Там, где любовь - Мэри Смит

— Ты этим занимаешься уже давно, маленькая. Все, что можно было доказать, ты уже доказала. Почему нельзя принять помощь друга?

— Потому что я никогда не хотела быть на содержании!

Он расхохотался. Морин прищурилась и по-кошачьи зашипела.

— Я тебя ненавижу, ирландец! Как только я говорю серьезно, ты хохочешь!

— Я тебя обожаю, шотландская ведьма. Ты куда?

— В магазин. Куплю яду и отравлю тебя.

Сентябрь в Аргентине мало чем отличается от июля. Правда, урожденные аргентинцы считают, что, раз наступила осень, надо одеваться теплее, и напяливают куртки и сапоги, но на самом деле солнце все так же греет, небо все такое же синее и бездонное и трава все так же зелена.

Джеки вернулся из Шотландии и пошел в школу. Морин продолжала поиски квартиры. Фил и Сюзи должны были вернуться к ноябрю. Дон достраивал дом. Теперь он занимался внутренней отделкой. Однажды днем позвонила Анжела.

— Привет, братик. Как там домик?

— Стоит домик. Братик его почти достроил. Салют, сестрица Ангел. Как дела?

— Лучше не бывает. Мне дают развод. Осталась бумажная канитель, но это уже без меня. Наши папы, как всегда, на высоте.

— Интересно, чем они его били?

— Фу, Дон, как грубо. Нашим папам достаточно просто посмотреть пристально. К чести моего бывшего, на него пришлось пристально смотреть полтора месяца.

— Ты его уже жалеешь?

— О нет. И себя тоже не жалею. Это просто уязвленная гордость Анжелы О'Брайен. Как там Морин?

— Отлично. Ищет квартиру. Пока безрезультатно.

— Дон, это не мое дело, но почему бы ей не поселиться в твоем доме, ведь ты не передумал уезжать?

— Я не передумал, поселиться в доме я ей предлагал, но она сказала, что Джеки будет не слишком удобно ездить в школу… Короче, она хочет жить в городе, поближе к школе, работе и деду. Я не могу ее разубедить. У нее навязчивая идея насчет своей самостоятельности.

— Все-таки ты типичный самец!

— Это плохо?

— Нет, просто постарайся понять ее. Она из тех, кто привык сам решать свои проблемы.

Кстати, а почему ты на ней не женишься?

Дон окаменел. Хотел ответить — и не смог. Анжела всегда славилась умением ошарашить собеседника неожиданным вопросом.

— Ты же любишь ее, братик, это очевидно. Не пытайся отрицать это.

— Она не хочет замуж. Она сама говорила.

— Ой, держите меня. Настоящий самец. Он поверил!

— Это правда. Она хочет получить диплом и хорошую работу. Муж ей сейчас совершенно некстати. Так она сказала.

— Вы с ней идеальная пара. Два упрямых идиота. Все вокруг все видят и понимают, а они упорно сопротивляются реальности.

— Анжи, а не хочешь ли ты получить по…

— Спокойно! Я вообще не за этим звоню. Надеюсь, ты не забыл про день рождения собственного отца?

— Нет, разумеется, но…

— Помолчи. Почему бы тебе не привезти с собой Морин?

— Спрошу, но у нее опять может не найтись времени…

— Похитишь ее еще раз, подумаешь, большое дело. Пришлем за тобой Гаса с машиной, он поможет тебе засунуть Мори в багажник.

— Сколько у тебя идей, сестричка, прямо страшно!

— А ты не бойся. Я своих не трогаю. Ладно, до субботы.

Он повесил трубку и задумчиво посвистел. Уговорить Морин? Похитить? Жениться…

Морин уже привыкла к тому, что Дон встречает ее по вечерам на кухне, однако последние несколько дней он возвращался позже нее. Дом отнимал все силы.

Сегодня она решилась вновь заговорить с ним о том, о чем он мягко, но решительно отказывался говорить раньше.

— У тебя впервые в жизни будет дом?

— Нет.

— Значит, уже был однажды?

— Был. Белый, красивый, с колоннами.

— С колоннами я люблю. Колониальный стиль.

— Точно. Я тоже люблю. В нем есть что-то устойчивое. На века. А прожил недолго.

— Это тогда… когда ты был женат?

— Да.

Сердце Морин глухо бухнуло где-то в горле.

Сегодня или никогда.

— Ты никогда не рассказывал о своем браке. О своей жене.

— Ты этого хочешь?

— Иногда. А ты не хочешь?

— Это было очень давно. В другой жизни. И об этом не так просто рассказать.

— Я понимаю.

Она не стала расспрашивать дальше. Слишком страшно видеть эту черную тоску в глазах Дона, эти жесткие складки вокруг рта. Когда он будет готов, сам скажет. Или не скажет никогда.

В пятницу Морин нашла квартиру. Маленькую, чистенькую, выходящую окнами в тихий зеленый дворик. Недорогую. Подарок судьбы. Не веря своему счастью, она торопливо подписала бумаги, уплатила задаток и помчалась домой, едва ли не распевая по дороге песни.

Дон встретил ее улыбкой и бокалом белого вина.

— У тебя такое лицо, словно ты выиграла миллион.

— Лучше. Я нашла квартиру. А что ты делал без меня?

— Как обычно. Проводка, плинтуса, карнизы, рамы. До победы осталось полшага. Кстати, что у нас на уик-энд?

— Ох, Дон, я даже не знаю, заниматься мне надо, но не хочется…

— Отлично. Поедешь со мной. У моего отца день рождения.

— Нет, я не могу…

— Мори, ты прекрати делать из меня разбойника! Если не согласишься сама, придется снова тебя похищать, связывать, перекидывать через седло…

— Ты этого не сделаешь!

— Сделаю. Если не согласишься.

— Дон, я никогда в жизни…

— Не была на чужих семейных праздниках…

— Я там никого…

— Не знаешь, и тебя никто не знает, вот и познакомитесь…

— Я не знаю, о чем разговаривать…

— Ты вовсе не такая дурочка, какой любишь прикидываться.

— Но я…

— Слушай, ты что, не знаешь, о чем разговаривать со мной? С Анжелой? С Филом? С Сюзанной? Вот тебе уже четвертая часть нашей семьи. Моя мама не кусается. Отец… это вообще отдельная история. Ну?!

— Я…

— Едешь.

— Еду.

И вот в субботу утром Морин Аттертон в серебристо-лиловом шелковом платье без рукавов уселась в серебристый «кадиллак», заслужив восторженное фырканье Гаса Флаерти, седоусого крепыша в шикарной шоферской униформе.

Рядом с Морин Аттертон уселся смуглый, светловолосый и синеглазый красавец в умопомрачительном костюме. Дон О'Брайен.

Морин пила шампанское и боялась. Несмотря на все заверения Дона, она с трепетом ждала встречи с огромной семьей О'Брайен. Какой у них дом? Наверное, шикарный. Богатство и роскошь, какие ей и не снились. И эти проклятые двенадцать вилок и ножей около тарелок! Как в этом разобраться, да еще поддерживая светскую беседу?

Решено. Она будет мило улыбаться и кивать. Сойдет за милую дурочку, а в воскресенье уже домой. О Боже! А где она будет спать? Наверное, в гостевой комнате. И высокомерная горничная с легким презрением посмотрит на ее скромную дорожную сумку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});