Играя с судьбой (СИ) - Капитан Немо

Вспомнилось, как Ирдале я вгорячах сулил навигатору, что откуплю его от каторги. Если выцарапаем Рэну из рук Анамгимара, добиться от Совета Гильдий амнистии не станет проблемой. Если переговоры пройдут успешно. Если мы получим желаемое. Если меня к тому времени не убьют. Но слишком много этого дохлого «если»!

Не в силах и дальше тонуть в мягких объятьях дивана, пялясь на опротивевшую рожу Гадуни, я резко поднялся и подошел к панорамному окну, разглядывая бесконечную синь — небесную и морскую.

Был бы на месте Гая старик Хаттами — я бы простил любую издевку и рассказал бы правду, прося совета. Но правда не для этого заносчивого щенка, дерзкого и болтливого…

— Я по юности, как деньги потекли, хорошо гулял, вот и догулялся. Даже на шлюх временами находит блажь — родить богатенькому любовнику чадо. — Я бросил Гаю наживку, радуясь тому, что он не видит моего лица. Мне претила собственная ложь. — Вот я и прятал парня в Академии, пока он не повзрослел.

— А мать?

— А что мать? Мать не стенка — подвинулась. Или, по-твоему, лучше воспитывать сына в борделе?

Обернувшись, я залюбовался на изумленное лицо и вытаращенные глаза Гайдуни. Молчание повисло надолго. Парень сидел, словно пораженный разрядом молнии. Даже здоровый румянец на щеках слегка поблек.

— Арвид, — наконец выдавил из себя он. — Ты умом, что ли, тронулся? Зачем тебе этот щенок? Незаконнорожденный…

Я окинул собеседника одним из самых неприятных взглядов, что имелись в моем арсенале. Самым высокомерным. Наблюдая как Гайдуни осекся и словно бы съежился я попытался припомнить, сколько лет этому молокососу. Двадцать четыре? Двадцать пять? Борзой щенок, вот откуда в нем столько наглости? Ведь совсем ненамного старше, чем Рокше.

— Извини, других нет. — Я развел руками и презрительно фыркнул.

Это окончательно добило парня.

— Твоего… навигатора по всему Торговому Союзу ищут, — выдавил он через полминуты напряженного молчания.

— Вот именно, — с нажимом произнес я. — А почему и зачем, догадаешься?

Гай кивнул и уставился на носы своих черных лаковых туфель.

— Но ведь после огласки будет скандал, и твоя репутация… Ты этого хочешь? — растерянно выдавил он.

— Предлагаешь отказаться, и пусть выбирается сам? Мне отправить его на рудники, лишь бы на репутации не осталось ни пятнышка?

Прижав разрывающийся от боли затылок к стеклу, я закрыл глаза. Признать мальчишку за сына, выход, конечно. Все привилегии класса торговцев автоматически сразу распространятся и на него. Но вот как воспримет эту попытку сам Рокше? Ладно, если просто окатит ледяным взглядом, но не станет артачиться. А если примет за оскорбление? С рыжего станется…

Хватанув по небьющемуся стеклу кулаком, я скривился от боли в костяшках пальцев. Но боль меня отрезвила. Как бы ни воспринял Рокше этот сюрприз, я заставлю его смириться. Подпишет бумаги, никуда он не денется! Пусть дичится, фыркает, злится, но позволить расхлебывать последствия моих просчетов я ему не позволю. Да и не хочу я больше ощущать себя выдающейся сволочью. А именно так я себя чувствовал во время нашего разговора на побережье. Это ощущение неприятно на редкость: словно с головой окунули в бочку с дерьмом.

Хуже — словно нажравшись дерьма — я чувствовал себя только из-за Фори. Когда она явилась ко мне на Раст-эн-Хейм, я подумал, что Судьба меня любит и идет мне навстречу. Ведь занимаясь Рэной, я узнал много интересного о женщине, с которой мне однажды пришлось пересечься: мало того, что умна, красива, талантлива и агент Разведки, куда важнее было, что с Ордо ее связывала долгая многолетняя дружба. Так что не было никаких сомнений через кого можно забросить ему нужные сведения. Да я и не стал прорабатывать запасные хитроумные комбинации после того, как мы встретились. Только все мои планы спутала засада в порту.

Вот почему она меня там не оставила? Почему они с рыжим просто не сбежали, бросив меня на произвол Судьбы? Вдвоем им бы было проще и легче… Возможно, все сложилось бы иначе, они разминулись бы с преследователями на минуту, на две, и благополучно бы стартовали с Лидари…

Для меня все было бы кончено, без сомнений. Я бы сейчас не стоял у окна, не решал как быть, и не чувствовал себя подлецом, из-за того что не дал Фориэ даже прийти в себя после операции: часики тикали, я спешил, я боялся, что Анамгимар в этот раз опередит. Откладывать визит на Рэну было равным тому, что добровольно решиться проиграть ему эту партию.

Мне было больно видеть, как, едва не падая от слабости, Фори не задумалась и на секунду, чтобы выбрать меж пребыванием госпитале и возвращением домой. Для нее просто не стоял вопрос этого выбора. Все было решено заранее, решено давно. И я это знал.

Мне она была необходима. Я смотрел на то, как Фори, преодолевая слабость, старается ровно держать спину и не показывать с какой болью ей дается каждое движение. Я видел бисеринки пота, выступавшие на ее висках, закушенные губы, я видел так много, что не смог не влюбиться, а полюбив, уже не мог врать сам себе.

Никогда! Никогда еще мне не приходилось так жестоко и подло использовать женщин!

— Мерзавец!

— Да понял я, понял! Не рычи… те, — быстро проговорил Гайдуни, видимо приняв ругательство на свой счёт и от испуга став почти вежливым.

Я махнул рукой, не снисходя до объяснений.

— Арвид, хочешь, я договорюсь с Айджидом? — Неожиданно предложил Гай. — Думаю, он поймет и не станет чинить препятствий. Раз ты решил официально признать своего парня, то подготовим бумаги и подпишем их завтра с утра. Вернешься на Раст-эн-Хейм уже с законно признанным наследником. Думаю, как представители Гильдий мы сможем даже засвидетельствовать, что ты выплатил штраф за его выходки. Тогда с момента возвращения и до разбирательства в суде твой… сын посидит под домашним арестом. Разве что от порта и до особняка его под конвоем проводят. Думаю, и Равэ подписать документы не откажется. Да хоть чтобы позлить Иллнуанари.

Я кивнул. Решение выдать Рокше за сына было спонтанным. Но я был твердо уверен в его правильности и необходимости. Официальное признание, документы, это — защита. Не самая надежная, но намного лучше, чем ничего.

И предложение Гайдуни тоже кстати. Не придется врать самому. Старик Равэ меня знает давно, как бы не заподозрил обмана, а так…. Уговаривая товарищей, Гай, выложит им историю, щедро добавит от себя пикантных подробностей. И через пару недель историю о моем «незаконнорожденном отпрыске» будет знать весь Торговый Союз. Может статься, она остановит хоть часть рьяных папаш, мечтающих накинуть на мою шею удавку брачных обязательств и сватающих в жены симпатичных и не очень дочурок, надеясь поправить финансовое положение. И не желающих задуматься, что не для меня эта роскошь — брак. Семья, это в первую очередь обязательства, а женского внимания и ласки мне и без них перепадает достаточно.

— Хорошо, Гайдуни, не будем тянуть. Иди, договаривайся.

Цапнув на прощание из вазочки еще один персик, парень направился к выходу. Остановившись у дверей и отвесив шутовской поклон, Гайдуни подмигнул и только после этого покинул апартаменты. А я сунул под язык пару таблеток, радуясь, что больше нет необходимости держаться молодцом и прислонился виском к стеклу, пытаясь облегчить сильнейшую головную боль, окончательно уверяясь в собственной ненормальности.

Да, я — ненормальный! Сумасшедший, невыносимый псих! Дополнительным поводом убедить себя в этом было то, что нормальные люди «Поцелуи ветра» смаковали по капле, даром что пилось это вино как кристально-чистая, ледяная вода родника, легким холодком обжигавшая нёбо и щеки. Нормальные люди не забывали что достаточно двух-трех бокалов, чтобы допиться до невменяемого, практически, состояния.

Один глоток — забыты заботы. Два — и любой старик чувствует себя юношей. Три — накатывает поразительное ощущение полной власти над миром. Кажется, что за спиной растут крылья, а Вселенная, повинуясь, ластится к ногам и униженно заглядывает в глаза, пытаясь угадать помыслы и желания.

Я же наслаждался куражом, не думая о последствиях, ведь гудящая голова — не настолько высокая цена, чтобы отказаться от наслаждения. Я не знал, какие травы рэане мешали с соком спелого черного винограда, чтобы через несколько лет получить нектар тысячами маленьких солнц взрывающийся в крови. Я даже не пытался купить этот секрет. Поздно и незачем. Прежнему миру немного осталось.

Даже если мы вырвем суперпорт из рук Анамгимара, это даст отсрочку. В год, два или три. Всем нам немного осталось. Лиге и Раст-эн-Хейм. И не имеет никакого значения, что враждовали мы тысячелетиями. Раньше бы нам объединиться… чуть раньше. Но что жалеть о прошлом? Его не вернуть, время не ходит вспять. Можно только надеяться и бороться.

Подойдя к столу, я потянулся к бутылке форэтминского, плеснул вина на дно бокала, глотнул, пытаясь избавиться от сомнений и стыда, которые подтачивали решимость. Через пару минут стало чуть легче.