оживила желания моих спутников, и они опять пошли по магазинам, а мы с Кристи поехали на экскурсию, причём записались в группу, в которой гид будет итальянцем. Впрочем, также мы сделали и в Марселе.

Хотя итальянский язык я знал уже совсем неплохо на бытовом уровне, но акцент можно было убрать только, скопировав память носителя, для которого он является родным. Недолго думая, я опять скачал память у нашего гида — женщины бальзаковского возраста, живой, шумной и экспрессивной. Рассказывая, она бурно жестикулировала и часто впадала в раж. Но рассказывала очень интересно. Отблагодарил её столь же традиционно — ОЗЛК-1 плюс магема красоты.