MythagoWoodRus - Alex Virochovsky

За все это время я видел только двоих мифаго, совершенно непримечательных. Один раз человек, скорее похожий на тень, огибал поляну; увидев меня, он убежал в темноту, постукивая короткой палкой по стволам деревьев. И однажды я увидел Сучковика, который пришел на берег мельничьего пруда и стоял среди деревьев, глядя на навес для лодок. Я, незаметно для него, следил за ним, без страха, скорее слегка робея.

И только после этой встречи я сообразил, насколько чуждым был лес для мифаго, и насколько чужды были мифаго для леса. Эти существа, попавшие в далекое от себя время, эхо прошлого, обладали жизненными навыками, языком и некоторой жестокостью полностью неподходящими для истерзанного войной мира образца 1947 года. Ничего удивительного, что ауру лесного мира наполняло чувство одиночества, которое вселилось в отца, потом в Кристиана и обязательно заползет в меня, если я дам поймать себя в ловушку.

В это время у меня начались галлюцинации. Исключительно в сумерках, когда я глядел в лес, я что-то видел краем глаза. Сначала я решил, что это усталость или воображение, но потом вспомнил отрывки из дневника отца, в которых он описывал зону пред-мифаго и начальные образы, всегда появлявшиеся на периферии зрения. Я испугался, не желая признавать, что во мне могут находиться такие создания, что мое подсознание начало взаимодействовать с миром леса намного раньше чем предполагал Кристиан; однако довольно скоро успокоился и попытался рассмотреть их. И конечно не сумел. Я чувствовал движение, краем глаза видел какие-то человекоподобные тени, но так и не сумел рассмотреть их полностью: то ли они еще были очень слабы, то ли мое сознание не могло управлять их появлением.

24-ого ноября я вернулся в Оак Лодж и провел несколько часов, отдыхая и слушая радио. Налетела гроза, и я смотрел на льющиеся струи дождя и тьму, холодный и несчастный. Однако, как только воздух прояснился и облака разошлись, я набросил на плечи плащ, вернулся на поляну и был потрясен тем, что произошло с палаткой.

Она была уничтожена, а содержимое разбросано по поляне и втоптано в мокрый дерн. Кусок веревки свисал с весьма высокой ветки дуба, а земля вокруг была изрыта так, как если бы на ней сражались. И еще я увидел странные следы, круглые и расщепленные, как от копыт. Кем бы ни была эта тварь, она разорвала полотно на клочки.

И тут я почувствовал, что лес как будто замолчал и внимательно смотрит на меня. Каждый волосок на моем теле встал, а сердце забилось так сильно, что, подумал я, грудь сейчас разорвется. Пару секунд я постоял над разоренной палаткой, и тут на меня обрушилась волна паники, голова закружилась; лес, казалось, наклонился ко мне. В ужасе я бросился прочь, не разбирая дороги, проскользнув между двумя толстыми дубами. И только пробежав несколько ярдов через лесную мглу, сообразил, что бегу от опушки. Кажется я закричал, повернулся и помчался обратно.