Хаосовершенство - Вадим Панов

— Уверен, Дьявол это понимает и собирается провести тебя туда, где не отключат.

— Между КПП «Восток» и центральными объектами Станции два защитных периметра и неизвестное число других зон безопасности.

— Ты пройдешь, — уверенно произнес Сорок Два.

— Каким образом?

— Дьявол не посвятил меня в подробности плана.

— Тебе не доверяют?

— Это нормальная предосторожность.

— Понимаю.

Согласившись ломать Станцию, Саймон крепко задумался о том, кому же Сорок Два, по его собственному утверждению, продал душу. Что за благодетель подарил движению «Теки»?

В то, что пророк не знает своего Дьявола, Хост не верил: такие сделки анонимно не заключаются, и оплачивают их не только деньгами. Так что знает Сорок Два, знает, но говорить не хочет. Вот и получается, что это или одно из крупных государств, или какая-то корпорация.

Смешно. Рука об руку вступим мы в Эпоху Цифры… Смешно и противно.

Или все происходящее нормально? Ведь главное — Эпоха, ради наступления которой возможны любые тактические союзы?

Все изменилось. Все запуталось.

— Я тоже размышлял о плане Дьявола, — важно продолжил Сорок Два, — и пришел к похожим выводам: ломать Станцию следует глубоко изнутри. А значит, Дьявол задумал штурм.

— Мы пойдем по трупам?

— Других вариантов нет, Саймон, но ты не беспокойся — тебя будут беречь как зеницу ока.

Пророк проговорился. Он ни в коем случае не должен был говорить о штурме, потому что устроить настолько большой «бум!» могли только естественные враги нейкистов — власти или верхолазы. Пророк проговорился, и Хост немедленно зацепился за произнесенные слова.

— Кто Дьявол, Сорок Два? Кто нас ведет?

— Нас ведет Поэтесса, — резко ответил пророк.

— Ты понял, о чем я спрашиваю, — продолжил давить Хост. — Кто наш союзник? Китайцы? СБА? Исламский Союз?

— Какая разница? — Циничный ответ погасил пыл Хоста, Саймон скривился и вновь уткнулся в кружку с кофе. Но Сорок Два понимал, что не может просто оборвать неприятный разговор — Хост не тот человек, к тому же он готовится к важнейшему заданию. Понимал и очень жестко продолжил: — Или ты веришь мне, Саймон, или не веришь, вот в чем все дело. Если ты считаешь, что я продался, что отказался от идеи, скажи это сейчас. Не мне скажи — себе. А потом встань и уйди.

Удар достиг цели: Хост смутился.

— Я…

— Если ты хоть на секунду усомнился во мне, если решил, что я перестал бороться за Эпоху Цифры, за уничтожение аппарата подавления, встань и уйди. Я не буду тебя держать и не буду тебя преследовать. Ты мой друг и ты мой брат. Ты устал, ты перестал верить в меня, я пойму. — Пауза. — Ну?

Крыть нечем. Подозрения, сомнения, недоверие — есть. Но на вопрос: продолжает ли Сорок Два нести идеи Поэтессы — Саймон мог ответить только утвердительно. Да, мать его за ногу, продолжает. Сорок Два изменился, Сорок Два стал жестче и высокомернее, стал злым, но он упрямо тянет нейкизм вперед, в свою Эпоху Цифры.

«А может, когда он говорил, что продал душу, он не лгал?»

— С кем ты договорился?

— Ты уже догадался: с одним врагом против другого врага.

И по тону, которым Сорок Два произнес эти слова, Саймон понял:

— Тебе тяжело.

— Чертовски. — Пророк отвернулся. — Но какое, нейрошланг тебе в задницу, это имеет значение? Мы идем вперед, все остальное — детали.

В маленьком кабинете тихо гудели коммуникаторы. На всех экранах отражается техническая информация, и лишь на самом левом немножко реальности: перестрелки, поджоги, демонстрации и смерти. Мир, мать его за ногу, устал и хочет «синдина». Но от «синдина» он тоже устал, только еще не знает об этом. Мир вообще не знает ничего, кроме того, что ему плохо. И мир прислушивается к цифровому пророку, потому что он вроде бы знает, как быть.

— Мы идем вперед.

— Прости меня, — тихо произнес Хост.

— Я должен держать это в себе, чтобы вы остались чистыми, — так же негромко ответил Сорок Два, — чтобы на вас не легла грязь. Я сделаю все для наступления нашего мира: пойду на любое преступление, совершу любую подлость, убью, обману, изнасилую, но это — мои грехи. Вам достаются розы, мне — шипы. Это честно. — Пророк помолчал. Но и Хост не посмел нарушить наступившую тишину. — Спасибо, что ты понял, брат, для меня это очень важно.

Снова друзья? Да, похоже — снова друзья. И Саймон почувствовал облегчение и радость, потому что любил этого невзрачного, усталого, подлого, высокомерного, лживого и искренне верующего пророка. Потому что восхищался его преданностью раз и навсегда выбранной идее.

— Когда мне ехать?

— Через несколько дней… — Сорок Два наконец обернулся и посмотрел Хосту в глаза. — Сначала на конспиративную квартиру во Франкфурте, где тебя потрясут на предмет квалификации.

— Уверен, что пройду тест, — хмыкнул Саймон.

— Я тоже так думаю, — согласился пророк. — Потом тебя переправят в Санкт-Петербург, а оттуда в Кайфоград. Не забудь поставить в «балалайку» переводчик с русского. — Сорок Два вновь помолчал. — Дело очень опасное, Саймон, еще не поздно отказаться.

— Я хочу взломать Станцию, брат, очень хочу, — честно ответил Хост. — Ради нашего дела.

А вот последнее утверждение было ложью.

Анклав: Москва. Территория: Болото. «Инновационное бюро Лакри».

Некоторые выживают только потому, что никому не доверяют

Впервые в жизни Рустам разгуливал по бюро не в комбинезоне или кожаном байкерском обмундировании, а в костюме и строгой белой рубашке. С чистыми руками, гладко выбритым лицом и аккуратной прической. И шутки приятелей: «Готовишься к новой должности?», «Решил заделаться планктоном?», «Торгуешь по каталогу?»- вызывали у него не смущение, а веселье.

А непривычный костюм не сковывал движений, зато постоянно напоминал о том, что сегодня, сегодня…

— Не помешаю?

Чайка вошел в «командирский» ангар без стука, открыв дверь своим ключом, который Рус выдал ему еще в начале проекта. Вошел, с иронией покосился на новенькую, с иголочки, одежду Лакри, но комментировать не стал, не хмыкнул даже, лишь задал бессмысленный вопрос и плюхнулся в кресло.

— Пива бабахнешь? — осведомился Рус.

— Не хочу. — Илья взлохматил рукой волосы. — Готовишься изменить жизнь?

— Сильно заметно?

— Просто я внимательный. — Еще одно движение рукой. Складывалось ощущение, что Чайку что-то тревожит. — Матильда здесь?

— Скоро приедет.

— И все начнется?

— Ага.

— Я видел шарики.

— Ребята хотят повеселиться.

— Десять минут есть?

— Что тебя волнует?

— Двадцатикилометровая дырка, — честно ответил Илья. — И то, что Кирилл не гнушается помощью Мертвого.

И то и другое — вполне себе основания для подозрений.

— Насчет второго я слушать не хочу, — сразу предупредил Рус. — Кирилл никогда не скрывал, что у него отличные связи на самом верху. Он сделал мне официальный суперкомпьютер с пятнадцатью «поплавками», раздобыл тебе документы, и то, что он натравил на тритонов безов…

— Ладно, ладно, я понял. — Чайка выставил перед собой ладони. — А что насчет дырки?

Насчет длинной, как список грехов Мертвого, скважины, появившейся именно там, где нужно. У Руса она тоже вызвала подозрения, однако внятные объяснения Ганзы сделали свое дело.

— Я верю в идею накопителя.

— Шахту начали бурить еще в двадцатом веке, добрались до отметки двенадцать тысяч двести шестьдесят два и остановились. — Чувствовалось, что Чайка всерьез проработал историю странного объекта. — Во-первых, тогдашние технологии не позволяли идти дальше. Во-вторых, возникли проблемы с финансированием. В-третьих, соседние государства выражали яростный протест.

— На каком основании?

— Они боялись, что русские прорубятся в ад. Лакри хмыкнул:

— Сказки.

— Не вижу ничего смешного, — серьезно произнес Чайка. — Прошли десятилетия, но как только «Науком» купил полигон, все соседние страны в один голос потребовали от корпорации гарантий, что она не станет продолжать бурение.

— Ты шутишь?

— Я погулял по серверам Министерства иностранных дел Исламского Союза, — усмехнулся Илья, — и почитал секретную переписку, которую они вели с «Науком». Единственное требование: скважина должна оставаться законсервированной. Корпорация обещала.

— А сама продолжила бурение… — Рус почувствовал желание выпить, однако сдержался, не хотел, чтобы невеста почувствовала запах пива. — И какой вывод ты делаешь?

— Он тебе не понравится.

— Говори.

Ломщик помолчал, внимательно глядя на инженера, после чего уверенно произнес:

— Станцию строят для нас. Точнее — под нашу задачу.

— Бред! — не сдержался Лакри.

— Кажется бредом до тех пор, пока не сопоставишь факты, — не согласился Илья. — Ты не задумывался над тем, что наш проект развивается в тепличных условиях? Мы собираемся устроить аварию на самом охраняемом в мире объекте, о котором неизвестно никому, кроме его строителей, и получаем в свое распоряжение всё. ВСЁ! Нас консультирует главный инженер, он же гениальный изобретатель. У нас есть действующий образец двигателя на новой энергии, благодаря которому ты досконально разобрался в технологии и придумал свою конструкцию. У нас есть я, которому дали доступ к самым секретным кодам Станции.