Зачем их звать обратно с небес? - Клиффорд Саймак

Или, может быть, настала пора выбрать последний, отчаянный путь, отыскать ближайшую станцию и обратиться туда… за смертью. А после, лет через пятьдесят, через сто или тысячу проснуться и обнаружить себя в положении, ничем не лучшем, чем теперь. Да, с него сведут татуировки, но и все. Впрочем, одежду тоже дадут, и он встанет в очередь за бесплатным супом. Ни чувства собственного достоинства, ни надежд, ничего! Но бессмертие, у него будет бессмертие!

Он поднялся и пошел вверх по ручью, где раньше заметил несколько кустов ежевики. Собрал пару горстей, съел и вернулся на прежнее место. Сел на корточки. Автоматически продолжил черпать грязь из ручья, нанося ее на тело там, где она лежала неровно или тонким слоем.

Сейчас ему было нечего делать. Сумерки уже сгущались, и москиты роились тучами. Придется провести ночь здесь, а утром — позавтракать ежевикой, привести в порядок свой грязевой покров и, наконец, решиться хоть на что-то.

Опустились сумерки и затеплились светлячки, они усеяли откосы и густые речные заросли мерцающими холодными огоньками.

Затянул свою песню козодой, из чащи ему ответил еще один. Где-то возле реки зафыркал енот. Восток засиял золотом, и на небеса выкатилась почти полная луна. Жалобный вой москитов заполнил все закутки ночи. Они старались залезть Фросту в уши, в глаза… Временами он дремал, вздрагивал, просыпался и, не понимая, где находится, пугался. Маленькие ночные зверьки вылезли из нор и шелестели в траве. На дорогу выскочил заяц и, склонив вперед длинные уши, долго и серьезно разглядывал странную фигуру, съежившуюся возле ручья. Вдали кто-то истерично затявкал, с крутого обрыва завопил дикий кот, и от этого звука Фрост похолодел.

Он дремал и просыпался. Когда просыпался — чтобы уйти от реальности, мыслями возвращался к прежним дням. К тому человеку, который оставлял ему еду, к ночному визиту Чэпмэна в подвал, к морщинистому старику, расспрашивавшему, верит ли он в Бога. К ужину с Энн Харрисон при свечах.

И почему, думал он, тот человек его кормил? Его, которого он никогда не знал и с которым так и не заговорил? Есть ли хоть какой-то смысл в такой жалкой жизни! В этой жизни есть цель — бессмертие, но как может цель породить столь бессмысленное существование?!

Он словно бы начинал понимать, что именно и как надо сделать, неясно и отдаленно ощущал какую-то ответственность, неведомую прежде. Пришла она к нему не сразу, постепенно, будто это был урок, который он осваивал с великим трудом.

Он не должен возвращаться к Бродягам. Он не должен идти за смертью. У него есть, куда идти. Он отправился в путь, чтобы добраться до заброшенной фермы — хотя и не знал, зачем. Ему показалось теперь, что не он один вовлечен в это, казалось бы, нелепое путешествие, но и Энн, и Чэпмэн, и тот человек, что задавал ему вопросы о Боге, и тот, что погиб в переулке, — все. Почему?

Он попытался разобраться, но внезапно понял, что это глупо. Надо просто следовать избранному пути и не задавать лишних вопросов.

Наступило утро, и он поднялся вверх по ручью, чтобы позавтракать ежевикой. Затем тщательно обновил свою одежду из грязи и отправился дальше.

Пройдя около пятнадцати миль, он увидел знакомый овраг, скоро — ферма. Фрост попытался припомнить приметы, но вспомнил единственную: неподалеку от дороги должен быть родник — холодная, как лед, струя воды стекала со склона и через дренажную трубу шла под дорогой, впадая в маленький пруд. Там надо свернуть и подняться в гору.

Крапивные волдыри прошли. Москиты и мухи ничего не могли поделать с коркой грязи, присохшей к телу, и не слишком докучали.

Фрост устало ковылял вперед, медленно тянулся день. В животе урчало, Фрост стал было высматривать по обочинам грибы, — когда-то с дедушкой они частенько бродили по лесу, — и грибы были, и вроде такие же, как они собирали когда-то, но кто знает… Голод и сомнения затеяли борьбу, и сомнения победили — он побрел дальше.

Воздух становился все жарче, со стороны реки доносилось карканье ворон. Фрост шел в колеблющемся мареве — сюда не долетало ни малейшего ветерка, было душно. Грязь высохла и пластами отваливалась, сбегала с ручейками пота. Но москитов стало меньше, они скрылись в придорожной тени.

Полдень. Солнце стояло в зените, чуть склоняясь к востоку. На западе громоздились тучи, но воздух по-прежнему был недвижим. Все замерло, стояла ватная тишина.

Дело к буре, вспомнил Фрост бабушкины приметы.

Уже более часа он пытался увидеть хоть что-то знакомое, взбирался на вершины холмов, пытаясь что-то разглядеть впереди, но тщетно. Дорога знай себе вилась вперед сквозь бесконечную стену зелени, и каждая следующая миля ничем не отличалась от предыдущей.

День тянулся неторопливо, а тучи на западе поднимались все выше и выше. Наконец, они закрыли солнце, и сразу похолодало.

Фрост продолжал брести вперед. Шаг, еще шаг — до бесконечности.

Внезапно он услышал шум воды, остановился и посмотрел вокруг. Да, вот он, ручей, и именно такие очертания были у скалы слева. И те же самые кедры растут на уступе, чуть ниже вершины.

Это место словно бы встало во всех подробностях перед ним из прошлого — оно оказалось настолько знакомым, что Фрост опешил. Но, хотя все здесь и было до боли знакомо, что-то показалось ему странным.

Вот что: с дерева, стоявшего поодаль, свешивалась какая-то тряпка. От дороги к роднику вела тропка, и резко пахло чем-то непонятным.

Фрост напрягся, ощущение опасности сдавило голову.

Солнце уже полностью спряталось за тучами, вокруг потемнело, и вновь объявились москиты.

На дереве висит рюкзак, понял Фрост. А запах… так пахнет остывший пепел. Кто-то разводил здесь костер и ушел, забыв рюкзак на дереве. Только непонятно — ушел совсем или еще вернется? Но там, где висит рюкзак, может найтись и еда.

Фрост сошел с дороги и осторожно побрел вперед. Выбрался из окаймлявших тропу зарослей и увидел небольшую утоптанную площадку.

Там кто-то был. Человек лежал на боку, подтянув одну ногу к животу. Даже издали Фрост разглядел, что другая нога чуть ли не вдвое толще, распухла так, что ткань брюк лоснилась. Из-под закатанной штанины выглядывала оголенная плоть — багрово-черное мясо.

Умер, подумал было Фрост. Но как давно? Где спасатели?

Фрост сделал шаг вперед, наступил на какую-то ветку, та хрустнула.

Человек слабо пошевелился, силясь повернуться на спину. Он попытался взглянуть туда, откуда донесся звук, его лицо выглядело как раздувшаяся маска. Глаза заплыли. Губы шевельнулись, но не издали ни звука; из них сочилась, стекая на бороду, кровь.

Погасший костер был холмиком серого пепла, рядом лежал котелок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});