Всегда твоя (СИ) - Пожидаева Ольга

Алексис открыла дверь машина, обернулась ко мне.

- Да, я хотела объяснить. И объясню, хотя стоило бы оставить тебя топиться в хлорке и жалости к себе. Я никогда не спала с Люком Купером. Он был потрясающим актером, моим лучшим другом и названым братом, самым заботливым и чутким мужчиной из всех, кого я знаю. А еще он был вич-положительным геем.  Наш брак был фикцией. Я согласилась стать его ширмой на несколько лет, чтобы он мог сделать карьеру в кино. Имидж влюбленного подругу детства парня из соседнего дома немного избит, но пока более востребован, чем больной педик.

 Я снова окаменел, уронил челюсть и стоял так, пока Алекс смотрела на меня с презрительным пренебрежением.

- Я ничем и никогда не болела, Брендон, потому что воздержание – лучшая профилактика заболеваний, передающихся половым путем. В тот день в Вегасе у меня не было месячных. Ты был моим первым мужчиной. Единственным.

- Алекс, - выдохнул я, не веря, не представляя даже. – Но как..?

- Что? Не верится, Торн? – ядовито усмехнулась она. – Ну еще бы, я понимаю. Тебе проще поверить, что я заразная шлюха и развратная, мерзкая тварь. Как обычно.

Слезинка сорвалась с ресниц, Алекс. Она стерла ее пальцами.

- Всего доброго, Брендон.

Она села в машину и водитель тут же дал газу, увозя мою Алекс.

Всегда твоя.

Эти два слова теперь обрели еще больше смысла.

Глава 19. Земля-воздух-земля

Алексис

В аэропорту Маягуэса было шумно и душно. Кажется, не везде работали кондиционеры. Потные туристы и обслуживающий персонал сновали туда-сюда, спеша по своим делам. Никому не было дела до меня. Впервые за всю свою жизнь я была этому рада. Рада быть одна. Рада, что никому ничего не должна объяснять. Я также была рада, что скоро избавлюсь от своего бесценного наследства в виде части бизнеса Торна.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Генри хочет получить эти деньги. Он был так настойчив вчера, но я не придала этому значения, как и его угрозе. Я думала, торопит из-за сроков, что могут поджимать. Оказалось, юрист Люка спешил корысти ради.

В голове не укладывалось, как он мог придать огласке недуг Люка? Откуда он знал вообще? Я думала, что эта тайна была только между мной, мужем и его отцом. Но – нет. Догадка закралась в разум, но подошла моя очередь у стойки и симпатичная приветливая мулатка, тут же опознав во мне американку, спросила по-английски:

- Чем могу помочь?

Помогла она так себе. Все билеты были проданы, и мне оставалось только взять невероятно дорогой бизнес-класс с вылетом через пять часов.

Я набрала Генри, чтобы предупредить.

- У меня рейс только через пять часов. Еще восемь в небе. Раньше никак не смогу. Буду в LAX ночью.

- Ничего страшного, милая Алекс, - лицемерно запел он. – Я буду ждать тебя в офисе.

- Там, где мы были с Торном? - уточнила я.

- Нет, другой. Мой собственный. Я сброшу адрес сообщением. Приезжай сразу туда,  я как раз подготовлю документы.

- Ладно, - кивнула я и отключилась, не думая даже вежливо прощаться, заканчивая разговор.

Слоняясь по аэропорту, я пыталась убить время. Выпила кофе, что-то съела, купила журнал. Не помню вкуса еды и о чем читала статью. Я ничего не чувствовала. У меня в голове не было никаких мыслей. Сплошной вакуум. Только цель, только направление, только конечная точка маршрута волновали меня. Нужно было концентрироваться на главном, не зацикливаясь на остальном. Я делала так, когда умерли родители, когда не стало Люка. А сегодня, кажется, умерла я сама и усиленно игнорировала этот факт, чтобы не поддаться отчаянию.

Я не думала о Брендоне. Просто выключила его из своей головы. Так же я не думала о родителях, о Люке. Так может умерла не я, а Торн для меня. От одной мысли, что Брена нет на этой земле, у меня перехватило дыхание. Я схватилась за горло, запрещая себе даже представлять такое. Это я умерла, не он. И раньше тоже я умирала много раз. Мертвые не чувствуют, не страдают, не думают. И сейчас мне нужно быть живым трупом, полететь в ЭлЭй, подписать все, что даст Генри, а потом уже возрождаться из пепла. Снова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я понятия не имела, что буду делать. Точно знала, что уволюсь из ТорнИндастриз, соберу вещи и съеду с квартиры. А дальше…

Сердце сжалось, но я опять запретила себе отчаиваться. Буду, как Скарлетт. Подумаю об этом завтра. Мне бы пережить проклятое сегодня после грязи новостей о Люке, звонка Генри и не менее унизительного объяснения с Торном.

 Как я не гнала от себя мысли о Брендоне, но они настигли меня, едва мы взлетели. Господи, как же все было хорошо, когда мы летели в Сан-Хуан. Он так мило психовал, и мы говорили, почти как друзья. Доверительно, открыто. Я даже со Сью себе не могла такого позволить, а Брен легко провоцировал на откровения. Подумать только – после всего, что между нами было. А теперь я лечу обратно в Штаты одна. После волшебства, после ночи страстных поцелуев и горячих признаний все рухнуло. Снова.

 Наверно я обречена на утреннее горькое разочарование, если провела ночь в постели Брендона Торна. Что за рок? Или это проклятие? Нам нельзя даже приближаться друг к другу. Это все кончается плохо. Проклятое притяжение, похоть, желание, потребность. Это не любовь. Любовь – доверие, свет, добро. Люк любил меня, и я его любила. Нам не нужно было заниматься сексом, целоваться взасос или видеть друг друга голыми. Мы были дороги друг другу, заботились друг о друге, щадили чувства, делили все радости и печали.

А Брендон? Он только и делал, что обвинял меня во всех смертных грехах, не пытаясь даже на миг допустить сценария, где я не Малифисента-ВселенскоеЗло.

Я поняла его страх и возмущение, когда он ворвался в кабинет, узнав о Люке. Правда, это выглядело ужасно. Но после ночи, что мы провели вместе, как он мог? Ни единого сомнения не было в его словах. Он обвинял меня в таких вещах…

Это никогда не прекратится. Как бы мы не пытались наладить отношения, через работу, дружбу или совместный отдых, я все равно буду грязной и мерзкой для Брена. Он сделал выводы, и даже правда, которую я наконец перестала скрывать, вряд ли что-то поменяет.

Нам не стоило пытаться. Я не имела права верить. Мне нельзя было врать себе, позволять столько слабости, так открываться ему. В ответ я опять получила обвинения и грязь. Этого у Брендона Торна всегда было более, чем достаточно, а вот любовь и доверие как раз в дефиците.

Я все правильно делаю. Нужно забыть и жить дальше.

За бортом самолета лежали пушистые облака. Я прикрыла глаза и попыталась уснуть. Не получалось. Психотерапевт советовала представлять свое будущее, рисовать в воображении, проговаривать, даже записывать.

Я достала из сумки блокнот, разложила столик. Нужно просто представить свое будущее. Новый дом, работу, друзей, любимого человека, детей. Давай же, Алекс, это просто.

Не для меня, похоже.

До конца полета лист так и оставался белым. Я отчаянно бежала от прошлого, но при этом понятия не имела куда. Словно у меня не было будущего. Я застряла, завязла в кошмаре настоящего.

Мы сели мягко, но я не спешила покинуть самолет, смотрела в иллюминатор. Думала, буду скучать по Городу Ангелов, но даже выходить не хотелось. Что меня ждет там?

- Вы в порядке? – спросила стюардесса. – Мы приземлились. Нужно покинуть салон.

- Да, конечно.

Я подхватила сумку и последовала за борт-проводницей.

Не зря меня пугал LA. Уже в аэропорту начался кошмар.

Брендон

Я стоял во дворе виллы, не смея двинуться. Слова Алекс набатом звучали в моей голове.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Единственным.

Я был ее единственным мужчиной.

 Всегда твоя.

Она была моей. Все это время. Всю свою жизнь. Только моей.

Я вспоминал наше знакомство в Вегасе. Ее смех, румянец, смущение и дерзость, мягкость и страсть, желание и страх. Как я мог не понять, не заметить? Да, мы выпили, мы себя не помнили от алкоголя и желания принадлежать друг другу.