Русские идут - Сергей Соболев

Пока женщины загружали тряпками две большие дорожные сумки, Коваль еще раз просмотрел документы Задорожного, а также их семейные фотографии за последние несколько месяцев. Визитку гостиницы «Карпаты», на которой изображен уже знакомый ему лев с трезубцем, Коваль забрал еще раньше, вложив ее в свою записную книжку. На обратной стороне визитки кем-то от руки черной шариковой ручкой был записан номер сотового телефона. Алексей уже пробовал по нему прозвонить с городского таксофона. Но в трубке каждый раз звучал голос оператора мобильной связи: «абонент временно недоступен»…

Более ничего существенного, что могло бы хоть как-то обьяснить случившееся, в документах и вещах Романа Задорожного ему обнаружить не удалось.

Женщины есть женщины… Коваль расчитывал, что они пробудут на фазенде Задорожных минут двадцать, ну от силы полчаса. А получилось, что они задержались здесь около двух часов – ему даже пришлось повысить голос, иначе они копались бы тут до позднего вечера.

Наконец собрали вещи, кое-как уместили сумки и пакеты в багажник «девятки», сели в машину, поехали обратно. Они уже подьезжали к своему микрорайону, когда запиликал сотовый телефон Коваля.

– Алексей, привет, это Геннадий, – услышал он в трубке голос своего ласпинского начальника. – Ты где сейчас?

– У себя, дома, – не вдаваясь в детали, сказал Коваль. – А что?

– Садись в тачку и срочно приезжай в Ласпи! Есть серьезный разговор.

– Но… У меня тут тоже есть… как бы – срочное дело. А если я завтра утром подьеду? Мне как раз в смену!..

– Коваль… я ж тебе, кажется, ясно сказал?! Бросай все свои дела нах… и приезжай! А то можешь вообще без работы остаться. Все, жду тебя, не задерживайся!

Алексей, дав отбой, выматерился про себя: ну вот, все один к одному! Хоть возьми и разорвись на несколько частей!

Он вьехал во двор пятиэтажки и поставил машину возле подьезда.

– Леш, так ты что… опять поедешь в Ласпи? – спросила Натали. – Ты же только рано утром оттуда вернулся!

– Не знаю, что и делать, – буркнул Коваль, выцарапывая из багажника две тяжеленные сумки. – Вы чего, кирпичей туда нагрузили?! Гм… Наверное, придется-таки туда смотаться. Понятия не имею, зачем я там понадобился!

Он подождал, пока женщины возьмут из багажника легкую поклажу. Запер машину, забросил за спину один баул, другой подвесил за ручки на сгиб локтя и первым вошел в подьезд.

Поднялся, пыхтя, на верхний пятый этаж; за ним, чуть поотстав, поднимались женщины. Споткнувшись на лестнице между четвертым и пятым этажом, Коваль матюгнулся: только недавно ввернул лампочку на своей площадке, но она не горела – то ли вывернули, то ли накрылась.

Он поставил сумку – ту, что держал на сгибе локтя – на площадку. Достал из кармана ключи, отделил нужный, от дверного замка. Взялся за дверную ручку…

И тут его пальцы нащупали закрученную вокруг основания ручки проволоку.

Натянутую, кажется, так туго, что в наступившей тишине даже послышался звон струны, которая вот-вот может лопнуть.

Коваль ощутил во рту противную железистсую сухость. Сердце, пропустив несколько ударов, теперь принялось с такой бешенной силой колотиться в груди, что он едва смог расслышать собственный голос.

– Натали, Лена… назад!! Назад, кому сказано?!!

Наталья, продолжая медленно подниматься по лестнице, встревоженно спросила:

– Почему ты кричишь?! Что случилось, Леша?

– Не знаю пока… – Коваль, боясь что «струна» оборвется даже при звуках его громкого голоса, перешел на свистящий полушепот. – Натали, я тебя очень прошу!.. Спуститесь вниз… обе – ты и Лена! Так надо… я потом все обьясню!

– Что там такое, Леша? – Натали тоже понизила голос и замерла на площадке между четвертым и пятым этажом. – Замок на входной двери сломан? А может… может в милицию надо позвонить?!

– Спускайтесь вниз… без лишних базаров! – Коваль медленно повернул к ней голову, все еще удерживая пальцами проволочную петельку, наброшенную на ручку двери. – Бегом из подьезда! Бегом!! Стойте у машины… я сейчас и сам к вам спущусь!

Те две или три минуты, пока снизу не послышался хлопок двери парадного, показались Ковалю вечностью.

Его глаза уже привыкли к полусумраку. Снизу, с площадки третьего этажа, где горела «дежурная» лампочка, сюда тоже достигала какая-то толика света. Стараясь не делать резких движений, удерживая пальцами левой руки конец от «струны», привязанной к ручке его квартиры, Коваль снял с плеча тяжелую сумку… Ну вот, теперь у него руки полностью свободны. И сам он свободен в решениях: то ли отпустить руку, зафиксировавшую проволочную петлю на дверной ручке… и махануть стремглав вниз, надеясь, что потревоженная им «конструкция» не сработает… То ли торчать тут до скончания века, дожидаясь приезда милиции и спецов по саперному делу.

Коваль выбрал третий путь, наиболее короткий, но и рискованный.

Он достал из кармана зажигалку. Чуть изменил положение ног – ранее его без малого девяносто кэгэ давили целиком на левую ногу… Высек огонь, проведя зажигалкой, сколько хватило длины руки, вдоль туго натянутой «струны»… Теперь он смог получше разглядеть «гостинец», который невесть кто – и зачем – подвесил к дверной ручке его сьемной квартиры.

Это была классическая «растяжка». Граната Ф-1, в просторечии «лимонка». Примотана чем-то вроде скотча к металлической лесенке, по которой можно попасть – через закрытый на замочек люк – наверх, на плоскую крышу пятиэтажки… Усики на взрывателе «эфки» уже разогнуты, проволока одним своим концом закреплена на «колечке», другой тянется от лесенки к входной двери квартиры Коваля… Стоило только не заметить ему эту натянутую струну… стоило кому-нибудь попытаться открыть – изнутри или снаружи – дверь квартиры… и быть бы большой беде.

Коваль погасил зажигалку, аккуратно положил ее в карман куртки. Очень медленно, стараясь даже не дышать, вытер рукавом пот, струившийся по лицу, затем вытер и саму влажную ладонь – о полу куртки… «Хорошо еще, – подумал он, – что именно я шел впереди. Да и то, что никто из соседей – а тут на площадке еще две квартиры – не подорвался на этой гребанной растяжке, тоже можно расценить, как удачное стечение обстоятельств…»

При ином раскладе он не стал бы рисковать, а прозвонил бы по телефону в дежурную часть севастопольского УВД и сделал бы соответствующее заявление. Но ему почему-то не хотелось сейчас никуда звонить. Не хотелось всей этой шумихи и ненужных расспросов (понятно ведь, что просто так, без веского повода, никто не станет устраивать растяжки в подьезде обычного жилого дома)…

Он сделал несколько вдохов и выдохов. Потом сместился к лестнице, обжал «эфку» ладонью правой руки, с тем, чтобы зафиксировать рычаг взрывателя, не дать ему «выскочить», а лимонке – взвестись.

Загнул обратно усики чеки. Ну вот, теперь все в порядке… можно отмотать скотч и снять саму гранату.

Коваль стащил обе сумки вниз. Женщины, встревоженные донельзя, ждали его у машины. Он открыл багажник и поочередно запихал туда оба баула.

– Кладите пакеты обратно, – сказал он вполголоса. – И давайте без лишних базаров, ладно?! Когда отьедем… я… Короче, поехали-ка на фиг отсюда!!

Он почти силком запихнул своих женщин на заднее сидение девятки. У него возникло ощущение, вполне обьяснимое в его нынешнем состоянии, что поблизости есть чужие глаза. Что за ним – или за ними – следят. Он рванул с места, как заправский автогонщик. Поглядывая в зеркало заднего обзора, просвистел вдоль бетонной стенки – «всепогодного» плавсредства «Сокол», кстати, сегодня на «парковке» не было.

– Коваль, обьясни, наконец, что происходит! – потребовала Наталья. – В последнее время ты… ты… Ведешь себя, как ненормальный!

Алексей остановил «девятку» возле открытого участка бухты.

– Натали… выйти-ка на минутку!

– А я? – подала голос Елена. – Я тоже хочу знать правду!

– Тебя зовут – «Натали»?! – почти грубо сказал Коваль. – Нет? Тогда оставайся в машине!

Он взял подругу за рукав и потащил ее за собой. Они отошли примерно на двадцать шагов от «девятки». Наталья, несколько напуганная происходящим, вырвала руку из его ладони.

– Леша… ты что?! Зачем и куда ты меня тянешь?! Ты что… утопить меня надумал?! Я тебя боюсь.

– Тебе не меня надо бояться! – Коваль, став спиной к «девятке», достал из кармана куртки «эфку», с намотанной вокруг ребристой поверхности и рычага взрывателя проволокой. – Вот… гостинец нам кто-то подбросил! «Растяжку» поставили… суки! Если бы я не заметил…

– Эт-то что… граната? – трясущимися губами спросила Наталья. – Она… что… настоящая… боевая?

– А ты думала – пасхальное яичко?! Стой на месте! Я сейчас от нее избавлюсь, а то стремно в кармане таскать!

Он отошел чуть дальше, к обрезу берега, и бросил опасный предмет в воду. Здесь приличная глубина, никакой ныряльщик не донырнет, да и на «яшку» тут обычно никто не становится…