Покоренная судьбой - Кора Рейли

— я бы все равно никому не сказала. Эмоциональное состояние Авроры было ее личным делом, а не чьим-то бизнесом. Ее чувства к Невио никого не трогали.

Мои чувства к Амо? Они могли оставить после себя руины. И все же через неделю я бы поехала в Нью-Йорк, чтобы увидеть его.

10

Грета

Мое сердце бешено билось, окружающие звуки пульсировали в моей голове, отдавались в ушах, преследуя мой пульс. Затем первые аккорды заполнили театр, и я ненадолго закрыла глаза. Я потеряла себя в музыке, в ощущении сцены под ногами, вдыхала теплый воздух, позволяя ему наполнить меня целью. Грохот метро и гудки такси вскоре отошли на второй план и я забыла о множестве осуждающих взглядов, которые хотели разобрать каждое движение, пока все то, что делало его таким прекрасным, не было смыто.

Я танцевала вариацию Жизель первого акта бесчисленное количество раз. Это был один из моих самых любимых балетов, но я никогда не чувствовала его так глубоко, как сегодня. Глубокая влюбленность Жизель, ее счастье, когда она была с Альбрехтом. Затем, когда суровая правда прорвалась сквозь пузырь невинности героини, ее бешенство в каждом повороте и прыжке, когда она осознала безнадежность своей любви.

На последнем аккорде произведения я остановилась, мое дыхание участилось, но в то же время я чувствовала себя удивительно спокойно.

Я открыла глаза, вглядываясь в окружающую обстановку, и заметила кого-то в одном из задних рядов. Во время репетиций там никто не сидел. Тренеры и мои коллеги-танцоры наблюдали либо с первого ряда, либо из-за кулис.

Жар наполнил мои щеки и живот. Мысленно я танцевала для него, даже не подозревая о его присутствии.

Амо сидел в предпоследнем ряду, окутанный тенью, так что я не могла видеть его выражения лица.

Мое сердце заколотилось, наполняясь тоской, которую я не могла объяснить. Учительница хлопнула в ладоши, оторвав меня от этого момента.

Я повернулась к ней. Она пригласила вперед мальчика по имени Мик. Он был на пару лет младше меня. Напряжение наполнило мое тело. Танцы с другими были и всегда были тем препятствием, через которое мне было трудно перепрыгнуть. Именно это сдерживало меня, именно поэтому я предпочитала танцевать в одиночестве по ночам, даже если мой старый учитель однажды сказал, что я зря трачу драгоценный талант.

Но если бы я хотела иметь хоть какой-то шанс стать частью этой балетной программы, мне пришлось бы танцевать с партнером. Именно поэтому я изначально собиралась отменить эту репетицию и, когда летела в Нью-Йорк, все еще была уверена, что не буду танцевать вообще, а только попытаюсь встретиться с Амо. Я не знала, что он приедет сюда. Он не связывался со мной после нашего телефонного разговора, но я знала, что он найдет способ увидеться со мной. Я абсолютно верила в это.

Но сейчас, стоя на сцене, я хотела выложиться полностью, даже если это потребует больших душевных усилий. Я знала, почему Невио и папа позволили мне приехать сюда. Потому что они знали, что я никогда не попаду в программу. Невио знал меня лучше, чем я сама себя, каждый страх и каждое желание.

Я знала его темноту, а он знал мою.

Мик протянул руку ладонью вверх, выражение его лица было сосредоточенным, едва ли он принимал меня. Я колебалась. Почти через минуту выражение его лица стало растерянным. Я заставила свою руку двигаться, пока моя ладонь не легла на его. Его кожа была слишком теплой и липкой. Пол слишком сильно давил на мои подошвы, а кондиционер свистел в ушах. Запах пота, пыли и старой резины забивал мне нос. Мое сердце и пульс бились слишком громко.

Я сглотнула, и даже этот звук прозвучал слишком громко в моих ушах.

— Готова? — спросил Мик, и я вздрогнула, когда звук эхом отозвался в моей голове.

Слишком громко. Но я все равно кивнула. Я пришла сюда и сделаю все, что в моих силах. Танцы были моей страстью. Они помогали мне, когда все казалось слишком сложным. Они успокаивали хаос в моей голове, когда ничто другое не могло помочь. Я бы не сдалась, не отдав всю себя.

Амо

Когда я смотрю, как танцует Грета, у меня каждый раз перехватывает дыхание.

Как одна девушка может быть такой красивой и грациозной?

Я не обращал внимания на случайные взгляды балерин и их семей. На их лицах страх смешивался с любопытством. Возможно, они думали, что я телохранитель Греты. Фабиано удавалось выглядеть менее подозрительным, чем я. Если они вообще знали, кто она такая. Грета была человеком, который не стремился быть в центре внимания, даже если ей там было место.

Когда преподаватель балета попросил Грету станцевать с партнером-мужчиной, я выпрямился.

Не потому, что я завидовал парню, ведь он точно ловил рыбу в другом пруду, чем я. Нет. Даже издалека я видел, как неловко чувствовала себя Грета. Моя защитная реакция зарычала во весь голос. У меня не было никакого права на защиту. По крайней мере, не так, не в таком глубоком смысле. У Греты была своя защита, которая ждала ее снаружи, а также впереди. Видя явный дискомфорт Греты от того, что ей приходится прикасаться к своему партнеру по танцам, я понял, почему Невио не было здесь, в театре. Учитывая его недостаток контроля и склонность к вспышкам насилия, мужчина-танцор уже был бы в прошлом.

Выражение лица Греты становилось все более напряженным, когда начался танец, парень коснулся ее бедра. Черт, мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не броситься вперед и не прекратить это дерьмо.

Фабиано не отреагировал, а если бы я это сделала и повел себя как защитный бульдозер, он, несомненно, что-то заподозрил бы. Ни Грета, ни я не могли так рисковать. Пока что он даже не знал, что я здесь. Я вошел после того, как он устроился на своем месте в передней части зала.

Честно говоря, я все еще не мог поверить, что Грета действительно здесь. Когда неделю назад она сказала мне, что будет в Нью-Йорке на репетиции танцев в Juillard, я подумал, что это просто отмазка. Но теперь она была здесь, и то, как она танцевала, будет преследовать меня до самой смерти. Это было потусторонне, страстно и так невероятно грациозно.

Парень положил руки ей на талию, чтобы поднять ее с земли, но Грета отпрянула и покачала головой.

— Я