Над строками Нового Завета - Георгий Чистяков

Духовная глухота всегда страшнее духовной слепоты, потому что слепой отдает себе отчет в том, что он не видит, и благодаря этому у него нередко есть возможность прозреть. Немой же всё видит, но очень часто не понимает своей неполноценности, и помочь ему почти невозможно. Мне многократно приходилось общаться и с теми, и с другими. Я смело могу сказать, что не только ослепшие, но и слепорожденные люди по своему интеллектуальному, нервному, душевному и сердечному развитию ничем не отличаются от нас, зрячих. Слепота полностью компенсируется. Они только не видят солнца, птиц, деревьев. Но слепота не делает их отверженными, выброшенными из общества, из жизни, из мира. Слепой всегда готов к духовному прорыву, и иногда это получается у него лучше, чем у нас, зрячих. Глухой же многого не понимает. Вы, может быть, обращали внимание на то, как безвкусно одеваются глухие? Они, например, могут надеть совершенно не сочетающиеся по цвету вещи. Они подсознательно пытаются яркими цветами в одежде выразить что-то, чего не могут выразить другими средствами. Им неимоверно трудно. Глухота – это страшно.

Глухота духовная страшна не менее чем глухота физическая, она более страшна, потому что в меньшей степени заметна самому человеку. Слепой понимает, что слеп, потому что все видят, а он не видит. А глухой не понимает, что глух, потому что не знает, что такое слышать. Вот чем страшна духовная глухота. Вот почему блаженный Августин говорил в своей замечательной молитве: «Господи, прорви глухоту мою». Вот почему слепой может прийти к Господу сам, а глухого надо привести.

Очень яркий евангельский рассказ о десяти чудесах Иисуса – это рассказ о том, как в Иисусе – через Его чудеса – является нам полнота Божия. Апостол Павел говорит об этом на языке греческой философии – прямо и очень четко: «Ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол 2: 9).

Наставления Иисуса ученикам

В 10-й главе Евангелия от Матфея рассказывается о наставлениях, которые Спаситель дает Своим двенадцати ученикам.

Двенадцать апостолов. Двенадцать колен Израилевых. Двенадцать врат в Небесный Иерусалим. Двенадцать коробов хлеба, что были собраны после умножения хлебов…

В этом числе заключен глубокий смысл. Двенадцать колен Израилевых включают в себя всю Церковь, весь народ Божий Ветхого Завета; а двенадцать апостолов представляют весь народ Божий Нового Завета, всю Церковь, которая наполнит весь мир. Не случайно каждая поместная Церковь возводит себя к одному из апостолов – из двенадцати или из семидесяти.

Православная Церковь в России тоже подчеркивает свою связь с проповедью одного из апостолов – Андрея, который пришел в Киев и благословил его. И не имеет значения, исторический ли это факт или благочестивая легенда. Важно понять, что этим Церковь подчеркивает свою апостольскую преемственность, сохраняющуюся из поколения в поколение.

Само греческое слово ἀπόστολος – «посланник» – соответствует еврейскому шалйя, что значит не просто «посланник», но «посланник, равный тому, кто его послал». Апостол, приходя в тот или иной город, в ту или иную страну, полностью представляет там Христа. Он полностью в ответе перед Христом за всё, что он делает; власть Христова передана ему во всей полноте. Евангелие говорит: «И призвав двенадцать учеников Своих, Он дал им власть». «Дал им власть» – выражение, близкое по смыслу к тому, что Господь говорит в конце Евангелия от Матфея: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» (28: 18). Именно всю эту Свою власть, данную Ему Отцом, Христос передает апостолам. «Как послал меня Отец, – говорит им Христос, – так и Я посылаю вас» (Ин 20: 21). И куда ни приходили апостолы, их встречали, как Самого Христа, о чем потом апостол Павел скажет в одном из своих посланий: «Вы приняли меня… как Христа Иисуса» (Гал 4: 14).

Итак, апостол – «посланник», ангел – «вестник», Евангелие – «Благая Весть». «Проповедь» – κήρυγμα – от слова κήρυξ, что тоже значит «вестник»; επιστολή – «послание», ἀγγελία – тоже «послание», «письмо». Всё связанное с проповедью, с передачей Слова Христова людям, можно выразить одним русским словом «весть». Христианство есть Весть, а если употребить современное слово – Новость, Благая Новость.

Особое место среди апостолов занимают Петр, его брат Андрей, Иаков и Иоанн. Петр, Иаков и Иоанн вместе с Христом на горе Преображения, они вместе с Ним в Гефсиманском саду – они как бы всегда рядом с Господом.

Филипп, вероятно, связан с греческой культурой, о чем говорит его греческое имя. Да, он иудей, но, возможно, из Александрии; возможно, его родной язык греческий. Не случайно в 12-й главе Евангелия от Иоанна именно Филипп говорит Господу, что пришли греки и хотят видеть Иисуса. Варфоломей – это, конечно, Бар-Толмаи по-арамейски, «сын Птолемея». Ясно, что этот апостол – иудей родом из Египта, поскольку Птолемей – имя египетское. Иаков Алфеев и Фома с Матфеем тоже, возможно, связаны с грекоязычными общинами.

Третья группа апостолов – Фаддей (или Иуда Иаковлев – в Евангелии от Луки), Симон Кананит и Иуда Искариот.

Симон Кананит (в Евангелии от Луки – Симон Зилот). Его имя происходит от греческого ζῆλος – «ревность», «ревнитель». Что означает Кананит? По-арамейски – тоже «ревнитель». Так называли людей, которые в оккупированной римлянами Палестине вели борьбу против захватчиков, оккупантов, устраивая террористические акты с целью запугать римлян и таким способом изгнать их из Палестины. Политические экстремисты, зилоты, пытались постоянными «укусами», нападениями вытеснить римлян из страны. Эти люди яростно отстаивали национальную идею, на которой и была замешена их религиозность. Мессия придет, считали они, чтобы освободить Палестину от римских захватчиков, вернуть народу независимость и славу, которой он обладал со времен Давида и Соломона.

Из этой среды и вышел Симон Кананит. Вероятно, пойдя за Христом, он отказался от своих политических идей. Об этом свидетельствуют его традиционные жизнеописания, повествующие о том, что он в дальнейшем проповедовал Евангелие и умер за Христа.

Рядом с фигурой Симона Кананита в Евангелии стоит Иуда Искариот. Кто он такой? Почему назван Искариотом? То ли это человек из Кариота (местечко в Палестине, упоминаемое в книге Иисуса Навина); то ли искариот есть передача греческими буквами арамейского слова шикара́йа – «лжец»; то ли это слово – от латинского sicarius, «кинжальщик» (от sica – «кинжал»)… Представляется, что последняя версия наиболее близка к исторической правде: Иуда Искариот участвовал в «партизанской войне» против римлян (зилоты, врываясь с кинжалами в руках в дома, перерезали спящим солдатам горло и скрывались). Затем он примкнул к Иисусу, надеясь, что этот Человек как сын Давидов осуществит мечту зилотов: прогонит римлян, установит Свою сильную власть и даст стране изобилие. Если так, то становится понятным, что Иуда, обманувшись в своих политических ожиданиях и потому разочаровавшись в Христовой проповеди, считает возможным не только отойти от Учителя, но и предать Его.

Здесь очень важно иметь в виду одно обстоятельство. Нередко, особенно в художественной литературе, Иуду представляют подобным Мефистофелю «гением зла», из-за которого Господь восходит на крест. Но ведь мы знаем, что Господь взошел на крест добровольно. В кондаке праздника Преображения мы поем: «Страдание убо уразумеют вольное». «Грядый на вольную страсть Христос, истинный Бог наш», – говорится в отпусте в дни Страстной седмицы. Вольное страдание, добровольно избранный крест – это один из постулатов нашей веры. Но если Господь избирает смерть добровольно, то получается, Иуда-предатель – слепое орудие в руках Бога? Выходит, Бог не всеблаг? Страшно даже подумать такое. Разве может Бог использовать человеческую слабость для осуществления Своего замысла, делать из человека актера в Своем театре? Если бы это было так, то нужно было бы бежать из Церкви такого Бога… Нет, здесь совсем не то.

Представим, что Иуды не было. Что бы тогда изменилось? Римляне могли найти Иисуса и без Иуды – Он уже заметный Человек в Иерусалиме, и в общем-то известно, где Он находится. Арестовать Его не так уж трудно, тем более что Он не прячется, а открыто проповедует по всему городу. Значит, нет никакой нужды в предательстве Иуды – Иисуса так или иначе схватили бы и отправили на Голгофу. Иуда – вовсе не ось, на которой вращается колесо мировой истории в этот важный, может быть, самый важный для нее момент. Иуда – маленький человек. Поняв, что Иисус не тот, за кого он Его принял, Иуда разочаровывается и отпадает от Учителя, но по инерции еще ходит за Ним вместе с другими учениками. Он думает о деньгах – о том, например, что миро, которым женщина полила Иисусу ноги, можно было бы продать… И когда понимает, что Иисуса вот-вот должны схватить, «вписывается» в ситуацию и получает небольшое, но, на его взгляд, приличное вознаграждение.