Джокер для Паука - Василий Гозалишвили

— Он такого не обещал… — нахмурился сотник. — По крайней мере, я этого не помню…

— Никто не помнит. Пока… — отмахнулся от его слов брат Сав. — Зато то, что Маас отдал трон этому недоумку, когда-нибудь окажется лучшим доказательством нашей правоты: те, кому надо, сами дорисуют необходимые слова, а те, кому не надо — заткнутся. Или их заткнем мы…

— Но ведь в таком случае корона все равно достанется НЕ МНЕ? — угрюмо пробормотал Гойден.

— Ну, да… На время… На носу — война. Для всех подданных императора во главе войска будешь стоять не ты… И тяжесть ТВОИХ решений, озвученных через него, тоже будет ЕГО ответственностью! То есть при любом исходе войны ты ничего не теряешь. Зато когда мы решим, что эта фигура свое отыграла, он сам УСТУПИТ тебе место!

— То есть, в итоге, императором я все-таки буду? — на всякий случай снова поинтересовался сотник.

— Если, конечно, не передумаешь… — неприятно захихикал старик. — А вообще тупее вопроса я еще не слышал. Вместо того, чтобы срываться с места и бежать собирать ВСЕ силы, ты, как последний недоумок, изводишь меня всякой ерундой. Ты слышал, что я сказал? У нас почти нет времени!!! Если Хорм успеет объявить Мааса своим первым советником, командующим армией или кем-нибудь еще, боюсь, любая попытка его убрать не прибавит тебе популярности…

— У нас осталось не так много людей… — мрачно посмотрев на брата Сава, вздохнул сотник. — Большая часть из тех, кто завербовался в армию, сейчас плывут в сторону Эразма… В монастыре осталось восемь человек, из них четверо — калеки…

— А те, кто пришел с нами? Шесть десятков бездельников — это не шутка… И вообще, какая разница, когда начинать? Все равно ты собирался брать дворец штурмом!

— Собирался… Но только тогда, когда ВЕСЬ восьмой полк вернется в Корф. А в него, вместо планируемых восьмидесяти-девяноста, удалось устроить только двадцать семь наших воинов. То есть поднять бунт и вернуть подразделение в Корф им не удастся. А значит, собрать достаточно людей для штурма дворца сейчас просто нереально…

— …И в дворцовую стражу взяли почти двадцать… — словно не услышав возражения сотника, пробормотал брат Сав. — Зачем ломиться сквозь стены, если можно открыть дверь изнутри? Впрочем, если ты еще не решился, то отложим все до другого удобного момента…

— Нет уж… — возмущенно взвыл Гойден, сообразив, что именно предлагает старик. — Значит, новый император выступит перед народом завтра на рассвете?

— Угу…

— Значит, все решится сегодня ночью… Тогда, пожалуй, мне не до еды: надо собирать людей… Ах, да, чуть не забыл о твоей просьбе… Еду и вино тебе сейчас принесут…

Глава 27. Беата

— Те из вас, кто решит, что сильный всегда прав, завтра получит возможность ощутить это на собственной шкуре… До свидания… — кинув последний взгляд на расположившуюся под стенами городка армию Миниона Чумы, Ольгерд спрыгнул со стены и быстрым шагом двинулся в сторону казарм городской стражи. Там, зависнув над тренировочной площадкой в режиме невидимости, нас ожидал флаер. Я двинулась следом. Пройдя пару сотен метров, брат перешел на бег — сделав тут все, что собирался, он торопился вернуться в Аниор. К сыну. И, судя по выражению лица, в мыслях был уже дома. А я — нет: у меня в сознании все еще звучала его недавняя речь. Удивительно, но факт — несколько минут назад я первый раз отчетливо поняла, что он — настоящий Король. Не человек, по прихоти Судьбы занявший освободившийся во время войны трон. Не мальчишка, принявший по просьбе Деда вакантную Должность. А Личность, готовая сделать все, чтобы его подданным жилось как можно лучше. Представив себе груз ответственности, который он на себя взвалил, я вдруг ужаснулась: людей, нуждающихся в его защите, было слишком много для одного человека! А ведь кроме армии Миниона Четвертого Чумы, стоящей по другую сторону стен этого города, к Аниору приближались полки императора Мааса! И той горстки солдат, которые были в распоряжении Ольгерда, для защиты граждан королевства было явно недостаточно. В этот момент я вдруг поняла, что старший брат, минута без которого до появления в моей жизни Вовки Щепкина казалась вечностью, вдруг словно отодвинулся от меня куда-то далеко-далеко. Ощущение того, что теперь он уже никогда не сможет стать таким же близким, как раньше, было таким острым, что я невольно ускорила бег, и, догнав Ольгерда, ласково прикоснулась к его плечу ладонью:

— Я тебя очень люблю…

Брат удивленно посмотрел мне в глаза, перешел на шаг и встревожено поинтересовался:

— Что-то не так? На тебе лица нет…

— А это что? Морда? — привычно пошутила я. Правда, при этом стараясь не смотреть ему в глаза. Однако, почувствовав, что он намерен добиться ответа, пробормотала: — Просто я вдруг примерила на себя ту ношу, которую ты на себя взвалил… Мне кажется, что она слишком тяжела для одного человека…

Потрепав меня по волосам, брат устало улыбнулся:

— А разве я один? Нас много… И мы в ответе за тех, кого приручили… И, кстати, как сказал бы твой муж, поздняк метаться… Забей — все путем. Пробьемся…

— Не сомневаюсь… — вздохнула я. — Просто не забывай про меня, ладно?

Отшучиваться он не стал — видимо, почувствовал мое состояние. Вместо того чтобы что-нибудь сказать, он просто подхватил меня на руки, прижал к себе и чмокнул в лоб. Как маленького ребенка.

Трепыхаться я не стала, а просто обхватила его за шею и затихла. В общем, к флаеру я подъехала в странном состоянии души — на тревогу за брата и всех нас, вместе взятых, причудливо легло чувство безграничного счастья и теплоты. Мысли в голове словно потяжелели, и двигались так, как будто к каждой их ноге (если они были у чувств) кто-то привязал по тяжеленной гире. Поэтому, увидев перепуганное лицо чуть не вывалившегося из проема люка Хранителя, я не сразу поняла, чего он так дергается.

— С ней все в порядке… Просто решила ненадолго впасть в детство и покататься у кого-нибудь на руках… — ухмыльнулся Ольгерд, легко забрасывая меня в салон.

— А что, у муженька не хватает сил? — облегченно переведя дух, ехидно поинтересовался Эол.

— Обычно хватает. Но за эту неделю я допустила их перерасход… — закусив губу, я захлопала ресницами, и, представив себе возможную реакцию Вовки на эту фразу, расхохоталась.

— Оклемалась… — констатировал брат. — Полетели… О делах — завтра с утра. Сегодняшний вечер я хочу провести с сыном…

— Мда… А может, на полчаса слетаем на базу около Спаты? Вовка просил синтезировать компенсатор… — робко спросил Хранитель. — Из Аниора лететь дальше. Жалко тратить лишнее время. А так дома будем не очень поздно…

— Полетели… — Ольгерд ответил почти без заминки. Только мне показалось, что в его глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на затаенную боль…

…До дворца добрались часа на два позже, чем планировали: синтез соединения, требующегося Глазу, занял почти три часа: оказывается, ему требовалось ни больше, ни меньше, а тысячу единиц! Правда, об этом я узнала только по дороге домой, так как свободное время, появившееся у меня, потратила на давно забытые процедуры — часик полежала в регенераторе, потом от души выкупалась, сделала несколько косметических процедур и даже слегка приоделась. И, естественно, в процессе всего этого за временем как-то не следила. Так что о том, что на улице начало темнеть я узнала, только оказавшись снова в салоне флаера и увидев хмурое лицо брата.

— Маша уже обзвонилась… — с трудом дождавшись окончания погрузки, буркнул Ольгерд. — И Самир обижается…

…Несмотря на поздний час, Вовки в покоях не оказалось: в записке, валяющейся на подушке, он обещал явиться к ужину и просил сильно скучать. Числа и месяца, на которое был назначен этот самый ужин, указано не было, и я слегка расстроилась: хотелось продемонстрировать ему синтезированное в Логове платье и наведенную на себя красоту. В общем, вместо того, чтобы завалиться в кровать и заснуть, я открыла настежь окно, забралась на подоконник, и, свесив ноги наружу, приготовилась ждать. Однако буквально через минуту после того, как я уставилась в ночную тьму, откуда-то со стороны покоев Маши и Ольгерда раздался звон клинков и дикий вопль брата:

— Самир! ЗАМРИ!!!

Как в моей руке оказалась перевязь с мечами, я не заметила. И когда располосовала подол слишком узкого нового платья — тоже. Просто через какое-то время я выбила соседнюю дверь и в оцепенении замерла на пороге: в гостиной брата метались две расплывчатые тени, на запредельной скорости обмениваясь ударами мечей! Причем меньшая, оказавшаяся моим племянником, действительно работала на поражение, а Ольгерд, уходя от его атак, всячески старался выбить оружие из рук взбесившегося ребенка. Растерянно сжав рукояти своих мечей, я попыталась сообразить, что делать в этой ситуации, и вдруг уловила короткий кивок брата в сторону темного силуэта, лежащего в дальнем от дверей углу. Закинув мечи в ножны, я метнулась к нему и, только опустившись на колени, поняла, что это израненное и залитое кровью тело принадлежит Маше!