Шотландия: Путешествия по Британии - Генри Мортон

Мой знакомый рассказывал о бурных днях короля Алана и Джона Баллиола так, будто это была совсем недавняя история. Он гордился ими, потому что люди Гэллоуэя имели привилегию в битве составлять авангард, и он наслаждался памятью о короле Гэллоуэя, который угрожал королю Норвегии морским сражением. Но когда он упомянул Деворгиллу, в подборе слов, в интонации зазвучало нечто такое, что наверняка вызвало бы ревность у его жены.

— В Гэллоуэе по сей день сохраняется добрая память о Деворгилле, — сказал он, — несмотря на то, что она умерла более шести столетий назад. И правда, подумайте только: как мало людей остались в памяти благодаря их доблестям и благочестию; как мало вдов хранят верность! А эта давно умершая женщина оказала влияние на всю мою жизнь…

Я знал, о чем он говорит. Он был выпускником Баллиола, а ведь именно Деворгилла, а не ее муж, основала колледж Баллиол в Оксфорде.

— Самые счастливые годы я провел в стране Деворгиллы, — продолжал он. — И именно она привела меня в Баллиол. Конечно, каждый житель Гэллоуэя, который посещает Оксфорд, испытывает волнение при мысли, что он стоит у врат колледжа, на котором сохранился герб с коронованным львом Гэллоуэя, словно бы пронзенным геральдическим бордюром Баллиолов в правой половине щита, отступающим от края…

Мы прошли в его библиотеку, чтобы отыскать книги, в которых рассказывается о Деворгилле и ее эпохе. Она родилась примерно в 1210 году в Кенмуре, Гэллоуэй, где сегодня руины замка смотрят на озеро, обозначая место твердыни ее отца, Алана, последнего из королей Гэллоуэя. Он был констеблем Шотландии и, вероятно, самым могущественным дворянином двух королевств. Его женой, матерью Деворгиллы, была Маргарет, дочь Дэвида, графа Хантингдона, брата Уильяма Льва.

Деворгилла вышла замуж за Джона Баллиола в возрасте двадцати лет. Это был союз двух великих домов. Баллиол, один из богатейших баронов своего времени, владел не только половиной Гэллоуэя, но и двадцатью вассальными рыцарскими имениями в Англии, не считая наследственных земель в Пикардии и титулов сюзерена Байоан-Вимо, Домье, Эликур и Орнуа. Когда через год после замужества дочери умер король Алан, владения Баллиола заметно приумножились. Деворгилла принесла ему помимо огромных территорий титул повелителя Восточного Гэллоуэя и замки Лохфергус, Кенмур и Боутел. В течение первых четырех-пяти лет замужества она унаследовала еще ряд имений от родственников, щедро завещавших ей свои богатства, так что их семейная собственность постепенно расползалась по карте Англии, и среди прочего в этом наследии был и замок, сыгравший самую заметную роль в истории Шотландии, — Фодерингэй. В целом, супружеская пара обладала горами, лесами и лугами и вынуждена была проезжать почти пятьсот миль от северной границы своих владений в Шотландии до французских поместий на Сомме.

И они заняли достойное и блестящее место в той значительной эпохе.

Уэнтворт Гюйш в замечательной книге «Деворгилла, повелительница Гэллоуэя» рассказывает:

Это было столетие великих мировых движений, занималась заря свободы в Англии; это был период кульминации власти святейшего престола при папе Иннокентии III; расцвет готической архитектуры. При жизни Деворгиллы был заложен и завершен собор в Солсбери, предмет величайшей славы раннеанглийского стиля, перестроено Вестминстерское аббатство, святой Гуго возвел хоры собора в Линкольне. В это время достигла кульминации арабская архитектура в Альгамбре и Гранаде, начало чему положил еще Мухаммад в 1273 году; были основаны университеты в Оксфорде и Кембридже, а Симон де Монфор открыл первое заседание палаты общин. Это была эпоха святых Франциска и Доминика, их монашеские ордена постепенно утвердились по всей Европе. Ребенком Деворгилла, несомненно, слышала о смерти этих двух святых мужей: святого Доминика в 1221 году и святого Франциска в 1224 году, а в преклонном возрасте она, должно быть, видела, как рос, камень за камнем, большой доминиканский монастырь Блэкфрайрз на участке земли между Ладгейтом и рекой, вплотную прижимавшемся к стене Сити и подаренном монахам гильдиям Лондона. Деворгилла достигла совершеннолетия к моменту смерти святого Антония Падуанского. Жизненный путь святого Фомы Аквинского практически совпадает по времени с ее собственным. В поздние годы, уже овдовев, когда прошлое превратилось для нее в долгую память об умершем супруге, а дни ее шли к закату и были посвящены добрым делам, Иаков Ворагинский составил «Золотую легенду», книгу, к которой королева имела особое пристрастие — один экземпляр она преподнесла в дар библиотеке аббатства Доброго Сердца.

Это было, действительно, столетие великих войн и политических потрясений. Христианские рыцари Европы вели непрестанную войну с сарацинами в Святой Земле. Людовик IX, или Святой, благороднейший и святейший из монархов, завоевал и потерял Дамиетту и в конце концов умер, всеми оставленный, от чумы в Тунисе. Принц Эдуард, впоследствии король Эдуард I, «Молот шотландцев», захватил Назарет и был спасен от удара отравленным кинжалом сарацинского убийцы благородством и жертвенностью своей жены Элеоноры Кастильской. В Испании тоже шла беспрерывная борьба креста и полумесяца; мавры потерпели серьезное поражение при Навас-де-Тулуза в Андалусии в 1212 году, а в 1236 году потеряли Кордову. Это было столетие великих битв, определивших течение европейской истории для многих дальнейших поколений. Английский флот — или, точнее говоря, английская армия на кораблях — триумфально разгромил французские войска в Дамме, на побережье Фландрии в 1213 году, но Филипп Август в следующем году взял реванш при Бувене, наголову разбив объединенные силы английского короля Иоанна Безземельного и императора Оттона. В обеих битвах Годфри, сын Розамунды Прекрасной, был среди первых. Его великолепный портрет в соборе Солсбери демонстрирует первоклассные рыцарские доспехи и одеяния, характерные для эпохи. В это время Восточная Европа находилась под угрозой со стороны турок и татар, но барьером на их пути все еще стояла держава Габсбургов, а основатель династии Рудольф был коронован в Эксе императорским венцом Карла Великого. За несколько лет до того святейший престол торжествовал победу над домом Гогенштауфенов, когда Карл Анжуйский, брат Людовика Святого, сломил силы Манфреда. Два года спустя Конрадин взошел на плаху в Неаполе и бросил в толпу перчатку, прежде чем топор отсек его юную голову. Еще несколько лет тирании и репрессий в Южной Италии и на Сицилии — и карьера Карла Анжуйского подверглась жестокому испытанию «Сицилийской вечерней», страшной резней французского гарнизона, до того пренебрегавшего жизнью местных мужчин и честью женщин, это случилось в пасхальный понедельник 1282 года, когда колокола звали к вечерне, которая надолго запомнилась всем, кто любит свободу.