Наследник для хозяина города (СИ) - Невинная Яна

— А просто без условий выполнить мою просьбу для тебя неприемлемо? — глухо поинтересовалась я. — Просто потому, что я попросила?

— Я привык использовать каждую представившуюся возможность в своих целях. Я делец, Есения, в чем-то игрок. Судьба выдала тебе не такие уж плохие карты. Так что попробуй быть благодарной. И если ты придешь ко мне сама не просто покорно, а с желанием, признавая его и отдаваясь ему целиком, я даже уговорю твоего брата лечь на операцию. Поверь, я найду аргументы.

Глава 25. Есения

Не хотелось этого признавать, но богатство давало определенные преимущества. На следующий день после кошмарного инцидента в массажном кабинете небольшой частный самолет плавно взмыл в воздух, чтобы переместить нас из пасмурной недружелюбной России в солнечную Италию.

Мне не пришлось заботиться ни о заграничных паспортах, ни о визах для себя и брата. Нам их выдали на блюдечке с голубой каемочкой. Жаль, что папа наотрез отказался присоединиться к нам в этом небольшом путешествии. Никак он не мог бросить урожай, а подаренные Булацким мощный мотоблок и складная газонокосилка настолько увлекли отца, что он еле нашел несколько минут, чтобы поговорить со мной по телефону. Лишь пожелал приятного пути и сказал держаться за нового мужа и поторопился к своим игрушкам.

Я не обижалась на такое невнимание родителя. Мы давно вели разные жизни. Он дал мне и брату все только самое лучшее. Не бросил нас после смерти мамы, не спился, не привел в дом другую женщину, которая силилась бы заменить нам мать, но в итоге бы только дала ощущение, что мы лишние в ее доме. Папа заслужил свободное время от детей и имел право тратить его на что угодно.

Его совет насчет Кирилла всколыхнул старые раны и в чем-то удивил. Он никогда не отзывался хорошо об Андрее, а теперь готов принять мужа, связанного с криминалом? Очень странно. Неужели тебе, папочка, хватило пары дорогих подарков, чтобы встать на сторону Булацкого? А мне? Меня он тоже купил?!..

С волнением я нажала на кнопку отбоя и передала телефон Олегу, который стоял над душой во время разговора с отцом. Мне все еще запрещалось иметь при себе телефон постоянно, поэтому я попросила обеспечить меня хотя бы книгами или журналами. В итоге получила электронную книгу без интернета, но с обширной библиотекой и даже коллекцией фильмов и сериалов.

Жаль только, меня не было способно отвлечь ни то, ни другое.

Напряжение никак не хотело отпускать, я мучилась от тошноты и переживала за брата, а в присутствии Булацкого никак не могла расслабиться. Он деликатно отошел, когда я разговаривала с отцом, а когда вернулся, сел на ряд кресел напротив, перед этим скинув черный пиджак и расстегнув пуговицу на воротнике рубашки. Стрельнув взглядом по четко обрисованным тканью мышцам, я сглотнула от вмиг образовавшейся во рту сухости и скинула на пол ноги, которые до этого подгибала под себя, уютно устроившись во время разговора.

Села ровно, поправив длинный бежевый свитер и сводя ноги, обтянутые плотными колготками телесного цвета. Неловко нашла ступнями ботильоны и втиснула в них ноги. Кирилл молча наблюдал за моими манипуляциями, роскошный и вальяжный в своей позе хозяина мира. Он отлично вписывался в атмосферу этого дорогого шикарного салона частного самолета, в то время как я казалась себе самозванкой, которую разоблачат и вышвырнут. И я сильно сомневалась, что новый шикарный гардероб подарит мне иные ощущения и избавит от чувства стеснения.

— Сиди, как тебе удобно, — устало вздохнул Кирилл, явно недовольный тем, как я засуетилась в его присутствии.

— Спасибо, — машинально поблагодарила я, тут же прикусив язык и снова ощущая неловкость. Кирилл просил меня чувствовать и вести себя естественно, дать ему возможность проявить себя кавалером, взамен пообещал оставить в доме моего брата и уговорить его согласиться на операцию.

Я не знаю, как и о чем разговаривали эти двое, они не поставили меня в известность и вопросы игнорировали, молча и многозначительно переглядываясь, но как итог брат сейчас летел вместе с нами, с другом отделении за перегородкой вместе с Соней, Нелли и Мартой Рафаиловной, удивляя меня переменами в поведении: никаких глупых шуточек, подколок или упреков, никакого ворчания, а одно лишь радушие. Брата словно подменили, Булацкому удалось совершить чудо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Загадка перевоплощения брата меня изводила, мне очень хотелось выяснить, какими методами действовал Кирилл. И я очень надеялась, что это не шантаж, хотя не удивилась бы …

— Тебе что-то нужно? Еда, напитки, теплый плед? — меж тем интересовался Кирилл, вскидывая запястье и глядя на массивные часы. — Через два часа будем на месте. Можешь поспать.

— Нет, я ничего не хочу. Спать тоже, — мотнула головой. — Мне, главное, чтобы туалет был открыт… — я беззастенчиво и смело посмотрела Кириллу в глаза, напоминая о своем состоянии. Я выставила беременность буфером между нами, защищаясь тем самым от его поползновений.

Если он хотел ухаживать, то на данный момент мне было вполне достаточно спокойных разговоров, а не выяснения отношений. Заботы, а не приставаний. Возможно, я отыщу в будущем муже не узурпатора, а уравновешенного джентльмена. Признаться, меня привлекала многогранность его натуры, его мужественность, властность и в то же время внимание к деталям, забота обо мне.

— Туалет и так открыт. Там все удобства. Ланской прислал мне результаты твоих анализов. Олег купил витамины, которые тебе необходимы. В целом ничего плохого не обнаружили, тебе не нужно лежать на сохранении или наблюдаться чаще, чем обычно. С беременностью все в порядке.

— Спасибо, Кирилл, — искренне поблагодарила я, внутренне успокаиваясь. Хоть что-то в порядке. И он снова вспомнил о том, что было для меня так важно. — Спасибо, что позаботился об этом и не забыл про моего отца. Ты не представляешь, как он счастлив, что ему привезли технику. Раньше он вручную косил всю траву и перекапывал землю, — сказала и осеклась, думая о том, как неуместны приземленные разговоры о хозяйстве отца. Это как говорить барину о буднях подчиненных ему крестьян. Булацкому подобное неинтересно. Где он, а где мы? Но Кирилл меня удивил свои неожиданным замечанием:

— Твой отец прислал очень вкусные яблоки и груши, Марта Рафаиловна за завтраком хвалила. Я взял с собой несколько. Если хочешь, распоряжусь принести.

На завтрак я не спустилась, поэтому была не в курсе папиной самодеятельности, но меня поразило, как по-доброму Кирилл отзывался о банальных гостинцах, не смеясь над такими простыми вещами. В мире частных самолетов, автоматных очередей и показной роскоши много ли значит маленькое, выращенное своим трудом яблочко? Когда можешь купить все что угодно, обратишь ли внимание на подарок, сделанный от чистого сердца?

Кирилл заметил, упомянул и поблагодарил. И после его высокомерных речей о нашем бедном и убогом существовании эта похвала пролилась бальзамом на душу и создала тонкую связующую нить близости между ним и нашей семьей.

— Не откажусь. Не сейчас, но попозже. За всю жизнь не ела яблок и груш вкуснее, чем отцовские.

— У вас троих очень хорошие отношения, вы крепко друг за друга держитесь, — размеренно проговорил Кирилл, и в его словах помимо вежливого участия я услышала толику зависти и сразу подумала об его отношениях с отцом-бандитом. Вряд ли от такого человека сын получал много тепла и внимания.

— А твои родители? — бесцветным тоном спросила я, не желая показаться излишне любопытной или задеть больную тему. Пусть Булацкий сам решит, в какой степени откровенным он может быть со мной. Лезть в душу я не собиралась, но и узнать получше сидящего напротив мужчину не отказалась бы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мать умерла, отец тоже.

Он молча посмотрел в окно, в котором виднелся край белого крыла самолета и облака, я уже и не ожидала никакого продолжения, но он вдруг повернул голову и вперил в меня взгляд.

— Детство у меня было счастливым, пока не узнал, чем занимается отец.