Пороки моего мужа - Айрин Лакс

брался за разное, спал мало, иногда казалось, что уже сходил с ума.

Какая уж тут личная жизнь? Мой потолок — снять шлюху и отъебать по-быстрому, куда придется.

Совсем недавно Ясмин призналась, что только мои визиты поддерживали в ней стремление жить дальше.

Я чуть не задохнулся от нахлынувших чувств: потому что ощущал тоже самое. Мне было достаточно увидеть ее тонкое, бледное личико, провалиться в темные глаза и немного подержать за руку, чтобы наполниться энергией и умиротворением каким-то.

Я уверен, мы должны быть вместе.

Даже несмотря на обстоятельства, которые открылись намного позднее.

Отец вышел из комы, когда мы с мамой уже смирились, что услышим от врачей в скором времени новости о его кончине. Разумеется, потом была долгая реабилитация, он долгое время не мог двигать даже кончиками пальцев, не говорил.

Годы-годы… Тогда Ясмин едва стала моей женой.

И я придержал коней, в нашу первую брачную ночь.

Решил, она слишком хрупкая, пусть окрепнет, может быть, потом…

И тут нате — у отца прорезался голос.

И первое, что он мне сказал, было самым дерьмовым, что я слышал в своей жизни.

Лучше бы ты молчал, папаша.

Лучше бы ты вообще не вышел из комы!

— Я советую тебе держать язык за зубами. Все, о чем ты еще хочешь поговорить с Ясмин, держи при себе. Не надо каяться перед моей женой. Она будет жить в счастливом неведении, даже не подозревая о той грязи, что ты разводил с ее блядью-мамашей. Узнаю, что ты хотя бы взглядом снова намекаешь ей на желание облегчить свое дерьмо, устрою тебе мгновенный переход в мир иной. Даже священника позвать не успеешь. Отправишься со всем дерьмом на суд к богу, о котором ты вдруг решил вспомнить перед самой смертью!

Глава 30

Ясмин

За ужином отца Леонида не было.

— Абрам совсем захворал, — поделилась мама. — Прогресс был недолгим, он угасает. Попросил юриста, хочет привести в порядок свои дела. Леонид… — дотронулась до его ладони. — Может быть, ты возьмешься? Лучше тебя никто не сделает.

— А вы подумали о том, что я могу быть тотально занят, мама? Или просто снова с отцом решили, что я выгребу за вами авгиевы конюшни, м? — поинтересовался Леонид, отпив вина.

Я напряглась невольно, Леонид говорил нахраписто, но при этом был весел.

Какое странное у него состояние, взбудораженное. Он будто сильно пьян, хотя едва отпил немного вина.

Свекровь отложила в сторону столовые приборы.

— Леонид, давай не будем портить ужин.

— Ладно, мама, не притворяйтесь, будто не понимаете, о чем речь. Абрам решил перед смертью облегчить груз вины и вывалил на Ясмин о том, кто причина аварии и того, что прервалась ее карьера. Ей пророчили большое будущее…

— Ах, значит, ты знаешь. Этот старый дурак натворил дел, — глаза свекрови наполнились слезами. — Прости его за ошибки, доченька. Но я не стану кривить душой и сожалеть об упущенных возможностях. Ведь из вас такая чудесная пара. У меня сердце не нарадуется, при взгляде на вас. Вы как будто сияете! Осталось только внуков дождаться.

Леонид поперхнулся вином.

— Рано, мама, — ответил сдавленно. — Врачи говорят, что еще рано давать подобную нагрузку для организма.

Свекровь кивнула, в знак согласия, но потом спросила у меня:

— А ты что думаешь, Ясенька? Хотела бы детишек?

Я накрыла пальцы Леонида, сжавшиеся в кулак, погладила их.

— Да, очень. Но пока, действительно, еще слишком рано.

***

Поздним вечером дверь в мою спальню приоткрылась, и я совсем не удивилась, увидев на пороге Леонида.

— Есть желание нарушить график и режим этого дома?

Внутри все застучало, забилось от предвкушения.

— Да, конечно.

Я спрыгнула с кровати, подбежала к мужу. Повисла на его шее, целуя. Он прошелся ладонями по тонкой сорочке на спине, сдавил тугие соски, одобрительно погладил по заднице.

— Не надела белье, — шепнул хрипло.

— Я ждала, что ты придешь.

— А если бы не зашел?

— Я бы сама к тебе пришла.

— И почему меня это так заводит? — спросил, впившись в губы требовательно. — Одевайся. Прогуляемся.

***

Вечер был прохладный, и начало ночи тоже щедро одарило распаренное лицо покусываниями холодного ветерка. Леонид ждал меня у порога, машина едва слышно урчала заведенным мотором. Густые сумерки превратились в чернила ночи…

Предвкушение наполнило от головы до пят.

Сделав шаг в объятия мужа, я вдруг вспомнила: эй, надо бы на него хорошенько позлиться! Но… не получалось.

Я ощущала, что он был со мной — каждой мыслью, словом, действием. Возможно, я была слишком влюблена и видела в нем то же, что переполняло меня. Но контролировать этот поток счастья было невозможно. Оно било из меня словно Ниагарский водопад.

— Не думай о плохом, — он словно прочитал мои мысли. — Поехали?

— Поехали.

— Ты даже не спросишь, куда?

— Какая разница, если там будешь рядом ты.

***

Мы выехали за пределы коттеджного поселка, остановились на окраине.

— Сиди, я все приготовлю.

Я включила музыку, поймала волну радио. Приятные переливы, ночной ритм предполагал более спокойные мелодии, и мне посчастливилось найти именно такую волну.

Я даже качала головой в такт и взмахивала кистями рук, мысленно порхая. Даже глаза закрыла. Не хотела портить себе сюрприз, хотя, признаться, дьяволенок внутри шептал: “Подсмотри, неужели тебе не интересно?”

Я чуть-чуть приоткрыла ресницы, повернула голову в сторону. Напротив — сосредоточенное лицо мужа с легкой улыбкой, изогнувшей губы.

— Я ждал, когда ты сдашься искушению.

— Долго?

— Достаточно, чтобы едва не кончить от того, какая ты изящная и соблазнительная.

— Я просто кивала головой и махала руками.

— Плевать. Пошли.

Он помог выбраться из машины.

Я хихикнула.

— Плед, закуски, складной столик и вино… Даже свечи. Оу, ты романтик, оказывается?

Леонид шумно выдохнул и снова набрал легкие воздуха.

— Вообще-то это было спонтанно.

— Что? — удивилась я. — Спонтанно?

— Да. Когдаа я зашел к тебе, то честно планировал просто забраться к тебе в койку и трахать, предварительно заткнув ротик, чтобы не стонала громко, но потом… Не знаю. Черт…

Он провел рукой по волосам, взъерошил их.

— Возможно, вышло коряво. Да, конечно. Ужасно. Надо было подготовиться.

Сделал шаг в сторону импровизации.

— Нет. Стоп! — кинулась к нему, широко растопырив руки в стороны. — Стой,