Семь футов под килькой - Елена Ивановна Логунова

Ты не услышала невидимый хор?

– Ангелов? – Мне захотелось потянуться и потрогать его лоб.

– Да ну, каких ангелов! – Дружище тоже посмотрел на меня, как на нездоровую. – Помнишь мультик про Маугли? «Акела промахнулся, Акела промахнулся!»

– Ах, этот хор… Акела – это ты?

– Да, бусинка моя. Я тот самый старый, немощный волк, промахнувшийся мимо добычи… – Петрик пригорюнился, но вспомнил, что бутерброд остывает, и вернулся к еде. – А хорошая у них тут ветчинка, как настоящая итальянская…

– Ты же вроде не охотился еще, значит, и не промахнулся. – Я не опустилась до обсуждения ветчинки.

– Да. Но я только сейчас, при третьей встрече, определенно понял, что рояльный красавчик – из наших, и это непростительная ошибка!

– А я и сейчас не уверена, что он из ваших. На ваших я, как правило, не реагирую, тогда как на рояльного красавчика что-то во мне отзывается, – призналась я.

– У них там свидание, ты разве не поняла? Ужин тет-а-тет с вином. И наверняка в программе вечера не только каберне с котлетками, потому что посмотри-ка сюда…

Петрик включил камеру, развернул ее видоискателем ко мне и жестом предложил заглянуть в окошко со снимком.

– В углу квадратное, белое… Видишь?

– Накрытый скатертью стол? – предположила я, присматриваясь.

– Да нет же! Увеличь картинку! У камеры отличная оптика, глазами я бы не увидел, а через объектив прекрасно все рассмотрел. Квадратное белое – это кровать!

– Скорее диван, – зачем-то заспорила я.

– Оставим подробности, это – ложе! И ты видишь маленькие кружочки вокруг него? Это свечи-таблетки, еще не зажженные.

– Ё-мое! – Я, в отличие от Петрика, обрадовалась. – Значит, мы все правильно поняли про Риточку Покровскую и Витеньку Афанасьева – не просто так они ездили вдвоем в этот бывший бар! Покровская знала, что ее муж приспособил помещение для временного ночлега…

– Свил любовное гнездышко! – поправил меня Петрик.

– Ну, чисто любовное гнездышко он мог бы и в другом месте свить, мужик не бедный, – рассудила я. – Наверняка наш ресторатор наблюдал за ремонтом и переоборудованием помещений, задерживался тут допоздна, вот и позаботился о месте для сна и отдыха. А у жены его, возможно, есть свой ключ, и она использовала бывший бар для интимных свиданий с любовником. А что? Небанально, даже романтично…

– Не может быть! – вдруг сказал Петрик и потряс головой.

– Почему это не может быть? Там все удобства, даже кухня есть, и никаких свидетелей.

– Я не о том. Осторожно повернись и посмотри направо, на пять часов.

– А что там? – Я положила приборы и начала медленный плавный разворот.

Слишком медленный: пока взглянула в указанном направлении, замеченный там Петриком объект успел значительно сместиться. Ноги-то длинные, энергии полно, и скорость, как у оленя!

– Мне кажется – или вы меня преследуете? – задушевно, почти интимно выдохнул мне в ухо приятный мужской голос.

– Сидим, никого не трогаем! – с праведным возмущением ответил за меня Петрик. – Кто кого преследует?

– Я присяду? – Узник рояля, беглец с дивана, подлец из сквера и знаток красных вин выдвинул стул и устроился за нашим столиком третьим. Он покосился на мой бокал: – Что пьем?

– Красное сухое Каберне Совиньон Мерло, разумеется, – ехидно ответила я.

– Хороший выбор. – Беглец-подлец-красавец выразительными жестами уведомил официанта, что хочет того же, и закинул ногу на ногу. – Поговорим?

– А с Покровским вы уже наговорились? Что-то быстро, – съязвил Петрик.

Красавец поморщился, но ничего не ответил. Официант как раз доставил ему бокал с бутылкой и, повинуясь очередному выразительному жесту, налил нам всем красного.

– Вы, часом, не специалист по сурдопереводу? – спросила я. – У вас такие выразительные жесты…

Красавец неожиданно весело захохотал:

– По сурдопереводу… Забавная версия…

Эта искренняя радость подкупала. Петрик перестал надменно щуриться и поднял свой бокал:

– Не пора ли нам познакомиться? Я Петр.

– Я Люся.

– А я Игорь. Ну, будем знакомы!

Мы аккуратно сдвинули бокалы и под их мелодичный звон выпили за знакомство.

– Как говорится, лучше поздно, чем никогда. – Я намекнула, что вообще-то у нас уже были возможности познакомиться. Даже не одна.

– Вы уж простите меня, Люся и Петр, – повинился Игорь. – На самом деле я очень благодарен вам и тому юноше, как его?

– Эмма, он же Витя, – подсказала я.

– Вы трое помогли мне, когда я был крайне ограничен в возможностях…

– Роялем, – снова подсказала я.

– Что?

– Вы были крайне ограничены роялем, в который вас кто-то засунул и заколотил крышку гвоздями. Как это вышло? Мы умираем от любопытства.

– Дурацкая история. – Игорь слегка покраснел и поиграл желваками на скулах. – Я заглянул в гости к своему знакомому…

– Покровский его фамилия, – кивнула я, не в силах удержаться и прекратить суфлировать.

– Да, к Артуру. Мы выпили по чашке кофе, и у меня, наверное, подскочило давление. Или упало? Я не разбираюсь в недомоганиях, у меня прежде не было проблем со здоровьем. А тут вдруг голова закружилась, и я словно выключился…

– Знакомая картина, – пробормотала я, вспомнив свою собственную отключку в сквере.

– …А очнулся уже на травке, голый, в вашем прекрасном обществе, – договорил красавец. – Что было в промежутке – без понятия!

– Ой, да ла-адно! – не поверил Петрик. – Будто вы не расспросили Покровского!

– Расспросил, разумеется. И только что узнал шокирующие подробности. – Красавец налил нам всем вина, будто опасаясь, что иначе мы не сможем принять сказанное. – Оказывается, Артур Эдуардович неправильно понял нашу дружбу. Он думал, будто наша взаимная симпатия вызвана физическим влечением, коему я не смею поддаться…

– Как излагает! – язвительно восхитился Петрик.

– …Вот он и угостил меня кофе с добавкой, которая должна была меня… ммм… раскрепостить.

– А попросту говоря – вырубить, лишив возможности сопротивляться, – перевела я на простой человеческий язык.

– Какой коварный мужчина этот Покровский! – ужаснулся Петрик.

– И невезучий. – Красавец ухмыльнулся. – Представьте: едва я отключился и был раздет для дальнейшего… ммм…

– Употребления.

– …Как явилась супруга Артура Эдуардовича, знать не знающая о его тайной страсти к красивым молодым людям.

– Видишь, у Риточки действительно есть свой ключ, – быстрым шепотом сказал мне Петрик.

– Что было делать бедному Артуру Эдуардовичу? – с пафосом продолжил Игорь.

– Прятать любовника в шкаф, – подсказала я.

– А не было там шкафов! Но имелся старый разбитый рояль, который срочно вызванные Покровским рабочие прямо на глазах у его супруги вывезли на свалку вместе с оставшимся после ремонта строительным мусором. Гвоздями крышку, кстати, забили именно работяги.

– Дальше все ясно, можете не продолжать, – сказала я.

– Тогда позвольте откланяться, надеюсь, что я все прояснил и никто на меня не в обиде. – Красавец легко поднялся, галантно поцеловал мою ручку и кивнул Петрику. – Великодушно выданную мне одежду я вам обязательно верну после стирки.

И все! Он зашагал себе прочь!

– А телефончик? – опомнился Петрик.